Эдуард Зюсс - Зотина М. - Страница 5

Доктор Гольдмарк, выступивший после Фишгофа, наметил путь: «Теперь народ не должен терять ни минуты, — сказал оратор, — он должен проникнуть в зал заседаний, чтобы заставить собрание сословий предпринять в Бурге [3] шаги, необходимость которых обусловливается моментом… Следует принудить представителей сословий отправиться прямо к императору и потребовать от него отречения от старой принудительной системы и отстранения от управления государством ее защитников. Все должны последовать за сословиями, и через какие-нибудь полчаса поднимется вся Вена и присоединится к нам».

Гольдмарк повторил свою речь несколько раз, чтобы все присутствующие могли ее слышать. Напряженная толпа, утомленная долгим бездействием, бурно встретила эту речь. Раздавались крики одобрения: «Мы уже достаточно слышали монологов, пора перейти к диалогу с сословиями».

Демонстранты сделали попытку прорваться в зал заседания, но представителям сословий удалось их успокоить, пообещав передать все требования народа императору. Для выработки этих требований от демонстрантов были выбраны двенадцать представителей и отправлены в зал заседаний.

В это же время была прочитана речь Кошута, произнесенная десять дней назад в Пресбурге на собрании венгерского сейма.

«А теперь, без дальнейшей мотивировки, — говорил Кошут, — я предлагаю сделать его величеству представление, сущность которого заключается в том, что сословия требуют для всей монархии подобающей всем национальностям конституции, а для Венгрии — ответственного министерства».

Вскоре из окна Дома сословий бросили бумажку, в которой были сформулированы требования народа. На бумажке было написано всего несколько строк: «Да соизволит их величество, по представлении сведений о банке и государственном бюджете, повелеть, дабы созван был комитет от сословий всех провинций для обсуждения соответственных времени реформ и для участия в законодательстве». Ответом на это был бешеный взрыв гнева: «Разорвать! Сословия — изменники! Долой сословия! Идем в Бург без сословий!»

Зюсс, все время находившийся в толпе около дома, видел, как разорвали на мелкие куски ничтожную бумажонку.

Но двенадцать делегатов находятся в зале заседаний. Что они делают? Толпа решила, что они арестованы и избиты.

Народ рванулся вперед, в здание, сокрушая все, что попадалось на пути. Через несколько минут из окон Дома сословий летели стекла, стулья, зеркала, портьеры, люстры, различные бумаги и документы. Вломившись в зал, толпа увидела, что все двенадцать народных представителей целы и невредимы. Но этот бешеный гнев не прошел даром. Собрание сословий поняло, что шутить и увиливать от требований народа уже больше невозможно. Сословия были вынуждены отправиться в Бург.

Это действие, возможно, и произвело бы некоторое впечатление и вызвало бы временное успокоение, но в одиннадцать часов принц Альбрехт получил приказание рассеять при помощи войск толпу, собравшуюся у Дома сословий и на прилегающих улицах. Для этой цели были выбраны итальянские гренадеры.

При виде войска толпа начала вооружаться чем попало. Ломали будки, ограды, хватали все, что можно было употребить как оружие. Приблизившихся итальянцев встретили шиканьем и насмешками. Люди стояли так плотно, что без применения оружия невозможно было разогнать демонстрацию. Гренадеры отступили. Это лишь подлило масла в разгорающийся огонь.

Через некоторое время в одной из прилегающих к Дому сословий улиц показался отряд саперов. Они двигались развернутым фронтом с ружьями наперевес. Под натиском штыков толпа начала отступать, не в силах оказать ни малейшего сопротивления. Несмотря на это, командовавший саперами капитан Чермак скомандовал: «огонь!»

Саперы стреляли не только по людям, бегущим вдоль улиц, но и по толпе, находящейся во дворе Дома сословий и запертой в ограде. Народ в ужасе бежал, рассыпаясь в разные стороны. Преследуя их, саперы кололи и рубили отстающих, невзирая ни на возраст, ни на пол.

