Тайны мира насекомых - Гребенников Виктор Степанович - Страница 18

Что же произошло? Отчего возник такой надежный да еще съедобный домик для личинки? Это личинка, едва вылупившись из яйца, выделила немного некоей волшебной жидкости. Поистине волшебной — под действием такого эликсира клетки листа начинают быстро делиться и бурно расти, и расти не кое-как: на листе образуется вполне определенная, иногда очень сложная скульптурная форма, характерная для данного вида галлообразующего насекомого. Не значит ли это, что в химической формуле вещества, выделенного личинкой орехотворки, зашифрован архитектурный проект будущего сооружения?

Формы галлов поражают разнообразием. Здесь и шары, и столбики, и подобия грибов, и розетки, и мешочки — гладкие и сморщенные, блестящие и пушистые, одинарные и двухслойные, и узлы, и гребни, и образования, похожие на цветы; внутри иных галлов есть очень прочная капсула для личинки, напоминающая плодовую косточку и наполненная соком. Причем не только листья растений облюбовали насекомые для своих странных домиков. Галлы образуются и на почках, и на ветках, и даже на корнях. Обилие питательных соков — галл всегда расположен вблизи крупных сокопроводящих сосудов — и прочная оболочка обеспечивают маленьким жильцам спокойное быстрое развитие.

Установлено, что у некоторых растительноядных наездников «волшебная» жидкость впрыскивается в растение взрослым насекомым в момент откладки яйца, и галл развивается независимо от жизнедеятельности личинки.

Вскрывая однажды галлы, я увидел странную картину. К оранжевой личинке комарика-галлицы присосался паразит — беловатая, полупрозрачная личинка перепончатокрылого насекомого — какого-то крохотного наездника, неведомо каким образом поместившего свое потомство внутри плотного домика хозяйки. В других домиках личинки галлиц были упитанные, подвижные, вполне здоровые, а это была слабая и уже изрядно высосанная. Однако галл снаружи был вполне «здоровым» и нормальных размеров. Думается, что заеденная хозяйка не смогла бы поддержать нормальное развитие своего жилища, если бы только от нее это зависело. А если, несмотря на болезнь личинки галлицы, галл продолжал развиваться сам по себе — значит, еще действовал стимулятор, впрыснутый галлицей-матерью при закладке яиц.

Большинству растений галлы особого вреда не приносят.

Правда, ветви тополя, пораженные галлами тлей, представляют довольно неприглядную картину — уродливые вздутия и наплывы отвердевают и остаются на ветке навсегда. Есть вредители сельскохозяйственных культур среди комариков-галлиц. Однако серьезных врагов человека среди большой группы насекомых, образующих галлы, сравнительно не так и много.

Сохранять галлы в коллекции очень трудно: в гербариях они ссыхаются, сморщиваются, чернеют, в спирту же или формалине — обесцвечиваются. Лучше всего их зарисовать с натуры, желательно в цвете, обязательно указав вид растения, на котором найдены галлы, дату и место находки. Если удалось выплодить насекомых галлообразователей (в садке из мелкоячеистой сетки), то тщательно зарисуйте их и выпустите на волю.

Жара. На июньском небе — ни облачка. Подхожу к Оби изрядно уставший, изомлевший, а потому раздетый по пояс.

Поравнялся с прибрежными зарослями — а тут и калина, и ива, и черемуха, как вдруг... попал под дождь. Крупные холодные капли падают на плечи, спину, руки — невольно съежился. Долгожданный дождь — вот радость-то! Но — стоп, откуда быть дождю: небо-то ясное, безоблачное!

