Дело Белки - Даган Александр - Страница 67
- Предыдущая
- 67/99
- Следующая
Глава двадцать шестая
Не дойдя несколько шагов до Ивана, избушка пошатнулась, как пьяная, и исполнила не слишком-то уверенный пируэт-разворот, в результате которого оказалась стоящей к Дураку передом, к лесу задом. В распахнутых дверях потрепанного домика возвышался Фимка с метлой наперевес.
— Полезайте! — скомандовал леший, протягивая руку, чтобы помочь взобраться на порог, зависший примерно в метре от земли.
— А где «здравствуйте»? — уточнил Иван, но за лапу лешего тем не менее ухватился.
— Здравствовать будешь, если от облавы уйдем! — отрезал Ефим, затаскивая моего друга внутрь. — Ну а ты чего ворон считаешь? — рявкнул он на меня.
Леший ошибся. Я считал вовсе не ворон, а дырки от пуль, двумя рядами перечеркнувшие оконце на боковой стене сруба.
— Мужики, вы с нами? — прокричал Иван сверху, обращаясь к паре лесовиков, которые вдруг возникли по бокам от избушки так же неожиданно, как перед этим пропали. Лешаки переглянулись.
— Своим ходом пойдем, — буркнул тот, что помельче.
— Встречаемся на Ноктевом болоте! — приказал он лешим, но тех уже и след простыл.
«Вот это и называется „существа исчезающего вида“!» — подумал я.
— Ну что? Все на борту? — раздался позади меня раздраженный голос. Я обернулся и увидел Арину Родионовну, расположившуюся за прялкой возле того самого окошка, по которому стреляли неизвестные лиходеи.
— Все! — подтвердил Иван, успевший где-то раздобыть топор и березовое полено.
— А чего молчите?! — упрекнула нас Яга и, притопнув по полу, заорала: — Н-но! Н-но, милая!
Пол под моими ногами дрогнул, и изба, дребезжа посудой в буфете и склянками на многочисленных полках, стремительно набирая скорость, зашагала вперед.
— Ай молодца! Ай умница! — нахваливала старуха свою подвижную недвижимость, плавно поворачивая то вправо, то влево колесо прялки, которое на деле оказалось чем-то вроде штурвала, с помощью которого она направляла бег прыткой избы. Я в этот момент, как мог, пытался удержаться на лавке. Однако то и дело подскакивал с нее, едва не втыкаясь теменем в низкий потолок, после чего неизменно падал назад, каждый раз чувствительно ударяясь задницей.
«Еще десять минут такой скачки, и морская болезнь мне обеспечена!» — мысленно констатировал я печальный факт, заодно прикидывая, стоит ли просить Дурака сыграть роль стюардессы и раздобыть для меня любимого хотя бы небольшой гигиенический пакет, а еще лучше емкий гигиенический тазик.
— Так твою, так вдоль и поперек! — неожиданно рявкнул Иван, мигом развеяв желание обращаться к нему с какими бы то ни было просьбами. Хотя на его месте я бы, возможно, использовал выражения и покрепче. С другой стороны, сам виноват. Охота ему была при такой болтанке орудовать топором, пытаясь расщепить ни в чем не повинное полено на двадцать-тридцать гигантских зубочисток. Хорошо еще, что он стукнул по пальцам всего-навсего топорищем, а не лезвием. Иначе криков было бы куда больше. Впрочем, и прозвучавших хватило на то, чтобы привлечь бабкино внимание.
— Ты что это там делаешь? — поинтересовалась Яга, бросив взгляд в настенное зеркальце, которое по случаю использовала еще и как зеркало заднего вида.
— Транспорт готовлю! — выдал странное, на мой взгляд, объяснение Дурак. На мой, но не на бабкин.
— Почто? И так неплохо идем, — заверила его старуха, резким поворотом прядильного колеса уводя сруб от столкновения с очередным несущимся навстречу деревом.
— Надо Соловья с Кощеем подобрать! — ответил Иван. — Лесовики их на старое место ведут.
— Да ну тя в пень! — беззлобно ругнулась Яга. — Ты еще Водяного начни из пруда спасать. Виданное ли дело, чтобы лешаки посреди леса в засаду попали?!
— Попасть — не попадут, но и от облавы уйти не смогут, — возразил Дурак, подтаскивая к печи найденные в углу горницы дрова. — У них на руках Барс Мурзоевич, Соловьем контуженный.
