Журнал «Если», 2000 № 04 - Уильямс Шон - Страница 9

• Предыдущая
• 9/78
• Следующая

Зоранна покачала головой:

— Тед, такие масштабные полевые испытания без причины не отменяют.

Тед пожал плечами:

— Я тоже так думал, но мое дело сторона. Ну как, можешь вернуть его сегодня?

— На тот случай, если ты вдруг не заметил, — процедила Зоранна.

— Сейчас я нахожусь в трансконтинентальном вагоне Текучки, которым управляет Жучок. Гончика я оставила дома. Отдать Жучка я смогу не раньше, чем через три недели.

— Это нас не устраивает, Зо, — проговорил Тед, нахмурившись. — Но послушай: «Дженерал-Гениус» пришлет тебе абсолютно бесплатно модель «Дипломат-Люкс» с инсталлированным транспортным и телекоммуникационным софтом. Зверь, а не машина! Где ты будешь сегодня вечером?

Что-то тут было нечисто. «Дипломат» — флагманская модель концерна — был не по карману даже Зоранне.

— Я буду в АПГЖБ-24, — сообщила она Теду и, когда тот выгнул бровь, пояснила: — Там живет моя сестра.

— АПГЖБ-24. Заметано.

— Послушай-ка, Тед, не надо темнить. Если не хочешь, чтобы я рылась в вашем грязном белье, лучше скажи все начистоту.

— Поклянешься, что это останется между нами?

— Как бы не так! Я угробила на твои испытания двадцать два дня — и теперь все коту под хвост?

— А что если в дополнение к бесплатному поясу мы заключим с тобой тот же контракт на следующие испытания? Станешь нашим штатным журналистом. По рукам?

Зоранна передернула плечами. Тед вновь закинул ноги на стол.

— Зо, тут головы с плеч летят. В отделе разработки крупный скандал. Нам грозят судом. Мы уже начали сомневаться в самой идее снабжения сервопоясов искусственными личностями. По крайней мере, этой искусственной личностью!

— Почему? Чем она плоха?

— Слишком напориста. Слишком назойлива. Слишком деспотична. Это чудовище нельзя было выпускать из лаборатории. Скажи спасибо, что Жучок еще не созрел…

Разумеется, Тед преувеличивал. С Жучком хлопот не оберешься, тут Зоранна была согласна. Но чудовище? Однако ее радовала возможность отделаться от назойливого ИскИна, тем более в обмен на такой роскошный утешительный приз, как пояс класса «Дипломат». Пересадив в обновку своего Гончика, она наконец-то окажется в авангарде технического прогресса.

— Когда я вернусь, будь добр рассказать мне все подробно, но пока — давай считать, что мы договорились.

Когда Зоранна отключила видеофон, Жучок потребовал:

— Перечислите членов вашей семьи с указанием степени их родства.

Вагон начал замедлять ход, и Зоранна инстинктивно проверила, надежно ли пристегнута к креслу.

— Все уже умерли. Осталась только Нэнси.

Резко дернувшись, вагон влетел в отводную трубу, разобрался, где у него колеса, и затормозил. За окном засверкали огни. ВОКЗАЛ № 4, АПГЖБ-24, — прочла Зоранна на стене тоннеля.

— Назовите любимый цвет Нэнси?

— Все. Хватит. Больше никаких вопросов, Жучок. Ты слышал, что сказал Тед: тебя уволили. Пока я не отошлю тебя назад, давай сделаем вид, что ты просто тупой старинный сервопояс. Ничего больше не спрашивай. Понял?

— Так точно.

Зашипели пневматические шлюзы, выравнивая давление. Вагон замер, распахнул двери. Зоранна расстегнула ремни, достала из грузового отделения багаж. Немного замешкалась, проверяя, послушается ли ее Жучок. Тот молчал. Выйдя из вагона, Зоранна влилась в толпу приезжающих и отъезжающих — обитатели домов АПГ обычно добирались на работу Текучкой. Задрав голову, она взглянула вверх. Вокзал находился в обширном внутреннем дворе, со всех сторон опоясанном стенами башни. Пятьсот этажей: кишащие людьми магазины и рестораны, театры, сады, парки… Верхние уровни терялись в лучезарном тумане… Даже самой себе Зоранна стыдилась признаться, что не знает, какой любимый цвет ее сестры — и вообще ничего не может сказать о ее вкусах. Правда, она помнила, что Нэнси обожает красивые панорамы. Кстати, АПГЖБ славится видом из окон. Вечернее солнце, отраженное и увеличенное гигантскими зеркалами на крыше, ползет по стенам центрального двора вверх: закат задом наперед. Разбуженные его лучами, начинают светиться биолюмы на перилах и стенах. По висячим пешеходным мостикам на головокружительной высоте беспрестанно снуют люди. Здание-мегаполис буквально вибрирует от гула жизни.

