Выбери любимый жанр

Этот несносный Ноготков - Белов Лев - Страница 6


Изменить размер шрифта:

6

— Чепуха? — усмехнулась Варвара Никаноровна. — Если это чепуха, то скажите, почему вы не оставили мне этих ваших новейших экспериментальных таблеточек? Опасались, что я их израсходую?

— Ничего я не боялся. И если... — Профессор умолк, как бы пораженный какой-то страшной мыслью. — Постойте! Но я же дал вам эти таблетки, я это хорошо помню! Во флакончике!

— Нет, дорогой профессор, вы этот флакончик забрали домой, домой, и я еще подумала: что произойдет, если вы случайно их проглотите. Они, кажется, действуют на мозг?

— Не только на мозг, — тихо проговорил профессор, и его лоб покрыла испарина. — А вдруг... — Он внезапно побледнел.

— Что с вами? — испугалась Нарзанова. — Дать вам воды?

— Дайте мне такси! — простонал Филипп Иванович.

Остановив первую попавшуюся машину, Филипп Иванович уже через несколько минут вбегал в свое парадное. Но тут он услышал голос, показавшийся ему совсем незнакомым:

— А денежки?

— Какие денежки? — изумился профессор, берясь за ручку двери.

— За проезд, доктор, за проезд, — уточнил шофер. — Троячок.

— Троячок? — изумился Филипп Иванович. — А разве это не институтская машина? Вы разве не Леша Горбунов?

— А ну гони монету, гнилая интеллигенция! — рассвирепел шофер. — Ле-о-ша!

— В чем дело, папа?

Вопрос был задан, конечно, Аликом, вышедшим на улицу из дому.

— Ах ты старая галоша, — не обращая внимания на мальчугана, продолжал шофер. — Денег не даешь! Да ты...

Он не договорил, внезапно повернулся к Алику, почти мгновенно сник и опустил глаза.

— Сейчас же извинитесь перед папой, — тихо сказал Алик. — Ну!

— Прошу прощения, папаша, — виновато пробормотал шофер.

Включив зажигание, шофер подал машину назад, развернул ее и, обдав Алика и Филиппа Ивановича клубами выхлопного газа, скрылся за переулком.

— Какой-то нонсенс, — проговорил Филипп Иванович, с недоумением пожимая плечами.

Уже войдя в гостиную, Филипп Иванович вдруг остановился и, сжав пальцами виски, задал самому себе вопрос:

— Зачем же я сюда приехал?

Звонок, раздавшийся в парадном, помешал Филиппу Ивановичу сразу же ответить на этот вопрос. Открыв дверь, он едва успел отпрянуть в сторону, ибо мимо него, словно стрела, выпущенная из лука, пролетела Елена Петровна. Он заметил разъяренное лицо.

Через минуту, хлопнув дверью спальни, где она сбросила туфли и косынку, Елена Петровна вернулась в гостиную.

Вонзив в своего супруга пылающий взор, она выдохнула:

— Ясно?

— Ясно, — сказал он. — Только не ясно, что именно ясно. Что случилось? Тебя уволили из училища?

— Ты с ума сошел!

— У мамы пропали золотые часы, — сказал Алик. — И это произошло в троллейбусе.

— Ясно? — торжествующе произнесла Елена Петровна. —

Ребенок догадался, а ты... — Она устало махнула рукой. — Да что уж там говорить — что упало, то пропало.

— Вспомнил! — радостно воскликнул Филипп Иванович и рысью побежал в свой кабинет.

— Доктор биологических наук, — страдальчески вздохнула Елена Петровна и многозначительно притронулась указательным пальцем к своему виску.

— Кстати! — совсем некстати воскликнула она. — Будь осторожен, Алик, на улице. Из зоопарка удрал удав восемнадцати метров длины и за каких-нибудь два дня передушил трех девочек, пятерых мальчиков и одного очень красивого водопроводчика.

— Лена! — крикнул Филипп Иванович, выходя из своего кабинета. — Ты случайно не видела флакончик? В нем находились таблетки.

— Мне своих таблеток хватает, не знаю, когда избавлюсь.

— Флакончик я поставил на книжный шкаф, — сказал Алик.

— Фу ты ну ты, — радостно улыбнулся Филипп Иванович, — а я было перепугался — ведь это экспериментальные таблетки.

— Извини, папа, но флакон пуст.

