Хмельницкий. - Ле Иван - Страница 90
- Предыдущая
- 90/102
- Следующая
Гостеприимный хозяин улыбнулся, прислушиваясь к праздничному шуму друзей за стеной и к кобзарской думе, и быстро поднялся с кресла.
7
Была глубокая ночь, когда Богдан вместе с Сулимой вышел из светлицы. Пусть молодежь отплясывает гопака под бандуру! Он уже обдумал предложение коронного гетмана. Роман Харченко так и не возвратил ему коня, но Богдан уже не сердился на него за это. Конь служил казаку в боях с королевскими войсками.
Богдан посоветовал Сулиме немедленно подобрать самых лучших молодых казаков и отправиться с ними в далекий военный поход.
— Куда же? Снова на море и на северное побережье Турции? — задумчиво спрашивал Иван Сулима.
— Куда, куда?.. Разве я знаю, где казак может найти свое счастье. Не обязательно воевать с турком на его земле. Вон на обоих берегах Дуная до сих пор война. Разве тебе впервые бывать там! Когда-то ты хвастался наградой папы римского за то, что подарил ему несколько сот голомозых пленников.
— Девать их некуда было, — смеясь, оправдывался Сулима.
— Знаю. Воевал бы ты, если бы не задобрил грозных святейших… Теперь у тебя все-таки есть протекция у самого папы римского! До Вероны протоптал дорожку с такой тяжелой ношей, как пленники, вот и должен был сделать этот… дружественный подарок папе, — засмеялся Богдан, подбадривая Сулиму.
— Может, пригодится когда-нибудь и эта награда.
— Вряд ли, Иван. Папа умер, а новый, Урбан, и своих партизан уничтожает с помощью наемных войск. Медальон его предшественника не является свидетельством на право искать в горах Италии повстанцев. Но, независимо от этого, славянские народы на Балканах стонут не только под ярмом турок, но и европейских пацификаторов… Не следует, говорю, слепо впутываться в военные драки. Взять хотя бы, к примеру, грабителей, войска султана на Балканах. Пускай бы народ Болгарии, да и другие славяне Приморья почувствовали, что у них есть друзья на Днепре. Надо два-три года перебиться, собраться с силами…
…И полковник Сулима с двумя тысячами казаков отправился к берегам Черного моря и за Дунай.
«Ой Дунай, мий Дунай…» — запевал Карпо Полторалиха, а за ним подтягивали казаки. С песней и вступили казаки Сулимы на согретые южным солнцем болгарские земли. Здесь даже зимой не надо было заботиться ни о теплой одежде, ни о теплой хате. Многие казаки не впервые тут. Утаптывали стежки в горах Македонии и в загребских придунайских лесах. Двухтысячный отряд казаков поредел еще возле устья Дуная. Несколько сот старших казаков отделились в Килии, пошли на море. Вместе с ними поплыл и Назрулла сводить свои счеты с султаном.
Сулима не удерживал их.
— Счастливого пути, — говорил он на прощанье. — Плывите по морю, такая погода хорошо помогает казаку. А мы обойдем море по славянским землям. Может, в Царьграде и встретимся. Если раньше нас доберетесь туда, кланяйтесь голомозым. Скажите, что Иван Сулима придет жениться на первой одалиске султана!
— Да и о невесте-туркене для Карпа не забудьте напомнить при этом, — пошутил Полторалиха.
В действительности Сулима не был уверен в том, что не повернет свои полки к морю где-нибудь в более населенном побережье Болгарии. Но здесь трудно было бы найти необходимое количество челнов для такой армии казаков.
8
А на Балканах разгоралась большая война, начатая чехами. Сулима знал, что эта война продолжается на берегах Дуная уже десять лет.
— Воюют люди и закаляют свою ненависть к панам! — говорил в кругу друзей Сулима. — Мы тоже не рыбку удить прибыли сюда с Днепра. Турецких угнетателей хватает и в этих султанских владениях. Славяне будут помогать только нам, а не туркам…
Турецкие войска, воевавшие на болгарских рубежах султанских владений, встревожились, узнав, что у них в тылу, чуть ли не у итальянской границы, появилась армия казаков. К Ивану Сулиме привели турецкого посланца от софийского беглер-бека, командовавшего турецкими войсками. Отуреченный славянин, как он сам назвал себя при встрече с казаками, слишком самонадеянно и довольно воинственно стал выполнять свою миссию.
