Слезы дракона - Дэвис Брайан - Страница 41

— О, простите. Я задумался. Но вы были правы. Я художник, и я интересуюсь драконами. — Билли показал на карандаш Реджинальда, лежащий на бумаге с заметками. — Могу ли я показать вам?

— Да, будьте любезны.

Билли быстро набросал образ дракона и повернул его к Реджинальду, отчаянно надеясь, что он оживит его память.

— Что вы знаете о них?

— Мифические создания, — сказал Реджинальд, глядя на рисунок. Он кивнул на полку слева. — «Мифология» стоит рядом с «Музыкой». Но если вы хотите знать мое мнение, то не стоит тратить время или усилия на их изучение.

Билли положил руку на книгу, помня на этот раз, что не стоит брать ее.

— То, что вы изучаете, конечно, куда важнее.

— Похоже, что только для меня. — Реджинальд открыл папку с газетными вырезками. — Но я вам расскажу об этом. Меня все здесь считают местным дурачком — не страшно, если и вы так решите.

Билли сжал предплечье Реджинальда, надеясь, что его прикосновение окажет какое-то воздействие. Реджинальд сделал попытку высвободиться, но Билли его не отпустил, и отец расслабился.

— Пожалуйста, доверьтесь мне, — мягко сказал Билли. — Я вовсе не считаю вас сумасшедшим.

Бонни, оказавшись рядом с Реджинальдом, уставилась на газету, лежащую на титульной странице книги:

— Это газета вашего города? «Дейли геральд»?

— Это газета для местных. — Он ткнул пальцем в страницу. — Обратили внимание на дату?

Барабаня карандашом по столу, Билли изучил газету:

— М-м-м… нет. Я тут вообще не вижу даты.

— Верно. — Реджинальд перевернул страницу. — А теперь вы видите какое-то сходство между этими двумя номерами?

Билли взял в руки страницу и внимательно изучил первую и вторую.

— Да. Я могу сказать, они полностью идентичны.

— И опять-таки верно. — Он показал на заголовок. — Например, прочитайте эту статью о пикнике в День Основателя.

— Я видела ее на стойке у Сары, — сказала Бонни. Она медленно провела пальцем по статье сверху донизу. — Всем рекомендуется к часу быть готовыми к большому событию, так что лучше всего покупками заняться с самого утра. — Она добралась до последней строчки. — Будут закуски, развлечения и дружеские встречи, так что приходите и празднуйте со своими соседями.

Реджинальд перелистал страницы в папке:

— Я собираю их и складываю. Каждое издание точно такое же, как и предыдущее. Каждый день вся деревня собирается на общественный пикник, и они никогда не осознают, что все то же самое было вчера. И насколько я могу судить по своим наблюдениям за людьми, да и за собой, у меня складывается четкое впечатление, что пикник — не единственное повторяющееся событие. Каждый день все члены общины сталкиваются с той же рутиной. И похоже, меня единственного беспокоят эти повторения.

— Вы кому-нибудь показывали свою подшивку? — спросил Билли.

— Мэру и констеблю.

— И что они сказали?

Реджинальд хмыкнул и с треском захлопнул обложку.

— Они обвинили меня в ненужном коллекционировании вороха сегодняшних газет и придумали какую-то бредовую историю, чтобы привлечь внимание к моему душевному нездоровью.

Дверь между библиотекой и книжной лавкой скрипнула. Билли понизил голос:

— Но не может быть, чтобы они при этом были серьезны. Чего ради они обвинили вас во лжи?

Реджинальд не счел нужным понижать голос.

— Они были серьезны и отнеслись ко мне с материнской заботой. Они не имеют представления, что сами крутятся как белка в колесе. И по мере того, как кончается день, я ловлю себя на том, что начинаю повторять собственные действия. Похоже, я забываю, что делал предыдущим днем, и вспоминаю вчерашние занятия только после того, как повторяю их сегодня. Таким образом, я убежден, что постепенно становлюсь одним из них, и день за днем образ моих действий не меняется, я лишь тупо принимаю тот факт, что топчусь на одном месте.

Взмахом руки Реджинальд показал на книги:

— Когда я провожу свои исследования о происхождении этого местечка, у меня возникает смутное ощущение, что я уже читал эти книги, анализировал те же самые мысли и приходил к тем же выводам — лишь для того, чтобы забыть их к утру. — Он швырнул папку через комнату, и газетные вырезки разлетелись по воздуху. — Ха! Скоро я и вас перестану узнавать!

