Дело Белки - Даган Александр - Страница 23

• Предыдущая
• 23/99
• Следующая

— Эй! Эй, ты там! — заорал я. — А ну вернись!

— Вернусь, вернусь! Не волнуйтесь! — раздалось сверху.

И действительно, облако взяло курс на берег и вскоре плавно опустилось между деревьев. Я кинулся за ним следом и вскоре увидел толстяка, который зачем-то стаскивал халат с моего напарника. Несмотря на то что мужик был не голубой, а коричневый, мне его манипуляции совсем не понравились.

— Слышь, ты! — как можно более грозно обратился я к толстяку. — Руки убрал, да!

Толстяк обратил на меня не больше внимания, чем лобовое стекло на ударившееся об него насекомое. Похоже, настала пора для активных действий.

— Ты что, не понял, толстый?! Я с тобой разговариваю! — попытался наехать я на извращенца, закатывая для важности рукава и наступив на одну из подушек.

В ответ толстяк неспешно повернул голову и слегка дунул в мою сторону. Слегка-то слегка, но ощущение было такое, будто я демонстрант, угодивший под струю из водяной пушки. Мощный поток воздуха швырнул меня на спину и протащил по земле пять, а то и все десять метров. Озверев от такого хамства, я вскочил на ноги и с воплем: «Замочу, гад!» — кинулся в бой. На сей раз толстяк даже не дал мне добежать до подушек. Впрочем, они и сами бросились мне навстречу. Одна из них врезалась прямо в лицо. Вторая — в левое плечо. А третья подкатилась под ноги, отчего я споткнулся и во второй раз грохнулся на землю. Наверное, со стороны все это походило на эпизод из американского футбола. Я в роли нападающего с мячом, а подушки в качестве защитников противоположной команды. Мало того, как положено защитникам, они не просто прервали мою атаку, но вдобавок еще и дружно навалились сверху, дав понять, что чувствует цыпленок табака, когда его прижимают чугунным утюгом к чугунной же сковородке. При этом я не только потерял возможность двигаться, но также меня лишили и удовольствия обругать своего обидчика. Стоило попытаться открыть рот, как одна из подушек сразу же засовывала туда свой пухлый пуховый угол. В результате мне не осталось ничего другого, как метать в толстяка яростные взгляды в надежде, что хотя бы один из них окажется достаточно жгучим и малость подпалит его коричневую шкуру.

Увы, мои глаза не обладали никакой магической силой. Так что, сколько я ни пялился на склонившегося над моим напарником повелителя подушек, он спокойно продолжал заниматься своим делом. Сперва зачем-то надавливал Хану на грудь, потом вызвал у меня волну омерзения тем, что полез к нему целоваться. К счастью, узбек все еще находился в отключке и не чувствовал этих домогательств. Тем временем его мучитель собрался перейти к более серьезным пыткам. Он выставил вперед указательные пальцы на обеих руках и пропустил между ними настоящую ярко-голубую ветвящуюся молнию. «Неужели Зевс?!» — подумал я, вспомнив, кто из мифических существ обладал способностью направо и налево раздавать бесплатное электричество. Но тут же отмел эту мысль. Громовержец хоть и жил на юге, вряд ли стал бы доводить свой загар до цвета печеной антоновки. Опять же, шеф греческого божественного пантеона был отъявленным бабником. А мой увесистый противник, похоже, не брезговал и мужиками. Во всяком случае, так мне показалось, когда он приложил мясистые ладони к оголенной груди моего напарника.

— Слушайте, Лев! — вдруг обратился ко мне толстяк, гневно сверкая единственным глазом. — Прекратите немедленно думать про меня всякие гадости! Ваши мысли мешают мне сосредоточиться и оказать первую помощь этому несчастному!

— Первую помощь? — невольно переспросил я и, еще не получив ответа, почувствовал себя идиотом. Ну конечно! Сперва шоколадный человек делал Хану массаж сердца, потом искусственное дыхание, а теперь, похоже, настал черед дефибрилляции…

— Вот это другое дело! — одобрил ход моих неозвученных мыслей толстяк. — А то: «Маньяк! Извращенец! Гад!» Мне надо нужный вольтаж накопить, а вся энергия уходит на то, чтобы сдерживаться и вас не испепелять.

— О! — неожиданно прервал сам себя мой удивительный собеседник. — Кажется, я готов. Ну-ка… Разряд!

