Чем питаются насекомые - Мариковский Павел Иустинович - Страница 1

Что едят насекомые? Ну, допустим, растения, друг друга, быть может, еще кое-что. Не слишком ли простая и узкая тема, чтобы ей посвятить целую книжку?

Мир насекомых бесконечно разнообразен, видов насекомых существует больше, чем всех остальных животных и растений, вместе взятых. Насекомые живут везде и всюду. Их два миллиона видов, и каждый приспособился к своей особенной обстановке, живет своей особенной жизнью и, конечно, по-особенному питается. Среди этих двух миллионов царит порядок, установившийся многими миллиардами лет эволюции органической жизни на земле, порядок в привязанности к своей территории на земном шаре, в выборе на ней излюбленных и укромных уголков, порядок в том, чтобы появиться, пожить и исчезнуть в строго определенное время и, конечно, в том, чтобы пользоваться ранее установленным и ограниченным набором пищевых веществ, т. е. питаться тем, что свойственно только своему виду. Словом, у каждого вида насекомых свое меню, а так как насекомых очень много, то пища этих жильцов нашей планеты до крайности разнообразна и не так просто ее описать.

И действительно! Среди насекомых мы встречаем и строгих вегетарианцев, признающих питание только растениями, и отъявленных хищников, плотоядных обжор, для которых свежее мясо — непременное условие жизни, и любителей крови, пота и даже слез, и тех, кто избрал для своего пропитания казалось бы совсем неподходящий материал, вроде навоза, шерсти, воска, пера и многого другого. В общем, нет в мире органических веществ, которые не поедали бы насекомые, все годится для их голодных ртов.

Наибольшая масса органических веществ на земле приходится на растения. Поэтому половина всех насекомых растительноядна, но среди вегетарианцев есть и такие, которые разнообразят свое меню и мясной пищей. Немного менее одной трети насекомых — хищники. Одна пятая часть довольствуется разлагающимися веществами. Остальные, их немного, избрали совсем редкие объекты питания.

Рассказ о том, кто что ест и какие существуют в мире насекомых порядки питания и стал нашей задачей.

Насекомые питаются всеми растениями. Любая часть растения пригодна им в пищу: листья, цветки, ствол, кора и корни. Нет на земном шаре ни одного растения, на котором бы не селились насекомые. Но не думайте, что насекомые могут поедать какие попало растения. Ни в коем случае! Если бы на нашей планете природа допустила подобную вольность, то в мире наступил бы невероятный хаос и беспорядок, и некоторые наиболее питательные растения были бы начисто уничтожены и исчезли с лика земли, а вместо них землей завладели бы растения невкусные и ядовитые. Природа мудро избежала хаоса. В мире растительноядных насекомых царит порядок. У каждого одно или несколько растений-прокормителей, и лишь немногие насекомые неразборчивы. По степени привязанности к растениям насекомые делятся на три группы. Тех, кто связал свою жизнь только с одним растением и кроме него не способен питаться ни на каком другом, называют монофагами. Поедающих несколько близких растений именуют олигофагами. И, наконец, насекомых неразборчивых, неприхотливых в выборе еды, питающихся разнообразными растениями, называют полифагами. Тем не менее и олигофаги и полифаги предпочитают все же какое-либо одно или группу растений и на другое переходят вынужденно.

...Однажды юные натуралисты показали мне свою находку. Принесли ее в старой консервной банке и заявили:

— Мы нашли гусеницу-собачку!

— Какую такую собачку? — удивился я.

— Да вы посмотрите сами! — загорячились ребята. — Гусеница, как маленькая собачка...

И стали открывать крышку консервной банки. Но крышка зацепилась очень крепко и не поддавалась усилиям. Тогда, опасаясь, чтобы ребята не поранили руки, я забрал банку и открыл крышку. На дне банки ползала большая гусеница. Она была темного цвета, с маленькими желтоватыми и серыми пятнами. Сзади на спине виднелся большой крючковидный вырост, направленный острием назад. Это была типичная гусеница бражника — ночной бабочки, лучшего летуна среди бабочек.

