Дом чтецов (СИ) - Тарашкевич Дарья Николаевна - Страница 29

  Вместо этого Катя молча посмотрела на Хранительницу. Очки в роговой оправе были сегодня с тонированными стёклами, и девушка не могла понять, наблюдает ли за ней женщина.

  -Я принесла некоторые документы и другую полезную информацию,- тем временем продолжила Хранительница Аделина и положила на столик перед девушкой папку, которую до этого момента держала в руках. - Ознакомься и в случае появившихся вопросов обратись ко мне за пояснением.

  Катя согласно кивнула и сразу же открыла папку. На первом же листе А4 был изображён большой герб Школы.

  -Я иду в Школу? - уточнила девушка. Она знала, что когда-нибудь начнёт обучение Чтеца, но не могла поверить, что это случится так быстро. Она ещё не адаптировалась, не разобралась с проблемами своей старой жизни. Прошло чуть больше недели, она ещё не готова встретиться лицом к лицу с представителями других Домов. Кожа вдруг покрылась мурашками. А вдруг она встретит в стенах Школы Воздушных, следивших за её Домом, вдруг она встретит Антона с его ненавидящим взглядом?

  -Да, вместе с братом и сестрой Власовыми. Как раз начинается курс теории очищения сознания и сосредоточенности, с этого начинают все Чтецы, выросшие вне Дома,- пояснила Хранительница.

  -А моя жизнь? Я имею в виду всё то, среди чего я жила ещё некоторое время назад...Мои опекуны, знакомые, обычная средняя школа?

  У Кати не могло уложиться в голове, что у неё не будет диплома об окончания обычной средней школы.

  -Я не владею никакой информацией по этому поводу,- холодно ответила Хранительница.- В твоём случае этими вопросами занимается лично Кардинал Дома.

  Аделина всегда говорила очень холодным официальным тоном, но на этот раз Кате показалось, что тон её стал ещё более формальным. По словам Ксении, по словам психологов, по тем источникам, что девушка нашла в книгах библиотеки, выходило, что Кардинал решал внешние и внутренние политически важные для Дома вопросы. С каких пор вопрос о решении её личных проблем мог стать политическим?

  Кате ничего не оставалось, как согласно кивнуть, и Хранительница, развернувшись на каблуках ,направилась прочь из библиотеки.

  Девушка поёжилась. Насколько бы презентабельно не был одет человек, насколько бы аккуратно выглажена ни была его одежда, он всегда неосознанно старался что-то подправить. Если понаблюдать за любой женщиной хоть сколько-нибудь длительное время, то можно заметить, как она поправляет прядь волос или оправу очков, одёргивает пиджак, расправляет невидимую складку на платье. Что касается Хранительницы, то за всё время, что она разговаривала с девушкой, она ни разу даже не сделала попытки поднести руку к своей одежде или лицу. Катя подумала, что овладеть вот этим навыком ей тоже вряд ли когда-нибудь удастся.

  Она потратила почти целый день на изучение материалов, находившихся в папке. Там было небольшое приветствие от имени Директора Школы, расписание занятий, описание месторасположения студенческого кампуса, а так же сводок правил поведения в Школе, занимающий несколько десятков листов. На изучение последнего девушка потратила большую часть времени.

  Кроме пространных параграфов о том, какими друзьями и союзниками являются все Дома и в каком мире и уважении должны жить их представители в стенах Школы, был ряд весьма интересных ограничений. Например, запрещалось поднимать в воздух человека против его воли или же употреблять травяные настои, усиливающие концентрацию внимания за три дня до экзамена.

  Уже под самый вечер, отложив папку с документами в сторону, девушка опять мысленно вернулась к разговору с Хранительницей. По её словам, ответы, интересующие девушку касательно её будущего и прошлого, находятся у Кардинала. Лежа на мягком батисте, Катя пришла к выводу, что ей было необходимо поговорить с Артёмом до своего отъезда в эту их Школу. Сначала она подумала было уточнить у Хранительницы или же у Ксюши, как ей связаться с ним, но сразу же отмела эту мысль. Ксюша при упоминании Кардинала бледнела и понижала голос. Что касается Хранительницы Аделины, то её реакцию можно было предугадать. Она скажет, что Кардинал занятой человек и чтобы попасть к нему на приём следует иметь намного более вескую причину, чем имеется у Кати.