С этим выкриком он снова приложился к Хану и, по всей видимости, шарахнул егеря током. Узбека встряхнуло, выгнуло, как кусок колбасы на сковородке, после чего он снова рухнул на свое пестрое лежбище.

— Ну наконец-то! — удовлетворенно произнес толстяк, глядя на моего напарника. — Заработало!

— Что заработало? — насторожился я.

— Сердце! Что же еще?! — фыркнул новый знакомец. — Ну ладно! Давайте знакомиться. Кубера!

Шоколадный человек щелкнул пальцами, и вдруг оказалось, что я уже не придавлен подушками, а сижу на них сверху и плавно двигаюсь в сторону протянутой мне смуглой руки.

— Лев, — представился я, пожимая горячую, как свежая булка, ладонь. — Впрочем, вы меня уже, кажется, называли по имени.

— Называл, — с улыбкой подтвердил Кубера. — Но вы сами виноваты. Я обычно чужие мысли без спросу не читаю. Но вы же свои даже не думали. Вы их чуть ли не кричали. Да еще и безо всякого уважения к субординации.

— В каком смысле? — не понял я.

— Ну вы же, извините за грубость, всего-навсего человек.

— А вы?

— Бог! — легко и радостно заявил новый знакомый.

— Боже ты мой! — вырвалось у меня.

— Что? — как ни в чем не бывало поинтересовался Кубера.

— Нет, ничего! — засуетился я. — Это просто такая фигура речи. Просто я раньше как-то редко с богами встречался…

— Конечно, не встречались! Вы пять дней назад в них еще и не верили!

— Слушайте, откуда вы столько про меня знаете? — изумился я.

— Как откуда? — удивился Кубера. — Я же бог. Что хочу, то и знаю. В пределах разумного, конечно!

— Хорошо вам, — позавидовал я, подумав про себя, что мне самому сейчас очень не помешала бы такая способность к всеведению. Впрочем, на худой конец, сошел бы и прямой доступ из головы в Интернет, чтобы разыскать сайты по старославянской мифологии и узнать, богом чего именно является этот Кубера.

— Без толку! — усмехнулся божественный телепат, и я понял, что он слукавил, когда заявил, что без разрешения не интересуется чужими мыслями. — Я не славянский бог.

— А какой?

— Индийский!

Это было похоже на правду. По крайней мере, таким образом можно было объяснить как сам загар Куберы, так и его любовь к разноцветным атласным подушкам. Наши северные боги, насколько я помнил, были куда аскетичнее.

— А к нам вы какими судьбами?

— Как обычно! — ответило божество. — По обмену!

Не знаю, что меня больше сбило с толку. То ли то, что боги, оказывается, тоже могут путешествовать «по обмену», то ли то, что Кубера сказал об этом «как обычно». Впрочем, на данный момент у меня были проблемы и посерьезнее.

— Что с Ханом? — поинтересовался я, озабоченно посмотрев на распластанного на подушках егеря.

— В данный момент он просто спит, — успокоил толстый небожитель. — Но еще недавно его сон вполне мог стать вечным. Впрочем, неудивительно! Это ж надо додуматься — пить в таких количествах чистое время!

— Простите, мне не совсем понятно… — начал было я.

— Да бросьте, Лев! — отмахнулся Кубера. — Вам не «не совсем», вам совсем непонятно! Иначе вы не пытались бы несколько часов идти вдоль берега.

— Вы что, за нами следили?

— Одним глазком, — ответило божество и тут же захихикало, радуясь своей собственной шутке. Однако мне было не до смеха, и, заметив это, Кубера пустился в объяснения.

— Видите ли, молодой человек, мы с вами находимся на берегу одной из многочисленных рек времени. Не самой значительной, конечно. Эта настолько мала, что даже названия не имеет. И тем не менее, учитывая скорость течения, полагаю, что друг ваш выпил года два, а то и три.

— И что с ним теперь будет?

— В сущности, ничего страшного. Поспит, отлежится. Зато в дальнейшем, когда вы вернетесь в обычный мир, у него всегда будет в запасе немного времени. У вас, кстати, тоже. Вы, насколько я понимаю, сами не так давно из этой речки несколько лет отхлебнули.

— Мы в ней тонули! — признался я.

• Предыдущая
• 23/99
• Следующая