Семь кругов - Дэвис Брайан - Страница 69

— Почему именно туда? — спросила Бонни.

— Тамошний хирург — член нашего рыцарского сообщества, так что он в курсе дела. Кроме того, в этой больнице сэр Патрик свой человек и он сумеет снабдить их донорской кровью антрозила. Он убежден, что ваши фоторецепторы способствуют выздоровлению. — Профессор посмотрел на Бонни, Билли и Эшли. — Есть ли у кого-нибудь из вас, антрозилов, кровь группы А с положительным резус-фактором?

Эшли подняла руку:

— У меня группа 0, резус положительный. Готова на прямое переливание.

— Я тоже, — вытянул руку Билли. — Давайте иглу. Могу поделиться галлоном или даже парочкой.

Бонни улыбнулась:

— Я первая. У меня кровь группы А, резус положительный.

— Великолепно! — обрадовался профессор. — Готовься, Бонни. И вот еще что. К утру, наверно, мы будем знать подробнее о планах Морганы. Она строила заговоры сотни лет, питаясь мстительностью и ненавистью, так что сомневаюсь, что сейчас она вдруг будет медлить. До сэра Патрика донеслись слухи о какой-то тайной операции в Англии и Штатах, но пока не имеет смысла рассуждать о том, чего мы точно не знаем.

Билли подбросил в огонь очередную ветку:

— Сэр Патрик что-нибудь узнал о моем отце?

Профессор покачал головой:

— Нет, Уильям. Его первой заботой было обезопасить детей, за которых он отвечает. Я не сомневаюсь, что, как только у него появится возможность, он тут же начнет поиск.

Билли уткнулся лицом в ладони.

— Отец там внизу. Все бесполезно.

— Мой отец говорит, что надежда всегда есть. — Шайло расстегнула верхнюю пуговицу куртки и вытащила из-под рубашки цепочку, на конце которой качался кулон, найденный Билли. — Мать Бонни дала моему отцу этот турмалин сотни лет назад, так что это фамильная ценность. — Она подняла кулон, чтобы остальные могли рассмотреть его. — В нем пульсируют два оттенка красного цвета. Обычно он белый. Папа сказал, это может означать, что твой отец все еще жив. Эта пульсация показывает его жизненную силу. Нам осталось всего лишь найти его. — Она стянула цепочку через голову и протянула кулон Билли.

Кулон, качнувшись, лег ему на ладонь. Он потер пальцем сияющий камень:

— Ты даешь его мне?

— Турмалин — это символ дракона, а я же не дракон. Лучше пусть он будет у тебя. Я уверена, что отец не стал бы возражать. Может, он поможет тебе найти твоего отца. Завтра рыцари Барлоу возвращаются в Штаты, чтобы участвовать в поисках.

Билли надел кулон:

— Так откуда же мы начнем? Отсюда? Или вернемся в Гластонбери?

Шайло уставилась в землю:

— Не знаю. И не думаю, что мой отец тоже знает.

— Я выскажу свое мнение, — сказал профессор. — Думаю, отца Уильяма больше нет в кругах. Все указывает на то, что порталы, ведущие туда, исчезли. Окно в имении сэра Патрика стало непрозрачным, и электромагнитная воронка над Тором исчезла. В другой мир больше нет доступа. Я отказываюсь верить, что отец Билли навечно заключен в нем.

Компания у костра погрузилась в молчание. Билли швырнул ветку на землю:

— Значит, мы проиграли! Моргана получила то, чего хотела. Стражники на свободе, и она вместе с ними планирует Армагеддон!

— Нет, Уильям! — воскликнул профессор.

Костер снова занялся пламенем, и его отблески отразились в глазах Билли и его учителя.

— Ни ты, ни Бонни не проиграли! Ваша миссия заключалась в спасении пленников, ни больше и ни меньше, и вы успешно с ней справились. — Он показал рукой на Шайло. — Бедная девочка получила свободу после сорока лет ужасного существования. Драконы живы, подтверждая великое предсказание Мерлина, что когда-нибудь они вернутся к жизни. Моргане не удалось заполучить к себе жертву-заложницу, в которой она отчаянно нуждалась, чтобы жить в нашем мире. И наверно, в ближайшее время ей предстоят немалые страдания, потому что этот мир, в котором она так хотела обитать, захлопнет перед ней двери. И главное — теперь ты глава рыцарского Круглого стола. Дух короля Артура вернулся в наше время, когда был нужнее всего. Скоро сэр Патрик, как лорд-распорядитель, проведет торжественную коронацию и вручит тебе Великий Ключ.

— Великий Ключ? — переспросил Билли. — А это что такое?

— Сэр Патрик сказал, что хранил его в самом безопасном месте, вместе со своими самыми ценными сокровищами, так что я никогда не видел его. Но слышал, что ты пустишь его в ход, когда поведешь свою армию на войну.

— На войну? Как я могу возглавить армию?

Профессор сжал руку Билли, обтянутую перчаткой.

— Пока что ты успешно исполнял свою роль, но самая большая битва впереди. Пока же мы нуждаемся в отдыхе в этой глуши, подальше от взбудораженной прессы. Но когда придет время, ты примешь бой как настоящий воин. Ты доказал, что достоин этого звания. Если же ты усомнишься в вере, которую Господь укреплял в тебе все дни этих удивительных событий, то конечно же потерпишь поражение.

Билли поднял взгляд и увидел перед собой стальной взор профессора — глаза старого мудреца видели сотни искушений и бессчетное количество чудес. И он почувствовал духовную связь с этим удивительным человеком, его учителем, — глаза в глаза и рука к руке.

Билли кивнул:

— Я думаю, что вы правы, как всегда.

В кругу друзей воцарилось молчание. Треск горящих веток в костре слился с хором лесных цикад. Вдруг профессор воскликнул:

— Пришло время спеть! Надо как-то приободриться.

Билли помотал головой:

— Меня не тянет к пению, проф.

Но профессор уже поднялся, привел в порядок свое одеяние и сказал, полуприкрыв глаза:

— Речь не о тебе, Уильям. Петь буду я.

Уолтер фыркнул:

— Надеюсь, это будет не одно из тех странных пророческих песнопений, которых никто не может понять?

— Именно оно и будет, Уолтер, — ответил профессор, разглаживая лацканы. — Именно одно из тех странных пророческих песнопений, как ты выразился. Оно пришло ко мне во сне, и, думаю, пока живу, я его не забуду.

— Во сне? — Билли невольно засмеялся. — В том, где были пингвины?

— Строго говоря, там был и весьма дружелюбный пингвин, который предложил мне зонтик. Я оценил его дар, потому что в то время стоял под проливным дождем. Он сказал мне, что я должен петь, и петь хорошо, а то он заберет зонтик.

Билли конечно же знал эту историю, поэтому кивнул. Он не мог отделаться от странного ощущения, что песня должна поразить его до глубины души.

Профессор нагнулся, растер руки над огнем и сказал:

— Насколько мне известно, у нее нет названия, но в ней явно чувствуется стиль Мерлина. Итак… — Он поднял взгляд к звездному небу.