Журнал «Если», 2000 № 11 - Булычев Кир - Страница 72
- Предыдущая
- 72/77
- Следующая
Однако отнюдь не хроноклазмы волнуют Б. Олдисса. Писатель исследует природу возникновения нынешнего технократического общества, сопоставляя его с внутренней сущностью созданного Франкенштейном чудовища. Подобно «франкенштейнову телу», общество, в котором был рожден Джо Боденленд, лишено духа. Здесь празднует победу мировоззрение Виктора Франкенштейна: «Голова восторжествовала над сердцем». Система ценностей в нынешнем мире такова, что, сколько бы каждый из нас ни старался похоронить в себе Чудовище, этим он лишь воскрешает его снова и снова. Освобожденный 200 лет назад Франкенштейном монстр ныне свободен. Между тем, убежден автор, в истории человечества был момент, когда прагматизм еще не убил романтику. Это время, когда жили и творили лорд Байрон, Перси и Мэри Шелли. Их отношение к любви, литературе, политике, наконец, были наполнены такой страстью, что вряд ли у кого-либо повернется язык назвать их существование неподлинным. Они были явно ближе к истинной свободе, чем мы… Хотелось бы также отметить, что роман имел еще и кинематографическую судьбу. В 1990 году Роджер Кор-ман, знаменитый мастер фильмов ужасов, известный своими киноверсиями новелл Эдгара По, экранизировал «Франкенштейна освобожденного». Прочитав книгу Б. Олдисса, режиссер прервал почти 20-летнее молчание — с 1971 года он занимался исключительно продюсированием. «Об одном жалею, что невозможно было использовать в фильме фигуру Эдгара По», — сетовал позже Р. Корман в одном из интервью. Действительно, когда Байрон уже погиб, Э. По был еще совсем ребенком. Впрочем, если предположить, что время нелинейно, в одном из вероятностных миров Мэри Годвин вполне могла обучать искусству любви юношу по имени Эдгар.
НЕ БУДУ МОЛЧАТЬ!
Уважаемая редакция!
НЕ БУДУ МОЛЧАТЬ!
Прилагаемый текст мне принес приятель — главврач южной психиатрической больницы.
— Эти листки принадлежали одному из наших пациентов, — сказал он. — Тебе как фантасту это может быть интересно.
— Земля пухом, — отвечал я, ориентируясь на слово «принадлежали». — И ты намерен впредь таскать мне «как фантасту» рукописи всех ваших пациентов?
Приятель замялся.
— Не всех, — наконец пообещал он. — Это особый случай… Только, пожалуйста, не смейся.
По его словам, пациент, видный мужчина в самом расцвете лет, появился неведомо откуда — просто однажды ночью медбратик наткнулся на спящего в курилке человека в плавках, треуголке и поношенной боксерской перчатке, обутой на левую ногу. Разумеется, без документов. Человек называл себя Полупровидныком, говорил тихо и внушительно, время от времени не без удовольствия поругивая геев, китайцев и марсиан. За явностью психических отклонений был оставлен в южной психиатрической больнице, так как розыск родных или знакомых результатов не дал.
Буйствовал Полупровиднык редко, в основном писал что-то огрызками карандашиков, а исписанные листочки складывал самолетиками и искусно запускал меж оконных решеток, приговаривая: «На волю, на волю, к братьям!» Уже и медсестры повлюблялись в него все, как одна. И тут за ним пришли.
— Родственники? — с проем я.
Приятель посмотрел на меня как-то странно.
— Китайцы, — ответил он.
— В скафандрах.
Он и не думал шутить. Да и мне почему-то стало вдруг не по себе.
— Ну и?
Он поежился.
— Они, конечно, что-то говорили, но вокруг них гудел огненный столп, и я не расслышал ни слова. А потом с пациента сняли пижаму, надели смирительную рубашку — и исчезли. Все. А это осталось, — приятель кивнул в сторону исписанных листиков. — Не успел самолетики сделать. Прочтешь?
