Журнал «Если», 1998 № 11-12 - де Ченси Джон - Страница 16
- Предыдущая
- 16/86
- Следующая
Через некоторое время из дома донесся крик: «Сид! Проклятие, подойди ответь!» Однако «Сид» не появился, и Эрик снова нажал пластинку. Снова крики, затем на балкон выплыл, завязывая халат, крупный мужчина с всклокоченными волосами и красными глазами. Он озирался, щурясь так, словно сильно перебрал накануне. Эрик опытным глазом определил, что у толстяка именно алкогольное похмелье, а не абстиненция после какого-нибудь экзотического наркотика. С едва заметным презрением он спросил:
— Вы управляющий Чевски?
— Да, будь я проклят! — Толстяк протер глаза. — Куда, черт возьми, подевалась моя жена? И все… где же все? — добавил он, очевидно, только сейчас заметив, что улица пуста.
— Они все с ума посходили. — Эрик пожал плечами. — Повалили из города смотреть на какой-то чертов межзвездный корабль… если это корабль. Так вот, я — Эрик Свитра и хочу…
— Какой корабль? — прервал его Чевски.
— Не знаю! — резко ответил Эрик. Положительно, его раздражала эта планета. Потом он подумал, что было бы глупо с самого начала испортить отношения с местным начальством, с управляющим. Даже очень глупо: людей, занимающихся наркотиками, далеко не везде принимают радушно. — Нет, кажется, знаю. Кто-то сказал, кто-то из тех, у кого я спрашивал дорогу, что тут на небе было целое представление, а потом появился этот корабль, понимаете? Его владелец, кажется… Карт? Нет, Чарт. Что-то в этом роде.
С полминуты Чевски смотрел на Эрика с такой яростью, что тот невольно отступил на шаг. Затем толстяк вдруг исчез и захлопнул двери.
— Эй! — крикнул Эрик. И еще раз. — Эй!
Ответа не последовало.
— А провались ты… — сказал он наконец, снова взвалил на плечи свой багаж и направился сам не зная куда. — Чем скорее выберусь с этой сумасшедшей планеты, тем лучше…
Но как выбираться-то? Пока он не совершит какого-то открытия — возможно, касающегося этой самой штуки, именуемой шейашрим, которую используют туземцы… Ему, хоть умри, не заплатить за «программирование», за то, чтобы ему под гипнозом дали указания, как совершить путешествие через Врата на другую, более перспективную планету. Не такую безумную.
— Лучше бы я сюда и носа не совал, — сообщил он теплому весеннему ветерку.
Сверх всего прочего, он был голоден, и у него болели натруженные ноги.
Где же выход? Связаться с Землей и силой удалить непрошеный корабль Чарта? Этот вопрос неотступно бился в мозгу Лема, пока он с трудом, кряхтя, взбирался на откос, откуда был хорошо виден корабль. Но ведь он обыкновенный психолог и не уполномочен просить об этом. Сомнительно, что у кого-нибудь из здешних есть такая власть — кроме, возможно, Чевски. А Чарт знаменитость! Фигура. Известен по всей галактике. Он не так прост, чтобы призрачное, беспомощное руководство Земли могло вышвырнуть его с отдаленной планеты пинком под зад.
Даже если эта идея осуществима, зрелище масштабной полицейской акции, без сомнения, решительно изменит представления ианцев о человечестве. А для того, чтобы насильно выдворить гигантский корабль, потребуется именно масштабная акция. Туземцы испытывали холодное уважение — возможно, необоснованное — к этим едва цивилизованным существам, людям. Пусть это уважение основывалось на материальных достижениях Земли, но такая ситуация была все же лучше любой другой.
С другой стороны, деятельность Чарта также может повлечь за собой губительные последствия, причем гораздо менее предсказуемые…
Что же, какие-то перемены, очевидно, неизбежны. Жизнь в колонии была иной, нежели бытие на других, «человеческих» планетах — она была квазипасторальной, почти идиллической. Однако даже такое соприкосновение с людьми серьезно навредило ианскому обществу. Эти несчастные «обезьянки»… Лем с неудовольствием произнес про себя это слово, хотя и знал, что в худшем случае оно выражает покровительственное отношение, поскольку едва ли кто из обитателей колонии видел настоящую обезьяну хотя бы раз в жизни. Так вот, «обезьянки» были просто самым заметным симптомом.