Тяжело дыша, он взъерошил волосы.

— Я… я… извините меня. Как видите, меня с легкостью можно принять за сумасшедшего. Я думаю, что было бы куда лучше, если бы какой-нибудь робот, чуждый моим обстоятельствам, занимался моей ежедневной рутиной. — Внезапно он как-то странно посмотрел на Билли и нахмурился. — Но если вы один из них, то должны были приходить сюда вчера, а это означает, что я забыл ваш визит. — Он взял другую книгу и ударил ею по столу. — Надежды нет! Я обречен на судьбу хуже, чем в аду!

Билли больше ничем не мог помочь ему. Он обнял Реджинальда и с силой прижал его к себе.

— Нет! — вскричал он. — Вы не обречены. Я знаю, как выбраться отсюда!

Бонни с другой стороны тоже обняла Реджинальда:

— Бог прояснит вашу память. Я знаю, он это сделает.

Билли почувствовал, что сердце Реджинальда заколотилось, как дробь перепуганного дятла. Низкие, глухие звуки, почти шепот, сорвались с губ Реджинальда:

— «Бог»?.. Вы сказали… «Бог»?

— Да, — тихо ответила Бонни.

Он мягко отстранился от Билли, повернулся лицом к Бонни и положил ей руки на плечи; глаза его наполнились слезами.

— Это слово преследовало меня в ночных кошмарах, но я не мог вспомнить, что оно означает. Я пытался припомнить, и вроде на какую-то секунду я понимал его, но затем память покидала меня, и у меня осталось лишь слабое впечатление. Словно я голыми руками пытался ловить рыбу в стремительном потоке, но она вырывалась, и я чувствовал лишь, как ее хвост выскальзывает у меня из пальцев.

Реджинальд взял тонкую брошюру, которая называлась «Зал ожидания».

— Здесь есть и другие, такие как я. Я вижу это по их глазам. Когда я спрашивал их о Боге, то видел, как в глазах мелькала мгновенная искорка… — Он открыл первую страницу брошюры. — Вот. Это сочинение одной пожилой женщины, она принесла мне ее утром. — Он показал на стопку таких же брошюр на соседнем стуле. — У меня десятки таких, видимо, она приносит их мне каждый день. Во всяком случае, они гласят, что пророк предсказал появление короля и каждый, кто верит в это пророчество, должен идти в театр и дожидаться его. — Закрыв брошюру, он кинул ее на стол. — Когда я прочел эти страницы, я почувствовал ту же искру, которая блеснула во мне при вашем упоминании Бога. Я услышал песню сирены, которая звала меня присоединиться к тем сумасшедшим, что ждут в очереди. — Он снова запустил пальцы в волосы. — Все и так думают, что я сумасшедший, и я часто спрашивал себя: почему бы и мне не отправиться в театр? И кто же в самом деле сумасшедший — дурак, который сидит в темном театре, ожидая представления, которое никогда не начнется, или дурак, который совершенно счастлив, проводя день за днем в бесконечной монотонности, даже не замечая, что он переставляет коробку с болтами с полки на верстак — и проделывает это десятки тысяч раз за эти бесконечно повторяющиеся годы? — Он сел, закинув руки за голову, и сплел пальцы на затылке. — Какой бы путь я ни выбрал, все равно окажусь дураком.

Билли наклонился, чтобы посмотреть в глаза Реджинальду.

— Но вы будете величайшим дураком из всех, если король в самом деле придет, а вы так и будете сидеть здесь над старыми книгами и газетами.

Реджинальд развел руки:

— Но всей этой истории невозможно поверить! — Он снова взял брошюру и обратился к ее последней странице. — Видите ли, в соответствии со словами пророка — которого, должен заметить, слышали лишь несколько человек — этот король-спаситель откроет дверь в новый мир, и те, кто пройдут в нее, встретят величайшего короля, который и решит, обретут ли они вечный мир и покой. — Он ткнул в строчку на странице. — Но вот в этом-то и суть проблемы. Пророк говорит: «Каждый, кто последует за королем, должен отказаться от всех своих желаний и стать слугой короля». — Он снова отбросил брошюру, и она винтом пошла по столу. — Рабская зависимость — это не то спасение, которого я хотел, так почему я должен верить в историю, которая обещает возвращение цепей? Это просто бессмысленно.