Вот в этот час и была пролита первая кровь революции 1848 года.

Очень скоро вся Вена знала о том, что солдаты стреляли в безоружный народ. Это сразу создало перелом в настроении масс. Надо вооружать революцию. Но все попытки взять арсенал оказались безрезультатными.

Когда на улицах грохотало оружие и, точно гром, разносились крики ярости и мести, во дворце императора Фердинанда I кучками толпились придворные, члены государственного совета и военные чины. Первое время дворец не шел ни на какие, даже самые ничтожные уступки, которых требовали различные депутации. Но толпы восставшего народа, угрожающие крики, доносившиеся с улицы, заставили присмиреть всю эту кучку политических интриганов.

К вечеру началось активное выступление рабочих, об'единенных, в основном, идеей разрушения машин. Рабочие видели в машинах своего главного врага и виновника всех несчастий. Скоро запылали фабрики пригородов Вены. Вокруг города поднимались огненные столбы. Именно эти столбы огня заставили правительство сделать уступки. Имея семь тысяч солдат, можно было разогнать студентов и мелких буржуа, но справиться с рабочим пожаром невозможно.

Правительство сделало вечером две уступки и опубликовало их на следующий день. «Тайный императорский, придворный и государственный канцлер, князь фон Меттерних, вручил свою отставку их императорскому величеству», и далее: «…чтобы обеспечить спокойствие… их императорское величество соизволили повелеть вооружение студентов, за исключением иностранцев, и при соблюдении надлежащего регулирования…» В этом сообщении обещались также и реформы.

Студенты тут же направились к арсеналу за получением оружия. Был организован так называемый «студенческий легион».

Утром 15 марта Зюсса зачислили в третью роту корпуса техников. Эта рота была послана для охраны центральной государственной кассы в банке.

В течение трех ночных часов Зюсс стоял в подземелье, окруженный мертвой тишиной. Мрак и тишина представляли такой контраст с событиями последних дней, что мысли его путались. Ему чудились по временам шум толпы, крики ужаса, команда, он сжимал ствол тяжелого мушкета, чтобы прервать галлюцинацию.

В ночь на 15 марта канцлер, князь фон Меттерних, бежал из Вены.

Вооружая студентов, правительство обмануло революционные массы: студентам выдали старое кремневое, в основном, никуда не годное оружие.

«Революция в Вене, — писал Маркс, — теоретически сделала буржуазию господствующим классом. Другими словами, если бы завоеванные у правительства уступки были проведены в жизнь и продержались бы некоторое время, то господство буржуазии неизбежно утвердилось бы. Но на деле господство этого класса далеко не установилось. Правда, благодаря учреждению национальной гвардии, давшему оружие в руки буржуазии и мелких ремесленников, буржуазия получила и силу и значение; правда, учреждением «комитета безопасности», что-то вроде неответственного правительства, в котором преобладала буржуазия, — последняя была поставлена во главе власти. Но в то же время отчасти был вооружен и рабочий класс» [4].

Баррикада возле университета 26 мая 1848 года

Пожар в окрестностях Вены

Довольно независимую силу представляли также студенты, об'единенные в «академический легион». Этот легион состоял из пяти корпусов. Каждый факультет университета, политехникум и Академия художеств дали по одному корпусу. Каждый корпус делился на роты, роту составлял курс, благодаря чему однокурсники были вместе, но студенты были сильно рассеяны по местам жительства, и быстрая их мобилизация была невозможна. Всякие приказы и распределения на караульную службу приходилось объявлять накануне посредством гонцов или оглашением на сборных пунктах рот. Каждая рота посылала двух представителей в студенческий комитет. Одним из представителей третьей роты корпуса техников был Зюсс. Их собрания происходили в аудитории. Студенты представляли собой довольно буйный отряд, постоянно колебавшийся между буржуазией и рабочим классом. Сыновья буржуа и крупных чиновников, каким, например, являлся Зюсс, естественно склонялись к интересам буржуазии, а сыновья мелких ремесленников и крестьян — к интересам трудящихся.