Этот несносный Ноготков - Белов Лев - Страница 11

• Предыдущая
• 11/46
• Следующая

Статья Александра Стребинцева заканчивалась фразой, ставшей заголовком множества газетных сообщений: «На борту космического корабля «Эллипс» — 13-летний пионер!»

Под статьей Стребинцева были помещены два сообщения

ТАСС. Одно из них отличалось лаконизмом: «Связь с «Эллипсом» прервана». Другое состояло из трех слов: «Эллипс» продолжает безмолвствовать».

Как ни было грустно Женьке Крякову читать все эти материалы в газетах, тайно он радовался, что является другом такой знаменитости, как космонавт Алик Ноготков.

«Эллипс» уже проделал путь, равный почти пятидесяти тысячам километров, когда в передней секции корабля произошел случай, положивший начало всем последующим непредвиденным событиям на космическом лайнере.

Собственно, все началось бы, возможно, немного раньше, но Иван Сергеевич Молотков, неотступно следивший за поведением целой россыпи приборов, долго не мог поверить своим глазам и поэтому не торопился оповестить экипаж о случившемся.

Наконец он решился, но в этот момент взгляд его остановился на одном из телеэкранов, расположенных полукругом в стальной панели: лицо доктора биологии Ноготкова выражало такой неподдельный ужас, какой охватывает людей, обнаруживших в двух шагах от себя надувшую свой зловещий капюшон кобру.

— Что вы там увидели, Филипп Иванович? — включив микрофон, спросил Молотков, предчувствуя что-то недоброе.

Доктор биологии молчал, словно лишился дара речи, но зрачки его глаз, компенсируя неподвижность языка, стали вращаться.

— Да что там у вас такое? — встревожился Молотков и, не дождавшись ответа, включил микрофон, соединявший его с кабиной доктора медицины. — Джонрид Феоктистович, мне что-то не нравится выражение лица у Филиппа Ивановича. Зайдите, пожалуйста, в его отсек, посмотрите, что там такое.

Молотков увидел, как Блаженный отстегнул ремни, поднялся с места и схватился за ручку двери. Выключив микрофон, соединявший его с Блаженным, командир корабля снова принялся проверять приборы и механизмы, пытаясь определить причину потери связи с Землей. Он не заметил, сколько еще прошло минут, когда до его слуха донесся голос Джонрида Феоктистовича:

— Иван Сергеевич, вы не могли бы переключить корабль на электронное управление? Только никому ни слова пока. Идите к нам!

Когда Молотков очутился в кабине, где обитал цитолог, первое, что он скорее ощутил, нежели увидел, было присутствие чего-то постороннего. Проследив за взглядом Филиппа Ивановича, командир «Эллипса» едва не потерял сознание: прямо на полу кабины лежал какой-то человек в белых брюках и черном свитере. Он безмятежно спал.

— К-к-кто это? — еле выговорил Молотков. — Филипп Иванович!

— Он лишился дара речи, — полушепотом произнес Блаженный. — У него состояние, близкое к каталепсии.

— Это Алик, м-м-милостивые государи, сын мой,— трагическим шепотом ответил Филипп Иванович.

— Сы-ын? — переспросил Молотков. — А как же это понимать?

— Что значит «как»? внезапно поднявшись и протирая глаза, произнес Алик, не обращая внимания на то, что трое мужчин испуганно отпрянули от него. Разве у вас нет детей, Иван Сергеевич? Держу пари, что не меньше трех!

— Точно, — механически подтвердил Иван Сергеевич, но быстро опомнившись, спросил: — Как ты сюда попал?

— Обыкновенно, Иван Сергеевич, — развел руками Алик и поднялся во весь рост. — По трапу. Вы разве не слыхали салюта?

— Ка-ка-какого салюта? — словно в кошмаре протирая глаза, переспросил Молотков. — И откуда ты знаешь, как меня звать?

— Н-н-невероятно! — выдохнул доктор медицины. — Как во сне.

— Мне даже кажется, — шепнул Молотков, — что мне это кажется.

— М-м-мама! — в ужасе воскликнул Филипп Иванович. — Мама-то хотя бы знает, куда ты попал? Бедная женщина!

— Надо было раньше ее жалеть, — вздохнул Алик. — А теперь уже поздно. Теперь я выиграл у Женьки Крякова килограмм монпансье.

— Филипп Иванович! — выпрямился во весь рост Молотков. — Вы за эти фокусы ответите! Кто разрешил вам тайно...

