Время войны - Сергеев Станислав Сергеевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/86
• Следующая

А в июне того же года во время поездки в Лондон и встречи с М. Норманом Шахт добивается предоставления английского займа в 2 млрд долларов и сокращения, а потом и прекращения платежей по старым займам. Таким образом, нацисты получили то, чего не могли добиться прежние правительства…

Гиммлер, прекрасно знающий всю подоплеку финансового возрождения Германии и имеющий представление о реальных возможностях настоящих хозяев ВПК Рейха, не хотел идти против фюрера, и Гейдрих был в курсе этого.

— Хорошо, что вы предлагаете, Рейнхард?

— Я предлагаю не спешить и посмотреть, как будет развиваться операция «Тайфун». Если наши войска возьмут Москву, то и переговоры будет легче вести, если русские отобьются — фюрера будет проще убедить в необходимости сепаратных переговоров.

— В стратегическом плане я согласен, но на меня давят, требуя определенных действий. Мне не оставляют выбора.

— Вы предлагаете тянуть время, рейхсфюрер?

— Да, Рейнхард. Организуйте контактную группу, прикрытие и легенду на случай провала…

Сказав последнюю фразу, Гиммлер вернулся к бумагам, с которыми он работал до прихода посетителя.

Гейдрих вытянулся, щелкнул каблуками.

— Будет сделано, рейхсфюрер.

Мы неслись на небольшой высоте, облетая любые населенные пункты, при этом стараясь быть максимально осторожными, учитывая, что вертолеты идут в серьезном перегрузе. Но пока нам сопутствовала удача и, пользуясь интерактивной картой, где были отмечены позиции противника и особенно места расположения зенитных батарей, сумели избежать неприятностей при подлете к линии фронта. Десятки детей разного возраста, которых мы забрали в небольшой деревне, оккупированной фашистами, были нашим самым ценным и охраняемым грузом, ради которого мы пошли на явное нарушение режима секретности.

Я сидел на металлической скамейке, держа на коленях двух детишек лет трех, которые, как маленькие галчата, пугаясь рева двигателей, жались ко мне. И по прошествии десяти минут сначала один, а потом другой начали клевать носами, а потом просто уснули. Посматривая в иллюминатор, я изредка смотрел, как мимо проносятся поля, леса, дома, дороги. Прекрасно была видна идущая слева и чуть сзади «двоечка», которая как привязанная соблюдала дистанцию и высоту над землей. Несмотря на то что я не раз летал на боевых вертолетах и наблюдал за ними, даже обстреливал и сбивал, но тем не менее наблюдать за идущим на крейсерской скорости «крокодилом» было интересно. По-настоящему боевая, мощная машина всем своим видом, стремительностью обводов внушала уважение и даже гордость за нашу страну, создавшую такую машину для уничтожения противника.

Большинство детей просто не понимали происходящего, плакали, и бойцы из охраны, затянутые в белые маскхалаты, в разгрузки, с автоматами, переквалифицировались в нянек, и это многим из них нравилось. Артемьев тот просто балдел от детей, и я впервые в жизни видел Саньку в таком качестве, и ведь у него получалось. Его открытая добрая улыбка привлекала малышню: к нему тянулись, старались залезть на колени и получить свою долю ласки и душевной теплоты, которой буквально лучился мой давний соратник. Через некоторое время я сам себя словил на мысли, что получаю удовольствие от доверчиво прижавшихся ко мне детишек, ради защиты которых я сейчас был готов порвать кого угодно на британский флаг…

— Феникс, на связь. Феникс, на связь. Это Кондор-Два.

От добродушных мыслей и наблюдения за возней малышей отвлек вызов на циркулярной волне. Отжав тангенту манипулятора, ответил:

— На связи, Кондор-Два. Проблемы?

— Да. Опять двигатель.

— До линии фронта дотянем?

— Дотянем, но температура растет, надо будет садиться.

— Что с девушкой? Как состояние?

— Без сознания, нужна срочная медицинская помощь.

— Хорошо, Кондор-Два, я понял. Минуту, приму решение.