— Гусеницу бражника вижу, — сказал я, — а вот собачки здесь никакой нет!

И, опрокинув банку, вывалил гусеницу на стол. Но тут произошло совершенно неожиданное. Гусеница сжалась, стала короткой и толстой, втянула в себя голову, часть туловища и спереди получилась настоящая собачья голова.

— Собачка! Настоящая собачка! — радостно закричали ребята.

Сходство было действительно необыкновенное. Не хватало разве собачьего лая... Блестящая поверхность головы походила на мокрый нос, желтоватые пятна образовали два глаза, два серых пятна были как уши, форма же передней части тела очень походила на голову. Должно быть, гусеница всегда прибегала к такому приему в минуты опасности и внезапность преображения ошеломляла преследователя.

Вскоре темный комочек успокоился, расправился, вновь стал обычной гусеницей бражника. Находка была очень интересной. Я поместил гусеницу в просторную банку, положил ей разных листьев, а ребятам запретил ее беспокоить.

На следующий день гусеница стала как будто поменьше, а все листочки оказались целыми: она ничего не ела. И тут я вспомнил, что, как правило, гусеницы бражников строги в выборе пищи и каждый вид питается только одним растением. Тогда я стал искать корм. Содержимое банки менял несколько раз в день; предлагал гусенице листья самых разнообразных растений. Но она настойчиво отказывалась от еды, постепенно худела, и каждый раз, когда меняли в банке листья, превращалась в маленькую собачку и угрожающе подпрыгивала. Не смогли помочь и юные натуралисты. Казалось, уже все растения были перепробованы. Но разве можно быть в этом уверенным, если в городе и его окрестностях тысячи трав, кустарников и деревьев!

Вскоре голодающая гусеница совсем обессилела. Она сидела в углу банки без движения, съежившаяся, жалкая и медленно умирала. Потом она перестала подавать признаки жизни...

Так и не удалось вывести бабочку из гусеницы-собачки. Быть может, это совсем не такой уж редкий вид бражника, а один из тех, кого мы привыкли встречать вечерами летящими на свет лампы. Видов бражников много, а гусеницы их еще недостаточно изучены. Но если кому посчастливится встретить гусеницу-собачку, то, собираясь ее выкормить, обязательно надо заметить, на каком растении она грызла листочки...

Иногда типичный монофаг приспосабливается питаться и другим растением, и тот, кто первый перешел на новый корм, обычно уже не возвращается к старому. Так у одного вида насекомых возникает разделение на различные формы. Таков ивовый листоед. Одна его форма питается ивовыми, другая — молодыми березовыми листьями. У листоеда Галеруцелла линеола образовалось две расы. Одна из них питается ольхой и населяет побережье крупных водоемов, а другая поедает иву и широко распространена в Евразии.

У многих монофагия объясняется ядовитыми растениями. Эту ядовитость смогли преодолеть лишь немногие. Так, на анабазисе, из которого делают яд и инсектицид анабазинсульфат (против насекомых!), живет только одна галлица — Кариопальпис анабазидис.

...В начале лета, когда пустыня выгорает, становится сухой и безжизненной, на холмистых предгорьях настоящее буйство трав, сочной зелени и цветов. Весна покинула низины и зашагала в горы, и здесь жужжат насекомые, распевают птицы.

В это золотое время среди густой травы, колючего шиповника и диких яблонь появляются сиренево-розоватые с пурпурными жилками цветки на таинственной неопалимой купине (еще ее называют «ясенец», а по-научному — Диктамнус ангустифолиа). Запах ее цветков, терпкий и неотвязчивый, царит над запахами тысяч других растений. И само растение, яркое, стройное, высокое, красуется свечками и невольно привлекает внимание. Кто не знает коварства неопалимой купины, доверчиво тянется к ней, чтобы украсить свой букет, тот возвращается домой с ожогами — водянистыми волдырями на коже, переходящими в долго не заживающие язвы.