Дом чтецов (СИ) - Тарашкевич Дарья Николаевна - Страница 21

  Дойдя до освещенного участка коридора, подростки остановились. Одна из каменных стен заканчивалась, заменяясь коваными перилами, перегнувшись через которые, можно было увидеть огромный холл первого этажа. Максим осторожно выглянул из-за стены.

  - Доволен? Пошли обратно,- дернула его за рукав сестра, озираясь.

  Парень прижал палец к губам, принуждая девушку замолчать, и опустился на корточки. Стараясь двигаться как можно более бесшумно, он прошмыгнул к широкой колонне, возвышающейся до самого потолка. Девушке не оставалось ничего другого как последовать за ним. Оказавшись рядом с братом, она перевела дыхание. До Ксении доносся голос Аделины, Старшей Хранительницы Дома. Сердце девушки забилось быстрее. Этого только не хватало! У Хранительницы зрение и слух не хуже, чем у Волков! Если она застанет их шпионящими, то мало им не покажется!

  Максим в свою очередь уже занял удобную для наблюдения позицию. Он перевёл дыхание и начал разглядывать фигуры около главного входа. Люди стояли достаточно далеко- парню пришлось прищуриться. Ничего. Он, конечно, мог угадать привычных для него персонажей по одежде и движениям: Хранительницу Аделину, дворецкого, нескольких знакомых Стражей. Однако черты их лиц или же движения губ было не разглядеть.

  Максим закусил губу. Так дело не пойдёт. Он вспомнил уроки управления органами чувств в Школе. Конечно, до Дома Волка ему было далеко, но не зря же он столько времени потратил на подготовку к экзамену, чтобы перейти на второй уровень.

  Парень попытался расслабиться. Очистил сознание от посторонних мыслей и образов. Сосредоточенность давалась ему не легко, так как рядом недовольно пыхтела сестра. Бросив на Ксюшу косой взгляд, он решил, что лучше её не трогать, и опять попытался сосредоточиться. Наконец, ему удалось достигнуть нужного уровня концентрации. Он представил, как зрачок его расширяется, глазное яблоко вытягивается, представил, как расстояние, отделяющее его от говорящих людей, сокращается. Сделав пару глубоких вдохов, Чтец открыл глаза. Получилось! Максим видел говоривших в мельчайших деталях. Он впился в них взглядом, жадно впитывая все детали. Вот молча стоит Аделина, вежливо наклонив голову. Стражи и дворецкий тоже молчат, и по лицам их ничего невозможно прочесть. Парень подавил вздох разочарования. Среди говорящих была лишь одна незнакомая фигура, и она была повёрнута спиной. Это определённо был не шофёр, которого они видели из окна. Мужчина был одет в брюки и тёмное пальто. Он стоял очень прямо, засунув руки в карманы брюк, и что-то тихо говорил. Парень не мог разобрать слов. Он мог бы попробовать усилить и слух, но опасался, что тогда пришлось бы утратить острое зрение. Его степени концентрации не хватит на усиление обоих чувств восприятия.

  Но, даже не слыша подробностей разговора, подросток знал, что перед ним Кардинал Дома Чтецов. Потому что он ни разу в жизни не видел, чтобы Хранительница настолько внимательно кого-то слушала. Обычно все, затаив дыхание, слушали её саму.

  Максим начал барабанить пальцами по колену. Ну же! Кардинал должен обернуться! Прошло пару минут. Ксюша дёрнула парня за свитер и кивнула в сторону коридора. Брат покачал головой и показал указательный палец, прося её подождать ещё минутку.

  И тут просьбы его были услышаны. Мужчина в пальто достал руку из кармана и чуть развернулся. Максим затаил дыхание. Это, и правда, был Кардинал! И он смотрел прямо парню в глаза. Максим юркнул обратно за колону. Сердце заколотилось с бешеной скоростью. Быть того не может! Мужчина постоянно стоял к ним спиной, он физически не мог их заметить! Парень опять выглянул из-за колоны. Кардинал стоял всё так же вполоборота, но уже не смотрел в их сторону.

  Максим сделал вывод, что в жизни мужчина выглядел строже, чем на фото. Без улыбки и без какой бы то было мимики, он настолько пристально смотрел на собеседника, что, Максим был уверен, Хранительнице Аделине нечего было скрывать. Иначе под таким взглядом невозможно было бы стоять настолько непринуждённо, как делала это женщина.

