Пустыня смерти - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф - Страница 33

— В кого ты стрелял сегодня? — снова спросил Калл.

Гас все яснее понимал, что все же жив и в целом здоров, не считая, разумеется, ушибленной лодыжки.

— Надеюсь, что моя лодыжка все же не сломана. Хотя и повреждена, — сказал он. — Тебе лучше оставить Джонни в покое. Он даже не соображает, зачем стрелял из пистолета.

— Нужно быть уж очень голодным, чтобы жарить ту проклятую черепаху, — пробормотал Джонни Картидж.

Это были его последние слова в ту ночь. К бурному негодованию Калла он впал в пьяное оцепенение и вскоре шлепнулся лицом вниз и растянулся без движения, как прежде Гас.

— Ну, теперь у меня двое лежачих, — озабоченно проговорил Калл. — Вот такая проклятая незадача.

Гас, поняв, что жив, несколько успокоился. Но теперь его тревожило мрачное настроение приятеля.

— Хотел бы я знать, появится ли завтра на складе та девушка? — громко спросил он. — Мне невтерпеж увидеть ее снова, хотя лодыжка здорово болит.

— Ладно, сходим, навестим, — грубым тоном пообещал Калл. — Может, она продаст тебе костыль.

Калл помог Гасу дотащиться до места ночлега (Джонни Картиджу помощь не требовалась, ибо он валялся в полной «отключке» около того места, где Гас свалился под обрыв); там в это время сидели Длинноногий, Верзила Билл и Рип Грин и пьянствовали. Потыкав и пощупав несколько раз лодыжку Гаса, отчего тот вскрикивал от боли, Длинноногий поставил диагноз: лодыжка не сломана, а только ушиблена и растянута. Гас пал духом — он опасался, что из-за этого ему не позволят идти в экспедицию.

— Да ты ведь и не собирался никуда, ты же намеревался остаться здесь и жениться на той девчонке, — напомнил ему Калл.

— Нет, я должен идти в поход, — упорствовал Гас. — Если бы мне удалось раздобыть хоть немного серебра, мы после свадьбы жили бы припеваючи.

По правде говоря, его раздирали противоречия. С одной стороны, у него возникло сильное желание жениться на Кларе; но с другой — мысль о том, что его боевые товарищи отправятся в великий поход, полный приключений и риска, без него, повергла его в уныние и печаль.

— Так вы полагаете, что полковник Кобб не возьмет меня в экспедицию из-за лодыжки? — спросил он.

— Почему не возьмет? У нас полно повозок и фургонов, на чем-нибудь и поедешь — растяжение связок обычно проходит через неделю, — ответил Длинноногий. — Думаю, тебя уложат в легкую пролетку вместе со стариком Филом Ллойдом, если только не решат везти его в фургоне.

— Ехать вместе с генералом? — удивился Гас. — Я же даже не знаю, о чем можно с ним говорить?

— Тебе не придется и слова сказать Филу Ллойду. Он упьется так, что говорить не сможет, — заверил его Длинноногий.

На следующее утро поврежденная лодыжка распухла так, что Гас не мог даже ступить на ногу, что здорово огорчило его — он так надеялся появиться на складе к открытию, чтобы помогать мисс Форсайт распаковывать товары. Ни секунды не мог он стоять на поврежденной ноге — боль пронизывала лодыжку словно иголками.

— Может, у них на складе найдется лечебная мазь? — сказал ему Калл. — Я пройдусь туда и куплю тебе мази.

— Вот как?! — воскликнул Гас, решив, что Калл задумал повидаться с Кларой. — Ты, наверное, решил заодно помочь ей распаковывать товары?

— Что-что? — спросил Калл, не поняв, почему Гас окрысился на него. — С чего это я буду помогать ей? Не хочу я вкалывать на этом складе.

— При растяжениях хорошо помогает медвежий жир, — посоветовал Верзила Билл.

— Вот как? А у нас он есть? — спросил Гас, которому совсем не хотелось, чтобы Калл шел на склад.

— У меня его нет, — ответил Верзила. — Может, сообща и наскребем немного, а в следующий раз убьем медведя.

— Как-то раз я видел медведя — он жрал лошадь, — вспомнил Гас. — К сожалению, я не убил его.

Каллу надоело слушать пустопорожние разговоры, он вышел и направился к складу. Девушка была уже там, проворная и смышленая. Она вовсе не распаковывала ящики с товарами, а подсчитывала выручку в кассе, при этом насвистывая задорную мелодию.

— Сидите тихо и не сбивайте меня, — сказала она, одарив Калла веселым взглядом. — Если я собьюсь со счета, придется пересчитывать все с начала.

