Дело Белки - Даган Александр - Страница 53
- Предыдущая
- 53/99
- Следующая
— А произошло это потому, что вся ваша команда, высадившись на той стороне, немедленно пустилась в плавание по Реке времени. Таким образом, не только вы, уважаемые Ханчик и Левчик, но также и Василисочка с Дурачком и прочими защитничками просто физически не могли более пересечься с нашей милой Белочкой.
«Ну конечно!» — осенило меня. Белка попросту осталась в прошлом, и все добытые ею камни тоже. Открытие, подаренное нам котом, было столь существенным, что я даже потихоньку смирился с его уже надоевшей привычкой к уменьшительно-ласкательному «чка», «чик» и «чок». В конце концов, даже Эйнштейн, говорят, изрядно коверкал английский язык, и все же его лекции в Принстоне менее ценными от этого не стали. Что же касается лекции, которую читал нам Барс Мурзоевич, сейчас она представлялась мне даже более важной, чем общая теория относительности.
— Хорошо! А что же за орехи нашли мы с Неудачником? — снова вторгся в рассказ стража узбек, отчего кот приобрел такой несчастный вид, словно на его роскошный хвост наехал шеститонный гусеничный асфальтоукладчик. Впрочем, на сей раз это была всего лишь мимолетная гримаса, а не полноценное представление. Видимо, Барс Мирзоевич сделал скидку на плохое настроение егеря.
— Остатки прошлых запасов. Раз в десять лет Белочка получает лицензию на «сбор урожая». На самом деле название это не совсем точное, потому как сами орехи и находящиеся в них камни ей даром не нужны.
— Неужели?! — изумился я, пытаясь представить существо, которое откажется от дармовых драгоценных камней размером в тысячу карат и более.
— Можешь мне поверить, — снисходительно усмехнулся зверь. — Для Белочки эти камушки не более чем приданое. После того как она насобирает их достаточное количество, к ней начинают стекаться самцы, с одним из которых она вступает в счастливый, но кратковременный брак. Собственно, может, потому и счастливый, что кратковременный.
— Однако, — протянул я, удивляясь тому, как все причудливо устроено в волшебном мире.
На нашей стороне, насколько мне известно, все происходит как раз наоборот. Добрая половина женских особей ищет не материальные ценности, а самца, который может ими обеспечить. По крайней мере, на этом был основан мой собственный брак. Между тем егеря больше озаботил вопрос десятилетнего беличьего целибата.
— Бедная Белочка, — искренне пожалел он похищенную сослуживицу. — Теперь понимаю, отчего она всегда такая сердитая. Я бы тоже на стенку лез, если бы мой брачный сезон случался один раз в столько лет.
— Бедная — не то слово! — поддержал коллегу наш мохнатый учебник магической природы. — Тем более что на самом деле мужики ей нужны гораздо чаще.
— Так в чем же дело? — удивился я. — Отпускали бы ее периодически, и все! Или вам нравится иметь бухгалтера-стерву?
Похоже, насчет стервы я попал в точку. Барс Мурзоевич даже головой покачал при этом замечании. Видимо, было что вспомнить. Впрочем, развивать тему не стал, а просто объяснил, как сложилась нынешняя ситуация:
— До начала прошлого века все примерно так и было. Белочка наша тогда и моложе была, и любвеобильна, прямо скажем, не в меру. При этом на службе в Обществе она еще не состояла. Так что попросту заглядывала к нам, пропуск на «ту сторону» выправляла, и только ее и видели. Вот на этих своих адюльтерах она и погорела. Кто-то из беглых колдунов ее выследил, на привязь посадил и стал найденные ею камушки на черном рынке сбывать. Было это примерно в двадцатые годы. Время по стране, сами понимаете, смутное. Нас тоже, естественно, зацепило. А тут какая-то белка. Мы даже не сразу ее пропажу заметили. Спасибо Велесу — вот что значит бог — вовремя сообразил, что весь тогдашний всплеск колдовских бесчинств чем-то питаться должен. А уж после того, как мы у десятка оборотней камушки изъяли, все и вовсе на свои места встало. Правда, саму Белочку потом еще долго найти не могли. Собственно, в тот раз ее не мы, а вэчекисты вызволили. Нам же разве что удалось от срока ее отмазать — доказать, что не по своему злому умыслу действовала, а под давлением.
