По заданию преступного синдиката - Лебрэн Мишель - Страница 4

• Предыдущая
• 4/26
• Следующая

Это не совсем так, — поправил инспектор Крамер. — В свое время он защитил многих гангстеров Корпорации, едва не преступив рамки законности. Затем он перестал выступать в суде защитником. Это было незадолго до того, как у него начались серьезные неприятности. Хотя не исключено, что он продолжал негласно давать советы своим бывшим клиентам. Он был незаурядным юристом.

— К тому же его немногочисленные официальные дела не позволили бы ему скопить такое состояние.

Доктор Бертон зажег сигарету и заинтересованно спросил:

— И сколько же составляет наследство?

— За вычетом налога на наследство и уплаты других налогов, девушке останется чуть меньше миллиона долларов.

Врач восхищенно присвистнул.

— Послушайте, это же прекрасная партия!

— К тому же у того, кто на ней женится, не будет на шее ни тещи, ни тестя.

Затрещал интерфон. Бертон наклонился:

— Да?

— Какой-то полицейский спрашивает инспектора Крамера.

Врач, вопросительно подняв бровь, посмотрел на инспектора, на что тот кивнул утвердительно.

— Впустите, — перевел врач.

Молодой сержант явился за указаниями. Крамер был краток:

— Непрерывное наблюдение за палатой 412. В положенное время вас сменят.

Как только сержант вышел, Бертон удивленно спросил:

— Зачем эти предосторожности? Вы бо итесь, что она убежит?

— Я просто боюсь, как бы убийца не пришел завершить свою работу. День за днем его информировала пресса об участи Кристины Бушэ. Пока она находилась в коме с простреленным легким, ему нечего было ее бояться. Но теперь, когда она спасена, то представляет некоторую опасность. Она его видела и может опознать. Она одна. Вы меня понимаете?

— Конечно. Я сейчас распоряжусь, чтобы в приемном отделении повысили бдительность.

— Я не думаю, что этот тип так неосторожен, но случаются и более невероятные вещи.

— Вы кого-то подозреваете?

— Еще недавно мы имели около шестисот подозреваемых; всех тех людей, чьи фамилии фи гурируют в записной книжке и карточках Бушэ.

— Прекрасная клиентура.

— И прекрасные связи. После первого до проса Кристины мы сможем вычеркнуть из этого списка всех женщин, после чего у нас останется около трехсот-четырехсот фамилий. Она утверждает, что убийце лет сорок-пятьдесят. Учитывая этот возраст плюс-минут пять лет, мы сможем вычеркнуть из списка еще человек сто. Из оставшихся мы вычтем негров, если таковые имеются, и людей, которые умерли до преступления. И у нас все равно останется слишком много подозреваемых.

— Вы уверены, что убийца был другом дома?

Это очевидно. Адвокат достаточно хорошо знал этого человека, чтобы открыть перед ним сейф. Он ему доверял. Впрочем, преступник, сделав свое дело, даже и не подумал обставить все как обычное ограбление. Он удовольствовался тем, что взял некоторые папки, оста вив в сейфе внушительную пачку денег.

— И вы полагаете, что Корпорация...

— Не исключено. Бушэ слишком долго играл с огнем. Однажды он должен был обжечься.

Крамер налил себе новую порцию виски. Его помощник Ардэн продолжил:

— Допустим, Джон Бушэ решил порвать с Корпорацией, чтобы вернуться к честной жизни... Представьте себе реакцию рэкетиров! Думаете, они способны позволить человеку, который знает все, поступать по своему усмотрению? Поставьте себя на минутку на их место! Вот к Джону Бушэ приходит посетитель с целью его образумить. Бушэ остается непоколебимым. Он не хочет, чтобы его дочери пришлось краснеть за него. Тогда этот человек его убивает и забирает наиболее компрометирующие документы.

— Подходящая гипотеза. И она намного сокращает список подозреваемых, по-моему. Остаются только отъявленные гангстеры.

— Количество которых достаточно внушительно — пятьдесят два человека, и все они, не сомневайтесь, располагают железным алиби на ночь преступления! Лишь один человек может отправить убийцу на электрический стул: Кристина Бушэ. Как только вы снимете с ее глаз повязку, мы принесем ей фотографии всех этих типов, и она быстро укажет на одного из них.