— Прочту, — сказал я.
Словом, именно эти записи я посылаю вам. Если же вы, прочитав, подумаете, что специфика профессии отразилась на моем приятеле, то, зная его немало лет, могу заверить: он человек вполне приземленный, в общении, пожалуй, даже скучный и ни к каким мистификациям уж точно не склонный.
С Новым, 2101, годом вас, братья! С Новым веком!
Век XXI был. Век XXII — будет. И это будет наш век.
Почему?
Потому, что причина нежизнеспособности всех известных истории общественных формаций заключается в их нежизнеспособности. Только трусость побуждает людей принять очередное перемирие за иллюзию мира. Естественное состояние человечества — война.
Фактически Земля знает лишь иллюзорные пацифистские утопии, призванные маскировать реалии войны. Любой миролюбивый демарш столь же патетичен, сколь и лицемерен. Необходимость внеэкономического управления экономикой возродила абсолютность конфликта и насилия. Только логика войны универсальна и позитивна.
Примеры?
Лишь перманентная война белых с черными, испаноязычных с англоговорящими, геев с натуралами позволила Соединенным Штатам Америки сохраниться на политической карте планеты в качестве одного из ведущих государств мира развитой политкорректности.
Лишь в сепаратизме — залог единства, ибо грош цена сепаратизму, достигшему цели. Недаром Фронт Освобождения Калифорнии еще в 2057 году официально отменил Пункт Первый своей Декларации — требование независимости как высшей цели борьбы за независимость!
Вправе ли мы пренебрегать бесценным опытом американцев?
Нет, не вправе!
Факел Статуи Свободы светит нам со дна Гудзона, и солнце эффективной демократии по-прежнему восходит на Западе!
Мир есть пат. Пат есть застой. Застой есть безысходность.
Преодоление патового противостояния Евразийской Конфедерации и Объединенных Европейских Эмиратов откроет эпоху дестабилизации, даст импульс взаимопроникновению культур.
Иные скажут, что таковое уже состоялось, и приведут в пример мечеть Нотр-Дам де Эль-Пари в Новом Алжире. Чушь! Гнилая наивность гнилой образованщины! Полное братство культур возможно только под вой картечи и грохот взрывов. Хороший супермаркет есть взорванный супермаркет; порукой тому — уютные подвалы албанских ресторанчиков на берегах Рейна и Темзы.
Мы хороним трупы старых идеологий. Ценности чужих миров нужны нам лишь как трофеи. Иконы мы нарисуем сами. Жажда разрушения есть жажда творческая.
В чем смысл прошлого?
В том, что его уже не будет.
Сохранность физиологического бытия каждой особи перестала быть актуальной еще в XX веке. Так называемые демократии дискредитировали себя, оказавшись неспособными отстоять не только декларируемые, но и тайные свои интересы.
Даже пресловутая Поднебесная, мирно поглотившая Японию и Полинезию, обе Кореи и Дальний Восток, Сибирь и Урал, даже эта последняя супердержава, занимающая ныне четвертую часть суши — обречена.
Да, ее не подкосит энергетический кризис — солнечные и нейтринные технологии, эти крохи со стола марсиан, без зазрения совести принятые в подарок зажравшимися пекино-московскими мандаринами, как ни печально, действительно неистощимы.
Ей не грозит и кризис экологический — Купол, жалкая подачка тех же христопродавцев-марсиан, да опалит их дыхание Иблиса, сына Шайтана, будь во веки веков проклято имя его, надежно прикрыл ее от озоновых дыр, столь пагубно досаждающих прочему человечеству.
Но разве это справедливо?
Почему им можно, а нам нет?!
Пусть бароны Приднепровья присягают на верность Поднебесной, пусть огнепальные мудрецы Великой Еврусии поют ей осанну в своих заволжских скитах — мы, афроевропейцы, люди доброй воли и светлого разума, пойдем своим путем.
- Предыдущая
- 72/77
- Следующая