  Кардинал кивнул в сторону двери, и парень только сейчас заметил, что в холле находилось не одна новая фигура. Стоя спиной, мужчина заслонял собой худенькую фигурку, поэтому Максим сначала не заметил её.

  Власов пришёл к выводу, что новое лицо, пожалуй, может даже сравниться по интересности с визитом Кардинала. Это была девушка, их с Ксюшей ровесница. Только странная она была и явно не из Дома Чтецов. Парень проскользил взглядом по её безразмерной байке и тёмным волосам и остановился на лице. Максим не мог подобрать слов для его описания. Оно было выразительным и изящно вылепленным и в тоже время пустым. Парень пригляделся. Эти зелёные глаза... о них бы можно было писать стихи, если бы они хоть что-то выражали. Отсутствовал даже намёк на одухотворённость. Изгиб губ, морщинки на лбу, хоть что-нибудь! Хоть одна эмоция, хоть один признак настроения. Лицо было таким, словно только что вышло из-под рук скульптура, который в спешке забыл вдохнуть в него жизнь.

  Девушка поднесла к подбородку руку и убрала с лица прядь волос. Парень заметил, что костяшки пальцев руки у неё сбиты. Возможно, это не бросилось бы в глаза любому другому наблюдателю, но ещё до приезда в Дом Чтецов Максим частенько дрался и знал, как выглядели сбитые костяшки пальцев спустя неделю после заварушки.

  Вряд ли можно было себе представить ещё более странного персонажа в этом дышащем вкусом и роскошью зале, чем эту девушка. Она была тут не к месту, это точно.

  Ксюша опять настойчиво потянула брата за рукав. Пора было убираться отсюда, пока никто их не заметил.

  * * *

  Бывает такое состояние, когда ты уже проснулся, но глаза ещё не открыл. Тебе тепло, уютно и не нужно никуда спешить. Ты легонько потягиваешься и елозишь щекой по подушке. И какое бы положение не приняло тело, тебе всё равно будет комфортно. Именно в таком состоянии пребывала Катя первые несколько мгновений до того, как вспомнила, где находится.

  Затем девушка резко распахнула глаза и села в кровати. Она оглянулась. Комнату, куда вчера её отвели поздно вечером, сейчас заливало утреннее солнце. Солнечные зайчики играли в догонялки на батистовом пастельном белье. Катя провела рукой по мягкой ткани пододеяльника. Она впервые спала на такой дорогой ткани.

  Всякий батист выделывался преимущественно в Северной Франции и Бельгии, из самой тонкой льняной пряжи. Высокая прочность ткани в сочетании с легкостью и прозрачностью достигалась за счет скрупулезного соблюдения равной плотности и одинаковой толщины пряжи основы и утка при использовании сырья.

  Девушка осторожно вылезла из-под одеяла и поправила подушку. Она не знала, сколько стоит это постельное бельё, но уж точно не хотела быть ответственной в том случае, если оно испачкается или помнётся.

  Девушка натянула джинсы и подошла к окну. По меркам Кати, комната была огромной. Потолки в несколько метров высотой, стены из выделанного камня, глубокие ниши по периметру помещения - девушка никогда в жизни не видела такого странного дизайна. Она дотронулась рукой до шершавой поверхности стены около подоконника. Не смотря на современный ремонт камень не был похож на декоративный или отделочный. Девушка выглянула в окно.

  Недалеко от здания простирался хвойный лес. Деревья в нём были очень высокими, словно из сказки про великанов. Катя сглотнула. Везде ей всё кажется неестественным и странным. Ведь этот лес мог быть просто старым лесом и не чем иным.

  В дверь негромко постучали, и девушка вздрогнула. Она обернулась и прижалась спиной к подоконнику. Прошло пару секунд, а затем опять раздался негромкий стук и перешёптывание. Катя всё ждала, что дверь откроется, пока не сообразила, что оказалась в незнакомом для неё мире. Мире элементарной вежливости и предупредительности. Никогда ещё: ни в детском доме, где у неё не было собственной комнаты, ни в доме у опекунов, к ней никто не стучался в комнату и не ждал, пока она разрешит войти.