Неловким движением доктор Бертон опрокинул сигаретницу, сигареты рассыпались по ковру. Трое мужчин встали на четвереньки, чтобы их собрать. И именно в этом неудобном положении Бертон промолвил:

— Я не думал, что это будет так важно для вас... Мне жаль...

— Что такое, док?

Девушка... Кристина Бушэ...

Что?

— Она слепа.

— Как только доктор снимет мне эту повязку, я буду чувствовать себя спокойнее. Это ужасно — постоянно находиться в темноте!

— Бедняжка.

Боб навещал ее каждый день, проводил долгие часы у ее изголовья, оказывая ей мелкие услуги. В это время сиделка могла заняться другими, более интересными делами, например вязанием или чтением комиксов. Она обожала Боба, который к тому же был щедр на чаевые.

— Больше всего меня бесит, что убийца на свободе. И доктор, который проповедует спокойствие! Я-то чувствую, что я вся в шрамах. Например, у меня будет огромный шрам на виске, но доктор меня заверил, что чуть-чуть пудры — и его не будет заметно... — Вдруг она села в постели и сказала взволнованно: — По слушайте, Боб, пока мы одни... может быть, по пробуем снять повязку!

— Крис, вы с ума сошли! Доктор запретил это делать...

— Только на минутку, Боб! Потом вы вновь наложите повязку, и никто ничего не узнает... Пожалуйста!... Я так хотела бы вас увидеть!

Боб в отчаянии смял лежавшую в ногах кровати газету с крупным кричащим заголовком: «Уцелевшая после покушения во время празднества Марди гра: Я никогда не забуду лица убийцы!!!» Замешательство было почти осязаемым. Кристина обеспокоенно спросила:

— В чем дело, Боб? Вы не хотите? Вы знаете что-то? — Она поднесла свои руки к лицу и закричала: — Я обезображена?

Он неловко попытался ее успокоить, но только подлил масла в огонь.

— Не волнуйтесь, дорогая. Я позову мисс Симмонс...

— Не шевелитесь. Я хочу знать.

Ее пальцы нащупывали пластиковые застежки, которые поддерживали повязку. Боб попытался отвести ее руки, но она так резко дернулась, что он отказался от этой мысли и поспешил снять трубку телефона.

— Мисс Симмонс, быстрее, она сейчас снимет повязку.

Бинты упали. Под ними на каждом глазу лежал кусочек марли, приклеенный лейкопластырем. Гневным жестом Кристина сорвала и их.

Стало видно ее лицо, оно совершенно не пострадало, только на левом виске был красноватый шрам. Ее прекрасные голубые глаза, широко распахнутые, вопросительно всматривались в темноту.

Вошла сиделка и застыла в изумлении, терзаясь угрызениями совести. Казалось, Кристина смотрит своими мертвыми глазами по очереди то на молодого человека, то на сиделку, то на верхушки деревьев за раскрытым окном. Потом она посмотрела на свои руки, подняла их одну за другой к глазам, расставив пальцы, и прошептала:

— Слепая...

Сиделка готовила другую повязку, пытаясь обнадежить Кристину: наука так быстро развивается... Кристина ее не слушала. Она долго водила пальцами по своему лбу, глазам, носу, задерживаясь на малейшем рубчике, затем ее лицо прояснилось. Она сказала:

— А я ведь по-прежнему хорошенькая, не так ли?

— Вы чудо как хороши, Крис.

— Это самое главное.

Он боялся. Вот уже пять дней, как девушка вышла из состояния комы. Полицейские дежурили у ее постели. Как только она посмотрит на фотографии ФБР, она опознает его. В этом он не сомневался. Запершись в своем гостиничном номере, он не пропускал ни одного выпуска теленовостей. Он чувствовал себя больным, его знобило.

Услышав, как зазвонил телефон, он вздрогнул и после мгновенного колебания снял трубку.

— Мсье Джонс?

Он изменил свое имя. На самом деле это не могло никого обмануть.

— Да?

С пересохшим от волнения горлом он ждал.

У звонившей администраторши был приятный безликий голос, поставленный в школе работников гостиничного хозяйства.

— Мсье Джорджи спрашивает, можете ли вы его принять.

• Предыдущая
• 4/26
• Следующая