— Батюшки-светы! — изумилась Арина Родионовна, причем теперь ее голос стал куда более озабоченным, чем раньше. — А котейко-то здесь откуда взялся?
— Извини. Долго рассказывать!
— Это-то да. Это конечно! — обиженно забурчала себе под нос бабка. — Это у тебя только в беду попадать быстро. А так, чтобы к старшим уважение проявить да рассказать все как следует, оно завсегда долго.
Ивана между тем недовольное ворчание, похоже, нисколько не трогало. Он спокойно продолжал загружать печь топливом, перемежая четвертушки поленьев наколотой ранее щепой.
— Иван Иванович! Помочь? — спросил я своего озабоченного наставника. Хотя вопрос был, скорее, символическим. В отличие от Дурака мне все еще не удалось приноровиться к рваному ритму передвижения избушки.
— Попробуйте найти спички, — попросил он, чем немало меня порадовал. Похоже, я смогу оказаться полезным, не прилагая особенно больших усилий. Спички были благоразумно прихвачены мной с кухни Общества, оставалось только пошарить по многочисленным карманам.
— Куда идти-то тебе, хоть знаешь? — снова обратилась к Ивану бабка.
— Примерно. Но если посоветуешь, где какой угол срезать, спасибо скажу!
— А чего ж сам по-людски не попросишь? — вскинулась Арина Родионовна и, бросая свою прялку-штурвал, заорала через всю избу: — Фимка, смени!
Я в этот момент как раз протягивал Дураку найденные мной спички. Забрать-то их Иван забрал, но сам я в следующую же секунду кубарем полетел на пол. Видимо, потерявшая управление изба зацепилась утлом за какое-то препятствие, и весь домик основательно тряхнуло. Приложило меня будь здоров, но как следует оценить свои повреждения я не успел. Леший Ефим, пробиравшийся от распахнутой двери к рулю, грубым рывком за шиворот поставил меня на ноги и зачем-то сунул в руки метлу, сопровождая это действие не терпящей возражений командой:
— Дуй на корму! — приказал он.
«Еще один начальничек на мою голову!» — подумал я, хотя вслух ограничился всего лишь простым, безобидным вопросом:
— Зачем?
— Будешь следы заметать!
— Что?
— Что слышал! Метла налево, метла направо! Что, руками никогда не работал? Только башкой? Иди давай, иди! Горожанин!
Чувствовалось, что с первой попытки похоронить мою тушку в муравейнике любви ко мне у лешего не прибавилось. Зато у меня самого значительно прибавилось любви к себе.
«Ну ладно, мохнатый! Сейчас ты узнаешь, что значит метла в руках человека с высшим образованием!» — мысленно пообещал я Ефиму и шагнул в сторону открытого дверного проема. Откуда темному лешаку было знать, что согласно давней отечественной традиции, метла была таким же неизменным студенческим инструментом, как булыжник орудием пролетариата? За годы своей учебы в вузе я столько намахался этим предметом, что суммарная куча наметенных мной листьев наверняка оказалась бы выше не только пирамиды Хеопса, но и здания Московского государственного университета. Проблема была в другом. Даже когда мне приходилось выходить на участок с самого жесточайшего похмелья, асфальт под моими ногами не пытался вытворять тех немыслимых сальто-мортале, которые сейчас выделывал пол спасающейся бегством избушки. И еще одна деталь. Сгребать в кучу листья — это одно, а как заметать остающиеся позади нас отчетливые следы гигантских куриных лап, я понятия не имел.
— Маши, маши, Левушка! — подбодрила меня Арина Родионовна, которая как раз подошла к двери, чтобы вынуть из стоящего рядом шкафа какой-то горшок, с горкой наполненный землей вперемешку со мхом, хвоей и прочим лесным мусором. Делать было нечего, и я махнул. Эффект превзошел все мои ожидания. Одного пролета метлы оказалось достаточно, чтобы мелькнувшая сбоку от избушки осинка шустро передвинулась чуть левее и накрыла собой отпечатавшийся в земле куриный автограф. Еще один взмах, и росший с другой стороны куст волчьей ягоды также покинул свое природное место, чтобы ни один преследователь не догадался, что недавно здесь прошагал старухин дом-внедорожник — привод два на два — с четырьмя пассажирами на борту.
- Предыдущая
- 67/99
- Следующая
