Ночь в Шотландии - Хокинс Карен - Страница 28

Сверху опять донеслись звуки ужасного воя, на этот раз исполнялся церковный гимн. Он разносился по замку фальшиво и громогласно, как вульгарный стих из таверны. Хорошо хоть он убедил ее отказаться от исполнения оперы.

— Я не в состоянии думать, когда стоит такой вой, — вздохнул Ангус и отодвинул ларец, бросив на стол увеличительное стекло.

Он потер виски, чувствуя, что начинает болеть голова. Похоже, его гостья не собирается успокаиваться. В конце концов, что ей еще делать, кроме как обдумывать способы вывести его из себя?

Тихий стук в дверь возвестил о возвращении Муира.

— Ваш ответ, милорд, — объявил он, подавая ему серебряный поднос.

Ангус взял и развернул послание.

«Лорд Недовольство,

Я совершенно точно знаю, что исследователь ценит тишину, поэтому не пытайтесь меня обманывать. Надеюсь, Вам нравятся классические гимны. Как дочка викария, я знаю их бесчисленное множество.

Ваша мисс Удача».

— Так, хватит, — встал из-за стола Ангус.

— Ты собираешься выпустить ее из комнаты? — Нисон тоже встал. — Должен признать, она очень умна и расчетлива, и я не стану упрекать тебя, если ты сдашься и…

— Я не собираюсь сдаваться. На самом деле я намерен обезвредить этот конкретный раздражитель.

— Ангус, — вздохнул Нисон, — может, лучше мне поговорить с ней? Я знаю, она тебя раздражает.

— Это очень заметно, милорд, — поклонился Муир. — В последнее время вы необычно много хмуритесь.

Девчонка действительно мешает ему, но не в том смысле, как себе представляют Нисон или Муир.

— Я собираюсь разрешить нашей гостье покидать свою комнату, но только в сопровождении. Это неприятно, и мне придется держать ларец под замком, но это надо сделать.

— Все к лучшему, — успокоился Нисон. — И между прочим, я подумал, что если мы будем держать ее взаперти, то никогда ничего о ней не узнаем.

— Я разрешу ей выходить из комнаты на три часа в день, между десятью и часом дня, — сказал дворецкому Ангус. — Есть она должна в своей комнате, ибо мне не хочется, чтобы своей болтовней она мешала есть мне.

— Хорошо, милорд.

— Сюда ей заходить запрещается. Выделите ей гостиную для личного пользования. Она может выходить в парк, если погода позволяет, но не оставляйте ее без присмотра, даже на минуту.

— Да, милорд. Я приставлю к ней двух лакеев, чтобы ни на секунду глаз с нее не спускали.

— Вот и хорошо. Остальной прислуге скажите, что они должны смотреть за ней, будто она воришка. И если она сделает что-то подозрительное, я узнаю об этом.

— Да, милорд. Я немедленно оповещу об этом прислугу. Что-нибудь еще?

— Пока достаточно. Я сообщу нашей гостье о новых правилах.

Дворецкий поклонился и исчез.

— Отличное решение, — одобрил Нисон. — Когда за ней будет присматривать вся прислуга, ей не удастся пустить в ход свое очарование, чтобы заставить нескольких лакеев исполнять ее приказания.

— Очарование? У этой женщины нет очарования.

— Я уверен, что она продемонстрирует его в случае необходимости. Она ведь по-своему очень симпатичная. Как молочница, пожалуй. — Нисон с любопытством взглянул на Ангуса. — А ты разве так не считаешь?

— Думаю, она довольно хороша собой.

Если бы она была молочницей, то стала бы королевой среди всех остальных молочниц, подумал Ангус и протянул кузену ключ.

— Запри этот ларец в ящике моего стола. А я тем временем сообщу нашему веселому завывающему привидению, что начиная с завтрашнего дня она может днем спускаться вниз. — Ангус подмигнул Нисону. — Может, тебе удастся очаровать ее и она тебе что-нибудь расскажет.

— Сомневаюсь, — покраснел Нисон. — У меня никогда не было твоего подхода к женщинам.

— А я никогда не умел обращаться с пистолетом так, как ты, поэтому мы квиты.

— Думаю, что в этом споре ты возьмешь верх, — ухмыльнулся Нисон и стал убирать со стола. — Копированный рисунок я тоже уберу.

— Спасибо.