Однако в том-то и заключалась суть проблемы. Когда земляне открыли Иан, у них, по крайней мере, имелась некоторая информация, почерпнутая из контактов с неземным разумом. Хотя и не было обнаружено других рас, совершающих космические полеты, Земля встретила семь цивилизаций, общение с которыми было возможно. Существовала даже убедительная теория, объяснявшая, почему все эти разумные существа — непременно двуногие, двуполые и двуглазые. Сверх того, земляне отыскали и негуманоидов; предполагалось, что эти существа разумны — на свой особый лад, но лишь время и длительные упорные исследования покажут, справедливы ли такие предположения.
В некотором роде ианцам повезло. Невероятное сходство с людьми спасло жителей Иана от того, чтобы их превратили в экспонаты зоопарков или в лабораторных животных. Знания о других расах для человечества собирали исследователи — например, те, которых посылали Куэйны, династия деспотов, свергнутая Чартом на Хайраксе. Эти исследователи не отвечали ни перед кем, кроме своих начальников, и добытые ими знания были результатом киднэппинга (так называемая «случайная выборка»), психологических истязаний («изучение реакции на стресс») и отравлений («исследование обмена веществ»).
Но затем, когда обнаружилось, что люди и ианцы могут заниматься любовью друг с другом…
Да, с этим невероятным фактом пришлось считаться. Сверх того, ианцы были в высшей степени миролюбивы. Но — вопреки всему — упорно продолжали практиковать свои опустошительные шримашеи, контролируя таким образом численность населения — грубый, слепой, насильственный способ контроля! И если кто-то собирался постичь это с помощью разума, ему следовало прибегнуть не к научным теориям и не к формулам, а к таким понятиям, как «сакральный» и «табу». К тому, чего трудно было бы ожидать от цивилизованной расы.
Сомнений не вызывало лишь то, что ианцы были разумны — обладали и развитым интеллектом, и самосознанием. И, как доказывают ваты, мандалы и менгиры, когда-то были в техническом отношении более развиты, чем нынешнее человечество. Хотя бы в некоторых областях. Но потеряли интерес к такого рода вещам. Давным-давно. Их общество остается стабильным в течение тысячелетий. Ими правят обычаи, а не правительства, у них нет чиновников или администраторов — только неофициальная категория ианцев, которые считаются «храт», «благородными». Другими словами, это те ианцы, которые отличаются особыми способностями и могут передать следующему поколению смысл того, что «правильно», «пристойно».
Тем не менее они пластичные существа. Когда прибытие чужаков со звезд поставило перед ианцами совершенно новую проблему, они отреагировали немедленно и должным образом. Избрали одного из своих и дали ему прозвище «Элгадрин»: «тот-кто-говорит-обращаясь-к-другим». По-земному — старейшина.
Доктор Лем удивленно заморгал. Пока он раздумывал, толпа отделила его от учителей и от детишек. Он стал оглядываться, пытаясь найти кого-нибудь, с кем можно поделиться дурными предчувствиями — Гектора Дуччи, например, или торговца Педро Филлипса. Но взгляд его вдруг натолкнулся на Старейшину Кейдада; этого почтенного ианца невозможно было ни с кем спутать. Он шел в сопровождении Вет-чо; оба они смотрели на него, Лема, и вежливо кланялись. Он хотел нырнуть в толпу и скрыться — невозможно! Под ногами крутилась Помпи — она была в восторге от внимания, которым ее щедро одарили дети, и урчала от удовольствия. Доктор позавидовал ее умению получать от жизни простые радости.
Ростом Старейшина был намного выше среднего ианца и казался еще выше за счет копны иссиня-черных волос, которые вздымались над его головой шапкой, от одного остроконечного уха до другого, а на спине достигали середины лопаток. Отсутствие характерных пучков волос над глазами было знаком его глубокой старости — но знаком, заметным далеко не сразу. Лицо Кейдада, разумеется, украшали шрамы; два сломанных пальца срослись криво, но это были неизбежные последствия шримашей и могли быть получены в любое время после шестидесятого года жизни.
- Предыдущая
- 16/86
- Следующая
