Ночь в Шотландии - Хокинс Карен - Страница 32

— Она не была такой равнодушной, какой предстала на этом портрете, — раздался за спиной Мэри тихий голос.

Мэри обернулась и увидела внизу в холле мистера Хея, который, запрокинув голову, с задумчивым видом тоже рассматривал портрет.

— Так вы ее знаете? — спросила Мэри.

— Я знаю ее лучше всех остальных. Это моя тетушка, мать лорда Эррола.

— О Господи! — покраснела Мэри. — Мне не следовало говорить такие нелестные слова.

— Портрет отвратительный. — В серьезных голубых глазах мистера Хея появился блеск. — Она его ненавидела. И именно поэтому мой дядя, отец Ангуса, повесил его здесь.

— Значит, они не ладили, — сделала вывод Мэри и стала спускаться вниз.

— Они ссорились из-за всего, начиная от места сахарницы на обеденном столе и заканчивая тем, стоит ли разрешить их только что осиротевшему племяннику жить здесь с ними.

— Должно быть, вам трудно пришлось.

Мэри наконец оказалась внизу.

— К счастью, — пожал плечами мистер Хей, — у меня был Ангус. Он рассказал, как обстоят дела, и посоветовал не принимать близко к сердцу, кто бы что ни говорил.

— Получается, что они недолюбливали друг друга, — произнесла Мэри и подумала, как это ужасно, что граф вырос в такой тяжелой атмосфере.

— Недолюбливали — слишком мягко сказано, — удивленно посмотрел на нее мистер Хей. — Они просто ненавидели друг друга и делали все возможное, чтобы испортить друг другу жизнь, используя собственного ребенка. Я часто думаю, не потому ли Эррол с таким нежеланием прислушивается к мнению других. Лучший способ избежать спора — всегда быть правым…

Хей замолчал, посмотрел на топтавшегося поблизости лакея и покраснел.

— Э-э, как я уже говорил, это портрет моей усопшей тетушки, мир праху ее.

Мэри спрятала улыбку, вызванную такими резкими переменами в поведении мистера Хея, хотя его доверительный монолог оказался очень интересным. На самом деле пока он говорил, ей пришло в голову, что мистер Хей в отличие от графа Эррола не собирался ее избегать. И будет глупостью с ее стороны не поощрять откровенные беседы мистера Хея, если они помогут ей понять графа, у которого она оказалась в плену.

— Если у вас есть несколько минуток, может быть, вы расскажете мне об этих семейных портретах над лестницей? — подошла к нему Мэри. — Среди них есть очень симпатичные работы.

— Я был бы счастлив! — вспыхнул мистер Хей с явно довольным видом.

Ей понравилась готовность, с которой он отреагировал на ее просьбу, но вот взгляд, брошенный в вырез ее платья, Мэри не обрадовал. «Я собиралась привлечь внимание графа, а не кого-то еще. Хорошо, что мистер Хей, похоже, человек с мягким характером и будет соблюдать приличия».

С этой ободряющей мыслью Мэри взяла мистера Хея за руку, стараясь при этом соблюдать приличное расстояние между ними. Когда ее пальцы коснулись тонкой шерсти сюртука, она подумала, что ее брат Роберт одобрил бы модную одежду мистера Хея, которой восхищались бы лучшие гостиные в Англии.

Мэри улыбнулась. К извечной тревоге отца и к большому удовольствию его братьев и сестер, переехав в Лондон и будучи представленным светскому обществу, Роберт превратился в блестящего специалиста во всем, что касалось житейских вопросов. Ходили слухи, будто его часто приглашают консультировать герцогиню Девонширскую, известную законодательницу мод.

Мэри заметила прямоугольный рубин в складках изысканного шейного платка мистера Хея и поняла, что ее брат позеленеет от зависти, если у него когда-нибудь появится шанс увидеть этот рубин.

— Я сам провожу мисс Херст, — сказал мистер Хей лакеям.

Лакеи поклонились и отошли в сторону, оставаясь в поле зрения, но не настолько близко, чтобы подслушать их разговор.

— Я знаю, они всего лишь выполняют свои обязанности, — не смогла сдержать вздоха облегчения Мэри, — но очень тягостно сознавать, что тебя повсюду сопровождают.