Ангус вышел из библиотеки и стал подниматься наверх, чувствуя волнение от понимания того, что через мгновение окажется в ее комнате. «Но я не прикоснусь к ней. Ни одного раза». И хотя эти слова он повторял несколько раз как заклинание, его тело продолжало трепетать от волнения.

Ангус подошел к ее комнате и кивнул лакеям:

— Муир разговаривал с вами?

— Да, милорд, — ответил тот, что моложе.

— Хорошо. Начиная с завтрашнего дня мисс Удача может покидать комнату с десяти до часу дня. Наблюдайте за ней, как ястребы. Меня не удивит, если она попытается убежать.

— Да, милорд.

— Откройте дверь и оставьте ее открытой, — кивнул Ангус, подождал, пока лакеи выполнят его приказ, и вошел.

Мэри сидела на одном из двух стульев, приколоченных к полу рядом с камином. Она наклонилась вперед и поставила локти на колени, готовая петь очередной гимн.

Заметив Ангуса, она вскочила.

— Милорд, я не слышала, как вы стучали.

— Потому что я не стучал.

— Это неприлично, — с хмурым видом заявила Мэри.

— Визжать тоже неприлично.

— Я пела.

— Могу заверить вас, вы визжали, — сказал Ангус. — Уверен, поете вы намного лучше.

— Вы этого никогда не узнаете, милорд, если не позволите мне выйти из комнаты, — ответила Мэри с улыбкой.

— Хорошо.

Граф наблюдал за ней, полуприкрыв глаза.

— Вы… вы сказали «хорошо»? — опешила Мэри.

— Я пришел сказать вам, — пожал плечами Ангус, — что передумал. Вы можете спускаться вниз…

— Спасибо!

— …но только на несколько часов в день.

— Почему только на несколько часов?

— И за это-то скажите спасибо. Я немного уступаю, но и вы должны в чем-то тоже уступить.

— Но мне здесь скучно, — сказала Мэри.

— Уверяю, когда вы спуститесь вниз, там тоже будет скучно, потому что я не собираюсь вас развлекать. Вы остаетесь пленницей и не сможете покинуть замок. Лакеи будут все время за вами присматривать.

Ничего другого Мэри и не ждала, поэтому молча кивнула в ответ.

— Могу я гулять в парке?

— Погода все еще холодная, но ожидается потепление. Однако поэтому да, вы можете гулять в парке, если у вас есть желание двигаться. Вот только выходить за калитку парка вам нельзя.

Ну что ж, хоть так. Мэри не терпелось поскорее выйти на улицу.

— А можно мне заходить в библиотеку?

— Нет. Я подберу для вас книги, но только не собственные исследовательские работы.

— Ой! А я как раз надеялась почитать что-нибудь из ваших работ. Но я буду благодарна за любую книгу, — торопливо добавила Мэри, видя, как удивленно поползли вверх брови графа.

Ангус кивнул и повернулся к выходу.

— Милорд? — Мэри сделала шаг за ним следом.

— Да? — Ангус остановился на пороге и сурово посмотрел на нее.

— Спасибо, — сделала реверанс Мэри.

Когда она выпрямилась, его взгляд был прикован к вырезу ее платья, а губы побелели от напряжения.

Атмосфера в комнате осязаемо изменилась, Мэри почувствовала мощное притяжение. Ее тело мгновенно отреагировало, соски напряглись, кожу покалывали сотни иголок, а дыхание стало поверхностным и учащенным. В это мгновение она страстно жаждала его прикосновений и понимала, что такого с ней еще никогда не было.

— До свидания, — насупился граф и скованно раскланялся с ней. — Завтра утром можете спускаться вниз.

— Утром? Но если я хочу…

— Утром или никогда.

Мэри отметила, как близко к двери он стоит, будто собирается стремительно выскочить из комнаты.

Она сделала шаг вперед, и Ангус напрягся, стиснул зубы.

«Ага! — подумала Мэри, чувствуя облегчение. — Ему не по себе. Поцелуй смутил его точно также, как и меня. Одному Богу известно, как я пережила это».

Мэри сделала еще один шаг вперед, на этот раз — быстрее, чтобы у Эррола не было времени скрыться за дверью.

Потом она положила ему на грудь свою ладонь, прямо у нижнего края шейного платка. Долгое время они смотрели друг на друга, все тело Мэри, от головы до кончиков пальцев, трепетало от нетерпения. Казалось, у нее даже волосы потрескивают от возникшего между ними притяжения. Под кончиками пальцев она чувствовала, какую быструю барабанную дробь отбивает его сердце.