Тройной переплет - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 62

• Предыдущая
• 62/82
• Следующая

Архадарга наблюдала за ритуалом прощания с любопытством. Похоже, богиня давно уже не имела дела с людьми, и для нее сегодняшняя прогулка по улочке городка оказалась чем-то вроде визита в зоопарк. А если учесть, что встречались ей на пути большей частью дети, – то в вольер с молодняком, один из самых забавных уголков мира животных, вызывающих умиление даже у самых черствых натур.

Элька почему-то припомнила один свой поход в зоомагазин в компании с подругой, искавшей витамины для стремительно линяющего кота. Рядом с кассой в рекламных целях стояла большая клетка с волнистыми попугайчиками. Милые птички звонко чирикали, носились по прутьям и радовались жизни. К семнадцатой минуте стояния в очереди всегда любившая пернатых Элька была готова выкупить всех попугайчиков разом, чтобы лично свернуть им шеи. А ведь окажись она в магазине всего на пару минут, до сих пор думала бы о птичках со снисходительной улыбкой из серии «экие милые живчики!». Вот так и забавные ребятишки Венстика, к своему счастью, общались с Архадаргой недолго, поэтому надоесть и разозлить могущественную даму не успели.

– Счастливо, ребята! – тепло попрощались Элька и Рэнд с новыми друзьями.

– А вы совсем-совсем никогда не вернетесь? – приуныла Лив, уголки губ печально опустились, глаза снова повлажнели.

– Кто знает? – пожал плечами вор и усмехнулся краешком рта.

Элька осторожно опустила руку на рукав богини, пусть не считает жест фамильярностью, и нажала на перстень, исчезая из мира Венстик, где оставались четверо крепко верящих в свою силу и удачу детей. А если по-настоящему верить, то все будет получаться! Вселенная ведь тоже начинает верить в тебя! Так что, по большому счету, Фин никого и не обманул.

Двое «супергероев», уходивших из дома ради спасения детей от чудовища, вернулись, да не одни, а с Темной Великой Праматерью Архадаргой и ее новорожденным малышом в нагрузку.

Перед зеркалом по-прежнему находились все члены команды. И они не сидели с удобством в креслах, как заведено, а стояли полукругом, точно торжественные стражи или первая линия обороны. Лица были серьезны, в меру торжественны, а кое у кого (не будем показывать пальцем на Гала) хмуры. Рэт с писком кинулся к вору, взбежал по штанине на руку, а с нее перекочевал на плечо. Мыша спланировала на запястье владелицы и перешла в невидимую форму. Похоже, в краткое отсутствие хозяйки ее успели еще разок напичкать всякой всячиной до состояния переедания, требующего переработки проглоченных запасов в чистую энергию.

Опережая раскрывшего было рот для представления гостей Фина, первым заговорил Лукас. Элегантный инкуб без личины, во всем рыжем великолепии, в одном из своих роскошных золотисто-зеленых камзолов и, пожалуй, самой роскошной пенно-кружевной рубашке отвесил темной богине свой самый лучший поклон, рассиялся самой вежливой из улыбок и любезно промолвил:

– Мы рады приветствовать Темную Праматерь, богиню Архадаргу в нашем скромном жилище. Не позволите ли сопроводить вас в комнаты, чтобы освежиться перед ужином? А после еды мы непременно вернемся к серьезным разговорам о судьбе Оргевы и приюте для вашего потомка.

С алторанских времен у команды стало почти традицией приглашать гостей (клиентов), очутившихся по воле судьбы в доме посланцев Совета богов, на трапезу. За едой, как правило, важного разговора о делах не шло, но совместное поглощение пищи смягчало даже самых враждебно настроенных особ любой расы и пола. И потом решение проблем шло легче. Самобранка – творение Фазира – оказалась столь же бесценным союзником людей, как и призрак-разведчик-библиотекарь Рогиро, хоть и работала на другом поле.

– А откуда вы все знаете, зеркало работало? – запоздало удивилась Элька из-за спины богини.

– Работало, – почему-то очень хмуро подтвердил Гал.

– Хорошо, что мы не пошли в музей, – ввернул Фин с тихим смешком.

– Я к вашим услугам, прекрасная леди. – Инкуб отвесил богине очередной поклон, предлагая ей руку.

– Пусть проводит он. – Архадарга повела бровью в сторону Рэнда. – Не каждый сможет увернуться от моего когтя, ты мне по нраву, мерцающий.