Суд это учел, но свободу ей в полной мере предоставлять отказался. Оно, в общем, и понятно. Выпустить зверя — дело нехитрое, а как проследить, чтобы он снова в беду не попал? Не всех же природа, как нас с Сереньким, наградила — кого клыками, а кого клыками и интеллектом.
Про интеллект кот сказал с таким пафосом и значением, что я не усомнился, речь он ведет именно о себе, а никак не о нашем завхозе и сослуживце. Интересно, какого мнения придерживается на этот счет сам Серый? Впрочем, волк был далеко, а Барс Мурзоевич рядом, так что дискуссия об умственном превосходстве одного над другим могла и подождать.
— И что же вы в результате решили? — задал вопрос узбек, напомнив мне, что не стоит по пустякам отвлекаться от такого важного рассказа.
— Решили не мы, а суд! — важно поправил егеря кот. — Белочке был предоставлен выбор: либо она отправляется под надзор ВЧК, либо к нам.
— И она, конечно, выбрала вас! — догадался я.
— Вовсе нет! — в очередной раз сумел удивить меня котяра. — Белочка была так благодарна вэчекистам за чудесное спасение, что предпочла оказаться под их защитой. Собственно, мы тоже не возражали. До тех пор пока однажды она не пришла в наш тогдашний Дом. Сам я этого явления не видел, но Дурачок говорил, что зрелище было душераздирающее. Рассказы тоже звучали страшно. Начать с того, что вэчекисты решили заставить Белку размножаться.
— Секундочку, — вставил я. — Но она как будто была и сама не прочь этим заняться…
— Без сомнения! — подтвердил Барс Мурзоевич. — Но, как и любое живое создание, Белочка предпочитала, чтобы это произошло естественно. Дело в том, что ее вид крайне редко приносит потомство. Это и понятно. Драгоценных камней никогда не бывает много, а если белки разыщут их все, то как вести половую жизнь? Таким образом, рождение новой беличьей самки практически означает весьма скорый конец для ее матери. Однако вэчекистов проблемы волшебной экологии не беспокоили. Наоборот, они хотели организовать чуть ли не промышленную добычу изумрудов с «той стороны». И для этого были готовы даже пойти на искусственное оплодотворение. В результате состоялся еще один суд, на котором Белочка выбрала в качестве опекунов уже нас. Впрочем, Волшебная комиссия также сказала на нем свое слово. Во-первых, Белочке было разрешено спариваться не чаще одного раза в течение десяти лет. Во-вторых, нас обязали ставить ВЧК в известность обо всех наших акциях, дабы обеспечить лучший контроль за безопасностью «той стороны» от «этой», а «этой» от «той». Иными словами, с этого и началась открытая конфронтация наших организаций.
Рассказ Барса Мурзоевича оставил во мне смутные ощущения. Будь я поклонником Фрейда, услышанное, возможно, было бы воспринято иначе. Но мне как-то претит мысль, что наши половые органы являются по совместительству и основной навигационной системой, которая определяет любое движение во времени и пространстве. Между тем история, поведанная котом, весьма напоминала романы Александра Дюма-отца, будучи чем-то вроде судьбоносного коктейля из секса, политики и вероломства. Для полноты сходства в нем не хватало разве что ярко выраженного благородного героя, но и он вряд ли смог бы исправить сложившуюся ситуацию.
— А сколько лет прошло с последнего… — я замялся, подыскивая нужное слово. — М-м… бракосочетания Белки?
— Почти одиннадцать!
Мы с Ханом удивленно переглянулись, словно проверяя, что произошло: оговорился кот, или мы сами ослышались?
— Все так, ребяточки! — отреагировал на наше смущение страж дуба. — Именно одиннадцать. У нас тут за последний год случилась пара-тройка проколов… Ханчик при последнем даже присутствовал…
Узбек выразительно покачал головой, что, вероятно, означало: «Так присутствовал, что до сих пор страшно!» — а я сразу вспомнил слова Ивана, которыми он встретил меня, когда я первый раз входил в Дом.
— Это вы случайно не про тот прокол говорите, когда вам фениксы предыдущий Дом сожгли?
- Предыдущая
- 53/99
- Следующая