Артемьев, слушающий общую волну, изменился в лице, осторожно отсадил детей и быстро пересел ко мне. Я передал ему своих малышей, достал планшет, запустив интерактивную карту, просмотрел самое свежее расположение наших частей в том районе, где мы должны были пересечь линию фронта, и в первую очередь меня интересовали аэродромы, где по идее можно было в случае чего разжиться горючим и получить медицинское обслуживание для раненых. Особенно это касалось девушки, которую бойцы вытащили в прямом смысле из петли.

— Кондоры, на связь.

— Кондор-Один, на связи.

— Кондор-Два, на связи.

— Меняем курс, в сорока километрах аэродром 180-го ИАПа. Они ближе всего. Кондор-Два, дотянете?

— Не уверен. Двигатель греется.

— Здесь мы сесть не может, немцев как грязи. Противник прорвался и взял Можайск. Аэродрома подскока у нас уже нет. Сами знаете, должны были лететь в Тушино.

— Вас понял.

Вертушки изменили курс, и даже дети замолчали, поняв, что у взрослых какие-то неприятности.

Машины неслись над землей, а я пытался связаться с Усадьбой. Мне сразу ответили, я коротко обрисовал ситуацию.

— Буду у летунов садиться, у нас перегруз, «двойка» уже пыхтит и надо срочно медицинскую помощь раненым оказать.

— Хорошо, мы сообщим штабу ВВС Западного фронта.

— Только не тяните, а то наши силуэты не знают, собьют еще по незнанию…

Погода начала резко портиться, да и до сумерек осталось совсем мало, поэтому лихо пронеслись над немецкими позициями, даже не услышав, как вдогонку затарахтели малокалиберные зенитки, только по бронированному корпусу вертолета несколько раз щелкнули пули стрелкового оружия, и мы уже летели над нашей территорией.

— Феникс, на связь. Кондор-Два.

— На связи, Кондор.

— Командир, температура растет.

— Минут пять выдержишь?

— Думаю — да.

— Готовься, сейчас подлетаем, попытаюсь с летунами связаться, чтоб не слупили по дурости.

Переключившись на волну радиостанции ИАПа, попытался вызвать:

— Клумба-346, Клумба-346, вызываю Аспида-14, ответьте!

«Клумба-346» это был особый позывной, которым мы могли вызывать особую помощь. Все авиационные части Западного фронта, в полосе которого крутились наши вертолеты, получили особые циркуляры, где оговаривался порядок оказания помощи особому авиационному подразделению НКВД.

Сильно искаженный голос нам ответил:

— Клумба-346, говорит Аспид-14. Чем можем помочь?

Я глянул на экран планшета. Точно позывной 180-го ИАПа.

— Идем на экстренную. Сейчас подлетаем, смотрите нам в зад не дайте и предупредите дежурное звено.

— Вас понял, Клумба-346. Сколько вас?

— Двое.

— Хорошо. Ждем.

Мы подлетели почти в сумерках. Пока «двоечка», которая держалась в воздухе только силой воли ее пилота, с напряжением почти плюхнулась недалеко от накрытых маскировочными сетями истребителей, мы нарезали круги, держа под прицелом подходы к севшему вертолету. Как я понял, местные авиаторы ожидали посадку самолетов, а тут на голову свалились неизвестные летательные аппараты, про которые в войсках ходили легенды. Мне пришлось еще раз связаться с командиром авиаполка, чтоб подтвердить, что это мы и по нам стрелять не надо.

Когда я убедился что все нормально, а вокруг «двоечки» собралась толпа, я дал команду на посадку. Пилот лихо разорвал круг, рванул в сторону, прошелся над стоящими в ряд самолетами и, показав шик, с первого захода подлетел к указанному месту, завис, ожидая, когда выйдет шасси, и осторожно приземлился.

Как только вертолет коснулся поверхности, я открыл дверь, выпрыгнул наружу и, пригибаясь и закрывая лицо от мусора и сильного ветра, поднятого лопастями, побежал к нескольким старшим командирам, которые стояли чуть в стороне и с огромным интересом рассматривали в прямом смысле упавшие им на голову секретные боевые машины.

Движок «двойки» уже спешно заглушили, а моя «единичка» все еще ревела, на случай если экстренно придется взлетать. Я быстро шел, и, видимо, командир полка, зорким взглядом рассмотрев во мне руководителя, сам пошел навстречу. Отдав честь и наклонившись ко мне, чтобы я расслышал, пытаясь рассмотреть мои знаки различия.

• Предыдущая
• 38/86
• Следующая