– Э-э, конечно. – Быстро сориентировавшись, вор бросил сумку на кресло и постарался скопировать жест Лукаса. Может, вышло не так элегантно, но вполне пристойно. Природная пластика заменяла Фину знание хороших манер. Так они и удалились вдвоем под задумчивым и даже слегка оскорбленным (почему ему, красавчику инкубу, вечно предпочитают то нелюдимого воина, то замухрышку-вора) взглядом мосье Д’Агара.

– Что там с зеркалом-то? – нетерпеливо уточнила Элька, когда богиня скрылась за дверью. Маленький бог, правда, все порывался слезть с рук матери и тянулся к умиленно взирающей на него Мирей и остальным прелюбопытным созданиям. Даже что-то тихонько не то курлыкал, не то лопотал, но Архадарга держала крепко.

– По всей видимости, пространство, созданное волей богини в подвале дома, не являлось в полной мере принадлежностью Венстика, и договор с Силами Времени, заключенный Связистом, на него не распространялся. Такой же прогиб реальности мог получиться при навешивании на Эльку нити поискового заклятия и появлении богини в городе, – начал выкладку своей гипотезы Макс, теребя край футболки для пущего сосредоточения.

Если б такие действия помогали соображать каждому, как Шпильману, то мир бы давно был полон гениев. А может быть, все дело было в специфичности предпочитаемых парнем одеяний? Такую футболку надеть на себя отважился бы далеко не каждый, а уж носить нечто подобное изо дня в день и вовсе требовало как максимум небывалого мужества, как минимум отсутствия чувства вкуса как такового даже в зачаточном состоянии.

– Отлично! Значит, нам ничего и пересказывать не надо, – порадовалась Элька и тут же метнула новый вопрос: – А что такое мерцающий? Почему она так Рэнда назвала?

– Я не знаю, – сверившись со своей обширной картотекой, стыдливо признался Макс, будто каялся в страшном преступлении, и смущенно покраснел.

– Я встречал такое слово, мадемуазель, но, увы, сразу не припомню где, мне нужно посмотреть кое-какие записи, – принахмурился Лукас и прищелкнул пальцами. – Впрочем, до ужина рассчитываю успеть посмотреть в паре источников и просветить вас, коллеги, по этому вопросу. А пока предлагаю всем освежиться и переодеться.

Требование было справедливым. Вряд ли потрепанные, пропылившиеся джинсы да заляпанные колой и картошкой футболки могли считаться парадной формой одежды. Один за другим члены компании покидали зал совещаний, пока там не остались только Элька и Гал.

– Ты чего хмуришься? – задорно спросила девушка у строгого воителя.

– Ты обманула, – рубанул Гал и посмурнел еще больше. Слишком болезненны были для него воспоминания о женских обманах, чтобы спокойно рассуждать на эту тему. Пусть на сей раз обман и не касался амурной сферы, но Галу все равно было очень неприятно и тяжело на душе.

– Я? Кого? Ты про ребятишек, так соусом их Фин поил… – искренне озадачилась Элька, бесцеремонно кладя ладошки на широкий пояс воина.

– Ты обещала вернуться домой и позвать на помощь, – устало объяснил Гал очевидное, не отстраняясь, но невольно напрягаясь от прикосновения.

– Нет, – энергично помотала головой хаотическая колдунья. – Не так! Я обещала позвать тебя, если нам нужно будет убить чудовище, а мы с ним, как видишь, прекрасно договорились и без членовредительства! Что же до того убийцы-человека, если он попадал в категорию монстров, прости. Я бы тебя непременно позвала, но он почему-то умер раньше, чем я что-то успела сказать.

– Ты невозможная, – вздохнул Эсгал, порывисто прижимая к себе неугомонную проказницу. Тело воина расслабилось, когда разум осознал: обмана не было! Ведь его Элька не из таких, кто обманывает.

– Ага, невозможная, – согласилась девушка и забавно сморщила нос. – Но если бы я была насквозь правильной, это было бы так ску-у-чно!

– Если бы ты была хоть немножко правильнее, мне было бы спокойнее, любимая, – едва слышно шепнул оборотень и замолчал, сам пораженный тем словом, что так легко и совершенно необдуманно сорвалось у него с языка сейчас. А ведь еще недавно он был абсолютно уверен в том, что ни одну женщину не сможет назвать любимой, ни одна не способна будет тронуть его сердце, а если даже случился иначе, то он все равно никогда не признается ей в своих чувствах. Не признается, чтобы больше не страдать и не балансировать на грани безумия.

• Предыдущая
• 62/82
• Следующая