Дэнилидиса - непутёвый герой - Жмыхов Денис Валерьевич - Страница 46

  "Мастер!" - кто-то орал мне уже в самое ухо, чья-то крепкая хватка чуть не вырвала моё плечо....

  Прилив злости придал сил, я отпихнул кричавшего и вскочил на ноги, в правой руке пульсировала и накапливалась Сила. Перстень вновь ожил и спешил прийти мне на помощь....

  В который уже раз.

  И в тот же миг в трёхстах шагах передо мной из-под земли вспух и взорвался огромный ослепително-белый шар, раскидав массы земли вперемежку с огромными валунами и многовековыми деревьями....

  Слух резанул оглушительный свист на самой грани слышимого. В лицо ударило твёрдой волной воздуха, из ушей и носа брызнули горячие струи крови...

  Глаза удалось сохранить лишь вовремя поднятой рукой. Прикрылся.

  Перстень вновь готов был помочь, но только мне, а тех, кто был рядом, разорвало в клочья. Терять спутников было для меня уже привычным делом.

  Я потерял слух, но глаза сохранил и видел сквозь дрожащий воздух и безжалостный свет, как из пролома к горящим небесам устремилась огромная колонна извивающейся плоти сплошь из света и молний с огромной уродливой мордой с длинной пастью усеянной узкими острыми зубами в несколько рядов. Оно было поистине огромно.... Я боялся даже сравнивать ЭТО с чем-нибудь знакомым мне, чтобы не сойти с ума.

  "Дитя Света пришло в этот мир, чтобы очистить его и воздать по заслугам. Твоей чёрной душонке пришёл конец, нечестивец", - прошелестело в моём мозгу....

  Вот уж нет! Ещё обломаете зубы, почтенные!

  Я весь налился Силой, багровый отсвет укутал меня....

  Ещё поглядим, как корчится в агонии это самое Дитя!

  Весь мокрый я подскочил с мягкой перины, судорожно глотая ртом воздух.

  "Боже! Что это? Что за наваждения????" - истерично крутилось в моём мозгу. Это было до жути реалистично, опять. Очередное видение, в котором фигурировал Перстень.

   - Что случилось? - В комнату ворвались доктор со своей помощницей, с их появлением помещение, в котором я имел честь отходить от очередного беспамятства, моментально озарилось приглушенным светом, исходившим, казалось, от самих стен.

   - Я не знаю точно, - прохрипел я, не решаясь вновь улечься на такую мягкую, но такую мокрую от собственного пота, подушку. - Не знаю, что и сказать.

   - Говорите, как есть. - Отрезал Вольфштайн, присаживаясь на стул возле кровати и пытливо глядя мне в глаза. - Важно всё, каждая деталь.

  Меня начало трясти, но, всё же, превозмогая недуг, я начал говорить, ибо ничего другого мне, по сути, не оставалось. Я рассказал, как мог вкратце, но не упуская немаловажных деталей, свою историю скитаний: про пьянку в честь дня рождения жены, про нечаянное убийство Бордвика, про встречу с Лангедоком и веселой троицей, про драки, поединки, перемещение до Арленбурга (до которого так и не добрались), про мои взаимоотношения с Перстнем и в итоге, на десерт, я оставил рассказ про мои пугающие видения связанные с тем самым Перстнем.

  Я замолчал, выдохся. Молчал и Вольфштайн, погрузившись в раздумья.

  В горле першило от долгого рассказа, хотелось пить, но я не решался нарушить значимость момента своей банальной просьбой. Наконец доктор произнёс:

   - Всё верно. Так и должно быть. В принципе, всё происходящее с вами сейчас здесь очень даже объяснимо.

  Как хорошо, что у этого доктора на всё были ответы, он нравился мне всё больше.

   - Дело в том, - продолжал он. - Что вы не совсем вписываетесь в картину данного места. Насколько вы могли догадаться, это пристанище заблудших, так скажем, душ. Тут, в некотором роде, обитают информационные проекции тех, кто не совсем смирился с потерей своего плотского существования, либо те, память о ком настолько сильна, что не даёт душе двигаться дальше, обрести своё посмертие, либо те, кто и не существовал никогда во плоти....

   - То есть? - Я удивлённо вскинул бровь.