Нет, чудес на свете не бывает. Нужно остановиться и поглядеть вверх: откуда же летят крупные светлые капли воды? И вот вижу: с высокого куста ивы — да, собственно, это не куст, а дерево — сорвалась капелька и, занесенная легким ветерком, — прямо на меня; за ней — другая, третья, с разных веток. Значит, не с неба капли, а с ивовых кустов! Но с чего бы это в такую сушь с листьев капала вода? Есть, правда, такие растения, которые при избытке влаги «плачут», вот и у нас дома растет такой тропический арум, знакомый многим: на концах его широких сочных листьев нависают капельки воды, капающие на подоконник, особенно перед дождем, и под листьями накопляются изрядные лужицы. Но сибирские ивы — не арумы, и не было такого, чтобы кроме росы или нависших дождевых капель с них что-то текло. Дождя не было много дней, а время — далеко за полдень, какая уж тут роса! Так в чем же дело?

Осматриваю нижние ветки ивы. Вот она, причина! На ветвях и черенках листьев — белые комки пены, а на многих из них нависли снизу светлые капли, сквозь которые хрустально преломляется окружающий пейзаж. Вот одна капля потяжелела, на глазах вытянулась вниз — и сорвалась на землю! Рядом пролетела еще капля, еще и еще — необычный «дождик» накрапывает под ивами, и капли его рождаются не в тучах небесных, а в странных маленьких пенных «облачках», будто зацепившихся за высокие ветви в недавнем полете...

Но нет, теперь-то я уж точно догадываюсь, кто «нацепил» эти пенные облачка на кусты и деревья. До этого каждое лето в траве на лесных полянах мне приходилось встречать подобные комочки белой пены, правда, помельче. На первый взгляд могло показаться, что это кто-то бродил по поляне и поминутно... сплевывал в траву. Именно так и подумал мой спутник, которого я спросил, сорвав травинку с пеной: как, мол, ты думаешь, что это такое? Брезгливо поморщившись, он выругал меня, и лишь с трудом удалось заставить его рассмотреть «плевок» внимательней: гляди, мол, тут совсем одинаковые по размеру пузырьки, у слюны такого не бывает!

А дальше я показал ему маленькое луговое чудо. Сдвинул соломинкой со стебля пену, и там, под ней, шустро закопошилось какое-то темное маленькое существо. Я взял его пальцами, обтер от пузырьков. На ладони сидело насекомое, с широкой головкой, островатым хвостиком-брюшком, бескрылое и, судя по всему, растерявшееся и беспомощное. Его и скрывал пенистый комочек. Лишь тогда мой знакомый заинтересовался и попросил рассказать подробнее о столь странном способе маскировки живых существ.

Есть такая группа насекомых, по-научному афрофориды, — родня цикадам: они и похожи на цикад, только помельче, с непрозрачными крыльями, и не стрекочут. Зато, спасаясь от врагов, отменно прыгают и недурно летают; покрыты толстой прочной кожицей — в общем, защищены как следует. Только вот детишки афрофорид — личинки — совсем беспомощны: они внешне хоть и похожи на родителей, но, во-первых, не имеют крыльев, во-вторых, еще не умеют прыгать, в-третьих, кожица их тонка и мягка, в-четвертых...

Но не бывает такого, чтобы мудрая природа, совершенствуя свои живые творения в результате тщательного отбора и многомиллионолетней эволюции, не позаботилась бы о них. Она изобрела оригинальный способ маскировки и защиты личинок афрофорид: вскоре по выходе из яйца личинка, начиная кормиться (они сосут сок с некоторых растений), выделяет жидкость, сильно сдобренную муцинами — веществами, придающими ей клейкость и тягучесть. Через крохотные отверстия по бокам брюшка — дыхальца — личинка вдувает в эту слизь порции воздуха (а может, и смесь каких-то газов — пузырьки эти еще никто не исследовал). Насекомое быстро обрастает клейкими пузырьками, не удовлетворяясь одним-двумя их слоями, а нарабатывает пышный, толстый, многослойный комок пены, в котором личинку, если и захочешь, то не враз найдешь. В народе эти комочки пены называют «кукушкиными слюнками».

Ну какая птица обратит внимание на странную «слюнку» и станет рыться в ее пузыристой липкой слизи, разыскивая личинку? Какое паразитическое или хищное насекомое продерется сквозь десятки пузырьков к жертве? Такая защита-маскировка, пожалуй, куда надежнее, чем самая твердая оболочка.