  Девушка смотрела на лепнину высокого потолка спальни и никак не могла уснуть. Наконец, она решила никому ничего не говорить, а просто пойти в то здание из красноватого камня, что они видели с Ксюшей со смотровой площадки. Существовала немаленькая вероятность, что ей повезёт и она увидит Артёма. Как только девушка приняла это решение, на неё накатила волна уверенности и спокойствия. Она перевернулась на бок и закрыла глаза: завтра она выяснит, как обстоят дела с её прошлой жизнью.

  На следующий день, позавтракав и убедившись, что посещение психолога назначено только на час дня, девушка накинула тёплую куртку, висевшую в шкафу, и поспешила на улицу. Она побоялась выходить через главный вход, так как её могли остановить и уточнить, куда именно она направляется и не нужно ли ей что-нибудь. Поэтому девушка выбрала облюбованный пару дней назад боковой выход из одного из хозяйственных помещений.

  Оказавшись на улице, Катя накинула капюшон и быстрым шагом направилась к ратуше. Осень становилась всё свирепее: лиственные деревья стояли уже почти обнажённые, а неумолимый ветер то и дело пытался забраться под Катину куртку. Пройдя около десяти минут, девушка сделала вывод, что явно недооценила расстояние от главной башни до владений Стражей и Советников. Она то и дело озиралась. Как ей объяснили, одной из обязанностей Стражей было охранять Дом неустанно: и днём, и ночью. Однако, даже дойдя до кованых ворот в их внутренний дворик, она не увидела не то что ни одного Стража, а даже охранника, спросившего бы, куда она идёт. Все как - будто бы вымерли.

  Подойдя к самому большому зданию, Катя остановилась и задрала голову к небу. Здание вроде бы было построено в то же время, что и все остальные постройки, но отличалось от них по стилю. Более острые углы, узкие вытянутые вверх и тоже заострённые окна, отсутствие ниш и скульптур на карнизах. Девушка поднялась по широкой каменной лестнице и потянула за ручку двери. На удивление, та оказалась незапертой. Катя оказалась в достаточно просторном холе, посередине которого располагалась лестница, раздваивающаяся посередине и ведущая в разные крылья здания.

  Катя огляделась. Не было никакой проходной, пункта охраны или администрации. Девушка пыталась провести аналогию с подобными зданиями в человеческом мире, но не находила ни одной детали, за что бы можно было зацепиться.

  Она оглянулась и начала подниматься по лестнице.

  Полоски узорчатого соснового паркета сменялись бордовыми коврами, заглушающими её лёгкие шаги. Выбрав право крыло, девушка оказалась в коридоре, по обеим сторонам которого висели картины, а в нишах, выделанных прямо внутри стен, располагались произведения искусства: скульптуры, статуэтки, странного вида вазы, намеревавшиеся рассыпаться в любой момент, вышитые непонятными нитями полотна. Изредка попадались широкие дубовые двери, ведущие, видимо, в кабинеты Советников. К разочарованию девушки, на дверях не висело ни табличек, ни надписей. Девушка закусила губу: как именно ей найти кабинет Кардинала среди десятков этих абсолютно одинаковых дверей? Не заглядывать же ей в каждую из них.

  Поднявшись на третий этаж и обойдя почти всё правое крыло, девушка оказалась в удивительной комнате, получавшейся по сути при расширении коридора. Стены были облицованы тёмным деревом, а на полу лежал ворсистый бордовый ковёр. По стилю комната не отличалась от остальных помещений этого здания, но вот атмосфера в нём была другая. Сердце девушки ускорило бег. Она внимательно огляделась, пытаясь найти источник беспокойства, и, наконец, нашла его. Дело было в картинах. По периметру комнаты висели портреты с изображением мужчин в чёрно-бордовых камзолах. Мужчины, изображённые на портретах, принадлежали к разным эпохам. Несколькие из них носили бороды и волосы до плеч, у кого-то на поясе были небольшие кинжальные ножны, а на ком-то была надета сорочка с жилеткой и старомодный удлинённый сюртук. Девушка поёжилась. Участники практически всех портретов холодно взирали на Катю настолько живыми взглядами, что казалось, что сейчас они выйдут из позолоченных рам на ворсистый ковёр и ей придётся объяснить, что она делает тут.