Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед - Верн Жюль Габриэль - Страница 22

— А теперь, господа, — сказал мистер Б., — нужно вернуться в Инверлайт-роу, где нас уже ждет обед.

— Охотно, — согласился Жак, — но я попросил бы вас взять экипаж, а то я просто падаю от усталости.

— Нет ничего проще. Это можно сделать на стоянке на Принс-стрит, к счастью, дорога туда идет все время под гору.

Через несколько минут сады остались позади и друзья ехали в экипаже к жилищу мистера Б. Обед отличала та же предупредительность, что и накануне. На этот раз специально по случаю гостей подавался хэггис — национальное шотландское блюдо, разновидность пудинга из мяса и ячменной муки. Гости воздали ему должное. После сложного десерта, занявшего немало времени, мисс Амелия приступила к составлению программы экскурсии на озера. Сама она не так давно совершила это увлекательное путешествие и благодаря хорошей памяти удивительно ловко спланировала все часы отправлений и способы передвижения.

Прежде всего путешественники должны были отправиться в О. по Форту, оттуда по железной дороге через Стерлинг проехать в Глазго, а затем вернуться в Эдинбург через озера Ломонд и Кетрин. Эта великолепная прогулка занимает всего два дня. Мисс Амелия собственноручно составила молодым людям маршрутный лист мелким удлиненным почерком, и это, пожалуй, единственная изысканная вещь, какую смогли изобрести англичане. Жак попросил у девушки сей драгоценный документ и, чтобы блеснуть своими познаниями, произнес, чуть не вывернув от усердия челюсть:

— Miss, give me, if you please, one document for reading! — произнося при этом «райдинг».

— То, что вы просите, — невозможно, — удивилась мисс Амелия, — ведь вы поедете морем.

— Но, простите, мисс, какое отношение…

— Ведь вы не можете при этом ехать верхом!

Жонатан, несмотря на все усилия, не смог сдержаться и от души рассмеялся.

— Мисс, это еще одна шутка, которую сыграло с Жаком его замечательное произношение.

— Надо же! Что же я спросил у мадемуазель?

— Ты попросил у нее бумагу, чтобы ехать верхом!

Мисс Амелия разделила веселость Жонатана, а бедный Жак, снова попав впросак, поклялся, что никогда больше этот ужасный язык не осквернит его губ.

К десяти часам французы распрощались с гостеприимным семейством; они должны были еще раз увидеться на следующее утро по дороге на пирс в Грэнтоне. Туристы хотели оставить в доме мистера Б. чемоданы, которые не собирались брать с собой на озера, и заодно были приглашены хлебосольными шотландцами на утренний чай.

На другой день погода, до сих пор превосходная, начала портиться; ветер сменился на западный, и на горизонте стали собираться тяжелые свинцовые тучи.

— Дьявол, — подосадовал Жонатан, — будет дождь.

— Ну и что? Мы увидим озера и горы под новым ракурсом, дружище! Не будем жаловаться. А сейчас в путь!

Они вызвали экипаж; Жонатан расплатился по счету гостиницы Ламбре, где цены за комнаты, как и везде в Англии, невероятно высокие — по пять шиллингов за ночь. В половине восьмого туристы были уже в доме мистера Б. и в последний раз пили чай с шотландцами.

В девять часов экипаж доставил французов на причал Грэнтон. Начинался дождь. Поднялся ветер, и Жак чуть было не потерял шляпу, если бы не юный босоногий джентльмен в лохмотьях, остановивший ее на краю пропасти. Молодой человек отблагодарил мальчугана за услугу, дав ему пенни, и тот принял монету по-английски холодно и с достоинством.

Первой заботой Жака было дойти до пакетботов, совершавших регулярные рейсы между Эдинбургом и Лондоном, чтобы уладить вопрос возвращения. Он увидел великолепные пароходы, обустроенные с таким тщанием и аккуратностью, которые англичане вкладывают во все, что касается моря. С помощью Жонатана Жак выяснил, что переезд занимает по меньшей мере сорок часов и стоит 20 шиллингов за каюту первого класса. Ближайший пароход отходил в следующую среду в дневной отлив.