— Папа тут ни при чем! — перебил Алик. — Он даже не подозревал об этом, иначе сделал бы из меня бифштекс. Вы любите бифштексы, Джонрид Феоктистович? — повернулся он к Блаженному.

— Бифштексы? — невольно повторил доктор медицины. — Но как ты узнал, куда улетает папа, разве он тебе об этом говорил?

— Что вы? Даже намеков никаких не было. Да он и сам-то узнал об этом неожиданно. Он целые сутки думал: отказаться или...

— А откуда ты знаешь, о чем думал твой папа? — косясь на цитолога, спросил Молотков. — Он с тобою делился мыслями?

— Как бы не так, — скептически ухмыльнулся мальчуган.

Филипп Иванович пришел, наконец, в себя и глухо произнес:

— Кажется, я начинаю понимать, что произошло!

— Ты же способный ученый, папочка, — вздохнул Алик.

— Не груби отцу! — вспылил Молотков. — А то я тебя выставлю на ули... то есть в космос! Так что, Филипп Иванович?

— Мой отпрыск умеет читать чужие мысли, — сокрушенно опустил голову доктор биологии.

— Значит, телепат?! — воскликнул Блаженный.— Чудесно!

— Вот видите, — обратился Алик к Молоткову, — вы хотели меня выбросить за борт. Но если вы насчет связи беспокоитесь...

Молотков с удивлением посмотрел на мальчика.

— Значит, ты действительно телепат?! Ну и что насчет связи?

— Мы ее с вами сейчас наладим, — уверенно заявил Ноготков-младший. — Вы не против? Тогда пойдемте к вам в кабину! Уж мы-то быстро восстановим контакт с Наземным пунктом управления!

— Как? — побледнел еще больше Филипп Иванович. — Разве?..

— Увы, профессор, — подтвердил командир корабля.

— Но как же, — начал было Джонрид Феоктистович, — как же...

— А вот так, — развел руками Молотков, — я просто не хотел поднимать панику. Но теперь...

— Значит, говоришь, восстановим? — как-то весело переспросил Молотков, когда в пилотской кабине около него примостился Алик.

— И сделать нетрудно, — заявил Алик. — Я же вам сразу велел...

— Велел? — нахмурился командир корабля. — То есть как это так?

— Ну, попросил, — махнул рукой мальчуган. — Попросил вас отключить связь, порвать какой-нибудь проводочек, что ли. А то, я боялся, вам могли бы приказать вернуться из-за меня, и тогда...

— Дьявольщина! — вырвалось у Молоткова. — Я же действительно сам, собственноручно, вывинтил, черт возьми, эту... — Он не договорил и, отыскав обыкновенную стальную отвертку, без труда водворил на место какую-то маленькую желтую деталь.

Рация ожила мгновенно. Пилотская кабина сразу же наполнилась хаотическим нагромождением звуков, которое так знакомо радистам.

Сквозь зловещее шипение и треск динамика вдруг прорвался человеческий голос. Лицо Молоткова озарила радостная улыбка.

—Я «Эллипс», я «Эллипс», — монотонно повторил командир корабля и весело посмотрел на Алика. — Я вас слышу, эн-пэ-у, я вас слышу. Повреждение связи устранено. Докладываю, что экипаж «Эллипса» пополнился еще одним человеком. Это сын доктора биологии Ноготкова, Алик. Подозреваем, что он здесь очутился благодаря своим свойствам телепата и гипнотизера. Полагаю, что мальчуган сможет принести нам пользу при общении с гипотетическими обитателями Марса. Молотков.

— «Эллипс», «Эллипс», дорогой «Эллипс»! — обрадованно воскликнул человек, отделенный от корабля немыслимо громадной толщей космоса. — Я вас слышу. Вы записаны на пленку.

Алик с волнением слушал голос, доносившийся из динамика.

Эти звуки как бы связывали мальчика с мамой, Женькой Кряковым, со всеми друзьями и знакомыми. Экраны сверкали ослепительными улыбками: после охватившей всех тревоги наступила разрядка.

Вместо Молоткова на вахту заступил пилот дублер и штурман Серповский, когда Алик, уже почти полусонный, зашел в кабину своего отца и кулем свалился на поролоновую обшивку пола. Филипп Иванович спал, однако сквозь сон почувствовал, что кто-то появился рядом, и на какую-то долю секунды приоткрыл веки. Заметив сына, он судорожно вздохнул и повернулся на другой бок.

• Предыдущая
• 11/46
• Следующая