— Могу себе представить, — пылко поддержал ее мистер Хей.

— Я очень признательна, что вы остановили лакеев, по крайней мере пока мы разговариваем. Я, в свою очередь, обещаю не предпринимать попыток к бегству, пока вы рядом.

— Э-э… Что простите?

— Если бы я действительно намеревалась сбежать, я почти уверена, лорд Эррол наверняка обвинил бы вас в помощи мне. Но этого никогда не случится.

— Вы хотите сказать, — заморгал мистер Хей, — что на самом деле попытались бы сбежать?

— Попыталась бы, если бы знала, что смогу найти транспорт — лошадь или повозку. Я бы даже согласилась на осла, если бы его можно было здесь отыскать. Однако как я ни старайся, неимоверно сложно найти способ незаметно взять с конюшни любое животное.

— Мисс Херст, — изумление мистера Хея переросло в смех, — я начинаю думать, что вы намного больше похожи на своего брата, чем думает мой кузен.

— Так, значит, вы верите мне? — ровным голосом спросила Мэри.

— Возможно. Я не могу пока точно решить.

— Полагаю, это справедливо. По крайней мере вы даете мне шанс.

— Боюсь поступить иначе, ведь у вас может быть нож в кармане.

— Уверяю вас, — рассмеялась Мэри, — моя бравада не граничит с насилием.

— И за это я могу только поблагодарить вас. — Мистер Хей похлопал ее по руке, пока они поднимались по ступенькам к первому портрету. — У Ангуса так редко бывают гости, кроме старых друзей из Королевского общества, что просто приятно для разнообразия поговорить с человеком, не принадлежащим к научным кругам.

— Спасибо. Я постараюсь не утомлять вас перечислением последних повелителей Птолемеевой династии.

— Даже передать вам не могу, как я рад это слышать. — Мистер Хей, как мальчишка, наморщил нос. — Я ценю академические склонности своего кузена, но боюсь, у меня не хватает терпения понять их. Лучше я ограничу себя несколькими сферами деятельности, которые он мне доверяет: исполнять обязанности управляющего графством и покупать и продавать мелкие вещицы из его находок, которые он считает слишком незначительными, чтобы хранить у себя.

— Вы служите у него управляющим?

— Но кто-то же должен следить за управлением имением, и потом, Нью-Слэйнс занимает обширную территорию. Часть земель обрабатывается, хотя рента довольно мала. Одно время я подумывал расширить обрабатываемые площади, но Ангуса это не интересует.

— Таким огромным замком сложно управлять. Но я думаю, для вас он уже стал обычным местом жительства, поскольку вы выросли здесь.

— На самом деле я рос в гораздо более скромных условиях, — мистер Хей нежным взглядом окинул холл, — и когда впервые увидел замок, даже испугался. Но это было много лет назад, а теперь Нью-Слэйнс — мой дом. И я не представляю себе жизнь где-то в другом месте.

Мэри услышала нотки гордости в его голосе.

— Вы любите замок.

— Да. Он удивительно прочный. Даже после пожара мы смогли… — Нисон вдруг замолчал на полуслове. — Но вы хотели послушать не о замке, а о картинах.

Он показал на первый портрет, на котором был изображен поразительно красивый мужчина, одетый в стиле эпохи королевы Елизаветы. Наряд довершал круглый жесткий воротник, а ниже — бросающийся в глаза внушительный гульфик. Мистер Хей, исполненный очевидного восхищения этим предком, пустился в пространную речь о происхождении графства и судьбах семьи Хей. Каждый раз, останавливаясь перед новым портретом, он повторял все заново.

При этом каждый рассказ сопровождался разглашением огромного количества семейных сплетен. Мэри вся обратилась в слух, когда ее гид перешел к рассказу о более современных портретах, отметив про себя, что пока в замке не появился мистер Хей, граф рос в полном одиночестве. Мэри попыталась представить, каково это — расти в таком огромном, похожем на пещеру замке, без товарищей по детским играм, и подобная мысль заставила ее вздрогнуть.

У нее была совершенно другая жизнь; старый скрипучий дом викария полнился голосами и смехом, дружной работой по дому и настоящей радостью. А замок, наоборот, казался бы ребенку холодным и неуютным местом.