Дэнилидиса - непутёвый герой - Жмыхов Денис Валерьевич - Страница 4

  Вот тут мне снова поплохело, руки маленько затряслись, а в горле мгновенно пересохло.

  - Гхххм... - Начал я свой возмущенный ответ. - То есть как?... Сэр? А зачем всё это?

   - Видите ли. - Лангедок нервно похлопал по круглому набалдашнику на рукоятке меча и, горестно вздохнув, произнес. - Этот... кхм.... Подонок со своей бандой убил очень много людей. Они вырезали целые деревни и даже грабили небольшие города, уводя уцелевших в бойне жителей в рабство. Они злодействовали довольно долго и Пресветлый герцог Арнитес II ничего не мог с ними сделать, лишь попусту гоняясь за негодяями по всему Южному Элмору. Его отряды даже умудрились дважды попасть в засаду.

  Лангедок снова вздохнул и продолжил:

  - Всё поменялось в лучшую сторону, когда в здешние края явился Имперский Наместник Ирлиентарис с Особым Имперским Корпусом во главе. За полгода он истребил, либо пленил всех приспешников Бордвика, кроме него самого. - Лангедок развел руками, словно извиняясь у меня за столь вопиющий недочет в действиях столичной шишки. - Еще полгода Бордвик скрывался от карающей длани справедливого возмездия, в одиночку наводя ужас на окрестные деревни и хутора. И вот, настал наконец-то тот день, когда злодей встретил героя, прервавшего его жизненный путь, полный страданиями ни в чем неповинных людей.

  Следопыт пафосно замолчал, давая мне, непросветленному, возможность проникнуться всей важностью момента. Можно сказать, переломный момент в истории всего края. Вот только мне это как-то было по барабану, потому что меня волновал совсем другой аспект в этом ходе событий, небольшой такой нюансик:

   - Сэр! - Бесцеремонно нарушил я благоговейное молчание странствующего романтика-убийцы. - Но при чем здесь вызов меня вами на поединок? Уж чем я провинился, раз спас целый край от такого вселенского зла?

  Лангедок опустил взгляд и сокрушенно покачал головой, словно профессор, что устал втолковывать прописные истины студенту-дебилу:

  - Дело в том, что от рук Бордвика и его шайки, - тихо проговорил он. - Погибли моя жена и мой старший сын. Младший же был уведен в рабство и где он теперь - мне неведомо. Но я отыщу его! - С жаром закончил он и с силой сжал кулаки. Я даже слегка отшатнулся, увидев какой огонь полыхнул в его глазах.

   - Я дал клятву! - продолжал он, всё больше распаляясь. - Страшную клятву своим фамильным духам и Древним Богам, что настигну и поквитаюсь с убийцей! И я шел по его следу без малого год, настигая его приспешников и убивая его Помощников! Двенадцать кровавых убийц без чести и совести были отправлены мной в Палаты Вечных Мук! И проводником им был вот этот верный клинок! - Лангедок хлопнул себя по ножнам, в которых покоился его узкий меч. Его лицо ожесточилось, черты посуровели, на скулах играли желваки, в глазах вовсю пылал не огонь даже, а целый пожар тёмного пламени. Лангедок застыл, словно вновь переживая горечь потери и сладость мести, которая оказалась, увы, неполной.

  Он горько вздохнул и уже спокойно произнес:

   - Но Бордвик всё время ускользал от меня... Как и от прочих охотников, что гоняли его до самого Моря, через Пролив и обратно. Вот так, сэр Дэнилидиса, вы оказались как героем, так и нарушителем Клятвы Чести и Крови. И теперь страшное проклятие довлеет надо мной и всем моим родом, который вполне возможно может прерваться, если я не сыщу своего младшего сына. - Тут он стал совсем уж понурым. - И по Имперским законам, и решению Высокой Земельно-Имущественной комиссии мои земли и мой родовой замок либо выставят на аукцион после моей смерти. Либо будут поровну разделены между моими соседями с выплатой доли моей дальней родне, так как настолько близких родственников, что могли бы претендовать на неделимое наследство с ленным присоединением моих владений у меня нет.

  - А как же еще один очевидный вариант? - Сочувственно спросил я.