— Головы снесу этим казацким атаманам! — закричал он в первые минуты встречи с казаками дозора Карпа Полторалиха. — Забыли о том, что вместе со своим польским королем данниками султана живете на наших приднепровских землях? Где ваш атаман?
— Погоди, голубчик, не кричи. Проводим тебя и к атаману! Карпа хотел перекричать! Как бы свою голову не потерял, пустая макитра… — ответил Карпо, связывая этого воинственного парламентера.
Сулима велел развязать посланца и вытащить у него изо рта кляп.
— Кто ты? — спросил Сулима по-турецки.
Но когда парламентер заговорил на балканском наречии, он засмеялся:
— Глупого теленка родила твоя мать. Чего бесишься, продажная басурманская шкура! Повесить бы тебя, чтобы проветрился, как тарань на солнце. Но иди и передай паше, что Сулима со своими запорожцами сначала в гости к папе Урбану заглянет. Вот, видишь? — Сулима вытащил из кармана папский медальон и поднес его к глазам турецкого парламентера. — А преградите нам путь, будем драться с вами! Родниться же придем в Стамбул!
— Так и передай беглер-беку, макитра… — вставил свое слово нетерпеливый казак.
Поначалу и в самом деле пытались договориться с софийским беглер-беком. Ведь им ничего не стоило назвать себя здесь войском ненавистной туркам Речи Посполитой. Но несколько вооруженных стычек, да и имя казацкого атамана Сулимы убедили турок, что они имеют дело с вольными запорожскими казаками, а но с войсками польского короля.
На этом и закончился мирный казацкий поход. Точно вихрем втянуло их в Балканскую войну, и они стали невольными союзниками итальянцев, участниками затяжной войны в долине Дуная. Втянувшись в эту войну, вынуждены были сражаться. Назад теперь не так легко возвращаться, как беспрепятственно шли они летом почти до итальянской границы!
Вот впереди она, знакомая и Сулиме Италия! Он не забыл своего давнего рейда по этой земле. Медальон папы Григория всегда носил при себе, как веское свидетельство участия в Европейской войне.
Более десяти лет назад он тоже воевал на стороне чешского народа. Австрийский цесарь прибрал Чехию к своим рукам, но кому-то из соседних государей завидно стало, они выступили «в защиту чехов» и перессорились между собой…
— Не для нас эта воина, — сказал тогда Максим Кривонос, ища для себя иных путей в жизни.
«Нашел ли? — промелькнула горькая мысль. — Очевидно, итальянские солдаты знают, куда ушли лисовчики…» Вспомнил он и о намеке Богдана, когда они прощались перед этим походом:
— Возможно, где-нибудь встретите и наших лисовчиков! Вам во что бы то ни стало надо встретиться с итальянскими воинами, расспросить их…
И повел Сулима своих казаков не к морю, как договаривались в Килии, а в противоположную сторону, на розыски следов Кривоноса.
— Если удастся, постараемся пробиваться без боя, — советовался Сулима с казаками. — Но если уж турки нагло будут преграждать нам путь к соединению с итальянцами, не жалеть голомозых!
9
Во время встречи с Пясочинским в канун Нового года Богдан сказал: «Я должен лично поговорить с коронным гетманом!..»
Тогда же шла речь о немедленной встрече с гетманом, находившимся в Баре. Но сейчас была не летняя пора, когда в любой момент сел на коня и поехал, а зима. Богдану не приходится краснеть за то, что не выполнил своего обещания. Чигиринский полковник и сам вскоре понял, что ехать Богдану Хмельницкому при таком бездорожье в Бар или в Краков было бы неоправданным геройством. Кстати, и Пясочинский из-за бездорожья вынужден был остановиться в Белой Церкви, пережидая метели и гололедицы. Да и стоит ли Богдану торопиться со встречей с коронным гетманом, чтобы договориться об участии в казацком походе против московского царя?
- Предыдущая
- 90/102
- Следующая