Калл сидел и терпеливо ждал, пока она подсчитала и разложила по стопкам все монеты, а затем записала общую сумму на листочке бумаги.

— Стало быть, пришли вы, — сказала она, закончив подсчеты. — А я ждала мистера Маккрае. Видимо, он влюбился в меня совсем не так, как мне казалось.

— Да что вы! Он влюбился по самые уши, — заверил ее Калл. — Он даже думал нагрянуть сюда с утра пораньше, да вот незадача — упал и растянул лодыжку.

— Похоже на мужчин, но не сломал? — встревожилась Клара. — Наверное, подвернул ногу, танцуя с какой-нибудь сеньоритой? Мне показалось, что он из породы тех техасских рейнджеров, что крутят напропалую с сеньоритами.

— Да нет, что вы! Он упал с обрыва, — стал рассказывать Калл. — Я был тогда вместе с ним. Он здорово растянул ногу и думает, что немного лечебной мази помогло бы ее вылечить.

— Может и помогло бы, если я сама разотру ее, — предложила Клара.

Калл смутился и не знал, что и сказать. Ему еще не доводилось слышать, чтобы женщина втирала мазь в ногу мужчине. Ему подобная помощь казалась неуместной, но он подумал, что, может, в Остине принято так поступать.

— Если я куплю мази и принесу ему, думаю, он сам сумеет втереть ее, — произнес он.

— Вижу, что в медицине вы ничего не соображаете, сэр, — заметила Клара и подумала, что еще в жизни не встречала таких самонадеянных дурачков, каким оказался мистер Вудроу Калл.

— Так можно купить мази? — спросил Калл. Он чувствовал себя неловко от такого разговора, особенно его смущали манеры девушки и ее острый язык.

— Да, да, пожалуйста — у нас лучшие мази, какие только можно сыскать в городе, — предложила Клара. — Мой отец сам пользуется вот этой — она изготовлена из корешков растений.

Она передала Каллу большую банку с мазью, взяв за нее двадцать центов. Калла привела в недоумение такая высокая цена — он полагал, что мазь будет стоить от силы центов десять.

— Передайте мистеру Маккрае, чтобы он лучше следил за своим здоровьем и без моего разрешения не ходил гулять по обрыву, — говорила Клара, заворачивая банку с мазью в коричневую оберточную бумагу. — Если бы он не был таким беспечным, мог бы сегодня быть весьма полезным для меня,

— Да он и понятия не имел, что так близко подошел к краю обрыва, мисс, — объяснял Калл, считая, что обязан защищать от нападок своего приятеля.

— Никаких извинений я не принимаю, скажите ему, что я очень расстроилась, — решительно произнесла Клара. — Если уж мужчина влюбился в меня, то я требую от него более осмотрительного поведения.

Когда Калл передал содержание разговора Гасу, тот обрушился на него с нападками.

— Подозреваю, что первым делом ты сказал ей, что я был вдрызг пьян — да ты, видно, сам хотел бы жениться на ней, — напустился Гас на друга.

Калла удивили абсурдные нападки приятеля.

— Да я даже не знаю, как ее зовут, — оправдывался он.

— Брось ты, узнать ее имя труда не составляет, — наседал Гас. — Нет, скажи: ты задумал жениться на ней, правда?

— У тебя, должно быть, мозги свихнулись, когда ты сверзился с обрыва, — отбивался Калл. — Да я вообще ни на ком жениться не собираюсь. Ухожу в поход на Санта-Фе.

— Ну и иди, я тоже пойду, но хочу, чтобы ты и носа не показывал на складе, — решил Гас.

Его неотступно преследовала мысль, что Клара Форсайт, возможно, положила глаз на Калла. Кто ее знает, может она решила отдать предпочтение его приятелю? Эта мысль причиняла ему такое страдание, что он встал, чтобы попытаться доковылять до склада. Но на больную ногу даже ступить было нельзя, пришлось скакать на одной ноге, но, прыгнув несколько раз, он понял, что так далеко не ускачешь. Да даже если бы и доскакал, то что подумала бы Клара о нем, прыгающем на одной ноге?

Он поневоле был вынужден лежать в лагере весь день и хандрить, в то время как другие рейнджеры занимались своими делами. Верзила Билл Колеман потерял бдительность и не приглядывал за бутылкой виски, которую раздобыл еще с вечера. Пока он возился со стременами, пытаясь починить их, Гас незаметно подобрался к его скудным пожиткам, спрятанным под матрасом, схватил бутылку, откупорил и отхлебнул изрядный глоток. Затем, мгновенно опьянев, пополз обратно к себе на койку и лег как ни в чем не бывало.