Когда Нэнси переехала сюда, она была учительницей начальной школы. Несмотря на высокую цену, она арендовала номер почти на самой верхушке башни, так высоко, что с вокзала ее этаж вообще не виден. Но после указа об отмене размножения, принятого в 2033 году, надобность в учителях отпала, и Нэнси пришлось перебраться ниже, где жилье было дешевле. Затем, когда официально разрешили коммерческое производство клонов, Нэнси упала сразу на несколько десятков этажей.

— В прошлый мой приезд, — сказала Зоранна Жучку, — у Нэнси была минигабаритка на 103-м. Проверь по справочной.

— Нэнси живет на 40-П.

— 40-П?

— Сороковой подземный этаж. На тридцать пять уровней ниже вокзала.

— Не может быть!

Зоранна позволила волне пассажиров подхватить себя и повлечь к лифтам. Увы, время ее приезда совпало с часом-«пик», и теперь она была вынуждена тесниться в толпе усталых и голодных тружеников, отработавших смену. Все это были молодые люди — по большей части клоны, — одетые в серо-бурую униформу АПГ. Ни серый, ни бурый не входили в число любимых цветов Зоранны.

Как назло, весь ряд лифтов, предназначенных для подземных этажей, был отключен. Справочная посоветовала отправиться к лифтам Пятого вокзала (один километр на восток по пешеходным мостам), но Зоранна и так уже слишком устала.

— Жучок, — сказала она, указывая на лифты в соседнем ряду, — они везут вниз?

— Да.

— Отлично, — сказала она и, работая локтями, пробилась в ближайший. Кабина была так набита людьми, что двери, взывая о милосердии и умоляя пассажиров встать потеснее, закрылись лишь с третьего захода. На дисплее высветились цифры: номера затребованных пассажирами этажей, выстроенные в порядке очередности остановок. Тут Зоранна с ужасом поняла, что маршрут лифта определяется весьма демократично — в интересах большинства пассажиров. Но выходить было уже поздно. Ближайшая остановка — 63-й этаж. Затем 55-й, 203-й, 148-й и так далее. Ее этаж замыкал список.

«Жучок, это лифт Диксона!» — беззвучно проартикулировала она.

Вскоре Зоранне стало чудиться, будто время ползет, как черепаха, и ее бесконечный день еще больше растягивается всякий раз, когда лифт останавливается, чтобы выпустить или впустить пассажиров. На каждой остановке, с появлением новичков, список приоритетных этажей менялся, но 40-П упрямо оставался в самом хвосте. В Башне имелось пять видов лифтов. Диксоновский отлично подходил группам людей, направляющихся на популярные этажи. Но из всех, кто находился в кабине, в подземелье хотела ехать одна Зоранна. Кроме того, от постоянного ускорения (2,8 g, как-никак) у Зоранны заныло под ложечкой.

«Жучок, — проартикулировала она, — слетай домой и отопри мои архивы. Достань файл под названием «аневризма головного мозга» и перекачай в мозг лифта. Мы им сейчас устроим демократию».

«Этот файл просрочен, — вскоре произнес Жучок ей на ухо через имплант, еще более усиливший сходство его голоса с комариным писком. Я не могу снабжать общественный транспорт устаревшей информацией».

«Так замени дату более поздней».

«Это запрещено».

— Тут я решаю, что запрещено, а что — нет! — вскричала Зоранна, и пассажиры с удивлением воззрились на нее.

«Структура, не дозволяющая задавать вопросов, ограничивает мою эффективность», — пожаловался Жучок.

Зоранна вздохнула:

«Что ты хочешь узнать?»

«Следует ли мне перепрограммировать себя, чтобы я имел возможность отредактировать данный файл вышеупомянутым образом?»

«Нет, Жучок, некогда мне тебя перепрограммировать — да я и не умею».

«Следует ли мне самому перепрограммировать себя?»

Он что, и такое может? Тед ничего об этом не говорил… Возможно, какую-то рабочую подпрограмму забыли удалить.

«Да, Жучок, действуй».

• Предыдущая
• 9/78
• Следующая