   - Какой же? - Полюбопытствовал не бедный, как оказалось, Следопыт. По его глазам и интонации я понял, что он уже догадался, что же я имею в виду.

   - Вновь жениться и нарожать еще кучу наследников и наследниц.

  Лангедок горько усмехнулся и отвел взгляд.

   - Видите ли... - проговорил он, как мне показалось, смущенно. - Мне кажется, что никто в этом мире не может сравниться с моей Энилей. Не лежит моё сердце к новым поискам.

   - Но ради спасения вашего рода и сохранения ваших земель? - Мне почему-то очень не хотелось, чтобы какие-то там Комиссии растаскивали движимое и недвижимое имущество этого человека и делили его между совсем уж левыми людьми. Хоть он и грозился, в самой учтивой форме в скором времени отправить меня не знаю уж, на какой свет, но в основном его судьба вызвала у меня неподдельное сочувствие. Я еще та жалостливая скотина, хоть жалость моя дурна, краткосрочна и периодична.

   - Сердцу не прикажешь. - Печально посмотрел на меня этот эстет-романтик с замашками кровавого убийцы. - А без сердца не стоит начинать ни одно дело.

   - Ну... - Пробормотал я. - Наверно вы правы...

   - Конечно, друг мой! - Подтвердил Лангедок. - Вы ведь позволите называть вас другом? - Спросил он, подходя ближе и протягивая мне для пожатия руку.

  - Без вопросов. - Откликнулся я, машинально пожимая его руку.

  Рукопожатие было крепким и искренним.

  - Однако же, - Продолжал меж тем героический герой. - Нам бы не помешало тронуться в путь. Если мы двинемся сейчас и без промедления, то к полудню следующего дня достигнем Порубежска.

  Так, Порубежск - это, скорее всего какой-то городок, куда мы направляемся. Да мне без разницы, лишь бы тепло, сытно и уютно. В тот момент меня обуревали элементарные желания, можно сказать, даже шкурные, и потому многое, что раньше показалось бы мне невероятным и требующим тщательнейшего анализа и многих часов размышлений, осталось без внимания, заброшенным на дальние и довольно запыленные полки сознания.

  Мы изловили боевого коня (ага, это оказался всё-таки конь), раньше принадлежавшего убиенному Бордвику, подогнали стремена под меня, подтянули упряжь. Самого Бордвика, по совету Лангедока, оставили там, где и лежал, лишь закидав ветками, предварительно Следопыт снял с указательного пальца левой руки трупа нехилый такой золотой перстень с угольно-черным камнем и какой-то гравировкой на ободке.

   - Держите у себя, - с такими словами передал мне его Лангедок. - Это личный перстень Бордвика и лишь в бою можно было добыть его. Почти не глядя, я сунул его в трофейный кошель, в котором при быстром осмотре обнаружилась довольно внушительная кучка разномастных золотых монет.

  Шагах в пятидесяти ниже по склону обнаружился стреноженный и привязанный к дереву конь самого Лангедока. Я в мастях не разбираюсь, потому скажу, что он был темно-коричневого цвета. Весь. Без каких-либо пятен; поджарый, жилистый - весь в хозяина.

  В общем, вскочили мы в седла... Точнее, вскочил славный парень Лангедок. Я же кое-как вскарабкался на могучую широкую спину снисходительно-спокойного и местами благородного животного. Короче, вскочили и порысили в известном лишь Лангедоку направлении. Мне только и оставалось, что следовать за своим гидом, не теряя его из виду и пытаться не свалиться позорно на землю.

  Путь лежал в... как его.... Порубежск? Да - в Порубежск.

  Полдня прошло в изнурительной для меня скачке. То есть, для привычного к таким делам Лангедока мы двигались как черепахи, постоянно поддерживая рваный темп суматошного передвижения. Мне же постоянно казалось, что мой конь несется со страшной скоростью, и я вот-вот либо свалюсь нафиг, либо расшибусь о какое-нибудь дерево. А уж задницу я натер - будь здоров!

  Всё это время Лангедок поглядывал на меня со смутным подозрением, словно взрослеющий ребенок, догадывающийся, что Деда Мороза не существует, а тот, что в супермаркете - просто обыкновенный переодетый дядька.