— Цена нам подходит, но он плывет слишком долго, и потом — неопределенность со временем…

Жонатан говорил это, глядя на довольно высокие уже волны в открытом море.

— Мы решим позднее, в дороге, — заторопил друга Жак. — Слышишь, звонит колокол фортского парохода? Скорей идем на посадку.

Пароход «Принц Уэльский» был пришвартован к пирсу. В эту минуту труба судна извергала клубы черного дыма, котел глухо шумел. На борту царило оживление; на звук колокола спешили запоздавшие пассажиры. «Принц Уэльский» обслуживает крупные города и поселки по берегу Форта; пассажиров всегда много, они пристраиваются, где найдут место, и там и остаются до конца плавания. На палубе толпились торговцы, крестьяне, фермеры, протестантские священники — этих последних можно было узнать по коротким панталонам и длинным черным рединготам[175], а также по строгости манер и свежести лиц, выделявших их среди прочих пассажиров. Один из пасторов, молодой человек лет тридцати, с довольно миловидным лицом, стоял в изящной позе, опершись на трость. Казалось, он сошел со страниц «Векфилдского священника»[176].

Хотя шел проливной дождь, никто не думал укрываться в салоне парохода. Шотландцы и англичане, в большинстве своем созданные для такой погоды, не обращают на нее никакого внимания. Кроме того, они умеют путешествовать, не обременяя себя излишним багажом, от непогоды прикрываются дорожными плащами и подбадривают себя джином или виски из фляги, с которой никогда не расстаются. После такого согревающего глотка дождь и ветер им нипочем. Сами англичане зовут это «одеваться изнутри».

Раздался последний удар колокола; друзья спустились на палубу по шатким мосткам, от которых у Жонатана закружилась голова; отдали концы, и «Принц Уэльский» вскоре вышел из бухты, защищенной молом от волн Северного моря.

Ферт-оф-Форт, название столь часто звучащее в Эдинбурге, дано заливу, который врезается в сушу между берегами Файфского графства на севере и побережьем графств Линлитгоу, Эдинбургского и Хаддингтонского — на юге[177]. Он образует устье Форта, небольшой, но глубоководной реки, которая, стекая с западных склонов Бен-Ломонда, впадает в море в Кинкардине, возле Аллоа. Расстояние от пристани Грэнтон до конца залива, именуемого Ферт, пароход проходит за три часа.

Берега залива причудливо изрезаны, и приходится лавировать, чтобы причалить к небольшому дебаркадеру, а иногда и просто к отмели. Города, поселки, коттеджи живописно разбросаны по лесистым плодородным землям вокруг залива. Но сейчас путешественники с трудом различали чудесный пейзаж, перечеркнутый косыми линиями дождя. Они, как могли, укрывались от непогоды под выступающим навесом рубки или под широким мостиком, перекинутым между двумя кожухами. В довершение всего и в курении нельзя было найти утешения — это разрешалось только в носовой части корабля.

С некоторых пор с западного края залива раздавались глухие раскаты. Жак тщетно пытался угадать, что это такое. Звуки стали отчетливей, когда «Принц Уэльский» оставил позади городок Эбердоур и остров Колм. Вскоре, обогнув укрепленный островок Гарви вблизи королевской крепости Куинсферри, в том самом месте, где Форт уже всего, пассажиры увидели двухпалубное судно. Это был линейный корабль английского военного флота, проводивший ученья и стрелявший из орудий нижней батареи.

— Он же попадет в нас! — заволновался Жонатан.

— Тебе так кажется, потому что ты плохо оценил его позицию, — успокоил друга Жак. — Посмотри лучше!

Действительно, стрельба велась очень странно. Ядро по касательной входило в воду и, срикошетив, появлялось вновь на значительном расстоянии, отмечая свою траекторию снопами брызг. Жонатан, по правде говоря, имел все основания для беспокойства. Несколько дней спустя в аналогичной ситуации ядро угодило в самую корму именно «Принца Уэльского», на котором они сейчас плыли. Никто не пострадал, хотя это было бы так по-английски!