   - То есть, вполне вероятно, что здесь вы сможете встретить героя ваших любимых сказаний. Однако, это место далеко не единственное в своём роде, в мириадах Теней и Отражений достаточно мест, подобных этому и у каждого есть свой Смотритель.

  На этом месте Вольфштайн выдержал паузу, многозначительно посмотрев на меня. В принципе, этот его театральный жест был уже излишним, я давно смутно догадывался, что доктор - не просто доктор и здесь он не только для того, чтобы штопать глупых непутёвых героев, потерявшихся на тропах междумирья...

   - Я понял вас, герр Кнут. - Спокойно ответил я на его взгляд. - И мне ужасно интересно послушать вас.

   - Хм. - Вольфштайн немного смущенно поправил очки. - Что ж, вас не так просто удивить, но это можно объяснить тем, сколько и чего вам довелось пережить за столь короткий срок.

   - Не забудьте и про научно-технический прогресс, доктор, подаривший моему миру телевидение, интернет и прочие чудачества.

   - Да-да, конечно. Насколько я могу судить, в вашем мире удалось невероятно обесценить процесс добычи информации, как и саму информацию, ну а уж источник информации стал для вас и вовсе расходным материалом. С одной стороны, это прекрасно и удобно, но с другой - вы практически перестали отличать правду ото лжи, а границы морали затёрлись под натиском научных объяснений и просто оправданий ваших слов, действий и поступков.

   - А вы неплохо изучили мой мир. - Немного пораженно ответил я.

   - Отнюдь. - Улыбнулся мне доктор. - Я смог разглядеть лишь немногое и лишь то, что понимаю сам.

   - Где вы всё это разглядели?

   - В вас самих. - Просто ответил Вольфштайн. - Вы носите на себе отпечаток своего мира, и пока ещё этот отпечаток очень чёток и силён. В ваших словах, в ваших глазах и жестах, в тенях и бликах ваших снов - я всё читал это.

   - Вы подсматривали мои сны? - Возмутился я, подскакивая на кровати.

   - Ну что вы! - Всплеснул руками доктор или точнее - Смотритель - Я ни в коем случае не лазил к вам в голову и не читал ваши мысли, у меня есть представления о чести и гостеприимстве! Просто вы на данный момент единственный, кто видит в этом мире сны, а сны порой имеют свойство распространяться и извне, то есть, как и всякая информация импульсно-волнового характера - покидать свой источник, либо своего носителя. А данный мир очень соскучился хоть по каким-нибудь проявлениям активности на информационном уровне. Откровенно говоря, вы понравились ему.

  Тут Вольфштайн сделал очередную паузу, сцепив пальцы на колене и слегка откинувшись на спинку стула.

   - И что в этом плохого? - Непонимающе спросил я.

   - До определённого момента - ничего. - Начал он, затем вновь выпрямился, снял очки, устало потёр переносицу и, водрузив очки на место, продолжил:

   - Однако не зря же почти во всех обитаемых мирах бытует такая пословица, в разных её интерпретациях: будьте осторожнее со своими желаниями, они могут сбыться. Этот мир стал прислушиваться к вам, воплощал ваши интуитивные пожелания. Вы, надеюсь, не могли не заметить, что появилась смена времени суток, пусть и не та, к которой вы привыкли, но всё же. Вместо постоянного позднего вечера теперь есть ранний вечер, есть сумерки и есть короткая ночь. Также появились огни в окнах домов, чего здесь никогда не бывало. Небеса обрели краски, помните, как вы любовались закатными лучами на стёклах и стенах домов? Да что перечислять? Очень многое изменилось здесь, хоть это и не бросается вам в глаза...

  Наша беседа с Вольфштайном Смотрителем странного мира растянулась надолго: за окном пролетела короткая ночь и комната окрасилась закатными красками осеннего солнца. Мы говорили о многом, о разном и я чувствовал, что этой беседой я излечиваюсь, мне становилось лучше буквально с каждым часом. Про Перстень я тоже узнал много интересного и полезного. И когда уже подходила к концу вторая ночь, я понял, что чувствую себя как никогда хорошо, что я полон сил и задора.

   - Ну что ж, - резюмировал доктор, вставая со стула и с наслаждением потягиваясь. - Спешу сообщить вам, что этот, так скажем, день для вас последний в этом мире и вы должны уйти.