— То есть как это — пуст? А где же таблетки?

— Здесь, — ткнул себя в живот Алик. — Мне понравилось.

— То есть ты их просто-напросто слопал?

— Угу.

— Душегуб! — страшным голосом закричал Филипп Иванович.

— Ты посмотри-ка на своего отца, — иронически усмехнулась

Елена Петровна. — Когда он узнал, что пропали мои золотые часы, то даже глазом не моргнул, а когда пропали его жалкие таблетки или пилюльки, он затевает скандал.

— Да их там и было-то штук пять, не больше, — заметил Алик и посмотрел на папу. Тот лежал в кресле без сознания.

Глава девятая,

служащая подтверждением той непреложной истины, что иногда родители недооценивают своих собственных детей

Если бы Филиппа Ивановича вызвали однажды, допустим, в какое-нибудь солидное учреждение и спросили, ч т о он думает о своем сыне, ответ, очевидно, был бы краток: Мальчик как мальчик.

И как бы поразился Филипп Иванович, когда узнал бы из абсолютно достоверных источников, что его сын Алик превосходит — и значительно! — своего папу не в какихнибудь упражнениях с лянгой, а в высшей нервной деятельности, что его сын Алик действительно умеет делать то, что не умеет и никогда не сумеет он сам, профессор.

Что говорить, иногда родители недооценивают своих детей, и в этом еще убедится читатель, если он терпелив и не столь тороплив в выводах, как уже знакомая нам машинистка.

Филипп Иванович очнулся еще до того как Елена Петровна подняла трубку телефона и вызвала «Скорую помощь». Таким образом, убедившись, что ее супруг жив, ей пришлось снова позвонить по тому же короткому номеру и сообщить об отмене вызова врача. Затем она сбегала на кухню и, вернувшись со стаканом воды, плеснула ее на лицо супруга.

— Я жив? — слабым голосом спросил профессор.

— Слава богу, жив! — подтвердила супруга. — И чего это ты так?

— Папа не знает, что теперь скажет Константину Степановичу насчет этих своих стимуляторов, — спокойно заметил Алик.

— Стимуляторов? — в изумлении повторил Филипп Иванович.

— А откуда ты знаешь? Лена, я разговаривал, когда был в обмороке?

— Ты молчал, как глухонемой! — заверила супруга.

— Может быть, я иногда, извини, болтаю во сне?

— Один раз ты что-то бормотал о своей Инфочке. Кстати, много было народу на похоронах?

— Да пойми ты, наконец, — взмолился профессор, — что Инфочка, к которой ты меня до сих пор ревнуешь, не женщина, а инфузория!

— Знаем мы этих инфузорий, — вздохнула Елена Петровна.

— Теперь появился так называемый Мотылек килограммов на пятьдесят.

— В лаборатории производятся опыты над гусеницей кукурузного мотылька, а тебе жалко, что ли? — пожал плечами Алик.

— Вот именно, — кивнул Филипп Иванович, улыбаясь, но тут же спохватился и с недоумением посмотрел на сына. —

Позволь, позволь, а откуда ты все это знаешь? И, милостивый государь, — уже рассерженным тоном произнес Филипп Иванович, — из каких таких источников, а, быть может, и первоисточников вам стало известно о фактах, которые являются, черт побери, секретом?!

— Ну что ты пристал к ребенку? — вступилась за сына Елена Петровна. — Наверно, в газете прочитал или по радио услыхал.

— Пардон, мадемуазель, — повернулся к жене профессор, — но сведения об этой лаборатории ни в печать, ни в эфир не просачиваются!

— Но не мог же ребенок все это выдумать?

— Ну так ты мне скажешь, милостивый государь, в чем дело?

— Все очень просто, — улыбнулся Алик. — Я вижу, о чем ты думаешь, и поэтому знаю, что делается у вас в институте.

— Все очень просто, — саркастически усмехнулся Филипп Иванович. — Ты, миленький мой, видишь, о чем я думаю. А ты, конечно, случайно, не слышишь, какого цвета молекулы фтора и какой запах у атомов бараньего рога?

Глава десятая,

в которой дается положительная оценка не только отрицательной температуре

На второй день после столь знаменательного собеседования Филиппа Ивановича, Елены Петровны и их удивительного отпрыска Ноготков-старший зашел в лабораторию имитации.

6
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело