Лэя - Кувшинов Виктор Юрьевич - Страница 60

— Успокойся и расскажи мне, шаг за шагом, что здесь произошло, — цедил слова злой постоялец.

Запугивать собеседника не было никакой нужды, скорее наоборот, гость никак не мог вывести слугу из паралича, вызванного страхом. Наконец, половой смог заговорить:

— Я-я… оннии…

— Ты уж будь добр, попонятнее что-нибудь скажи? — попросил, хищно оскалив Заровы клыки, Женька.

Из путаной и сбивчивой речи собеседника все-таки стало ясно, что королевский патруль ворвался в трактир, и маленький монах спросил о ведьме — девушке, остановившейся только что в этом постоялом дворе. Что случилось наверху, слуга не знал, но шуму было много. Потом девушку и лонка вывели связанными, конфисковали именем короля какую-то убогую карету, сгрузили туда пленников и поспешно отбыли в сторону Венлы.

— Они… то ли боялись, то ли уважали пленницу. Почти ее не касались и говорили вежливо. А капитан все время за горло держался, и у одного солдата глаз почти заплыл синяком. А откуда лонк-то взялся? — спросил совсем осмелевший половой, приняв ухмылку Женьки за одобрение своих слов.

— А ты, если жить хочешь, поменьше спрашивай, — поостудил его любопытство пришелец. — Лучше скажи-ка, когда они уехали?

— Так уж, наверное, два, если не три часа будет.

Женька только досадливо крякнул, но взял себя в руки и чуть не насильно усадил назад на стул. «Стоп! Все чувства засунь себе… Так, я снова спокоен. Что мне известно? Почти все. Монах — значит, инквизиция. Королевский патруль — значит, к счастью, у монаха не было своих боевых братьев, иначе горела бы сейчас моя принцесса! — Сердце опять стало затоплять бешенство. — Стоп! Я спокоен… Они ее уважали, и Хлюп был в своем естественном виде — значит, знали, что она принцесса, и, естественно, патруль повез ее для разбирательства к ее „радушному“ коронованному дядюшке. У воинов были травмы — молодчина, принцесса! Знай наших! Раз выехали ближе к вечеру, значит, спешили. Почему? Непонятно. В любом случае самым быстрым темпом до столицы четыре дня перехода. Этой ночью я не успею, но и страдать я Лэе напрасно не дам. Как быстрее ехать? У меня три лошади. А три ли?» Женька повернулся к еле живому от страха сэйлу:

— Лошади целы?

— Целы! Все цело! Они только девушку и лонка забрали, — обрадованно закивал половой.

— Хорошо, вели седлать коней, и я подарю тебе… жизнь! — в страшном оскале опять обнажил свои клыки Женька.

— Все будет в лучшем виде! — радостно засуетился сэйл, понимая, что опасный гость отбывает восвояси.

Входная дверь хлопнула, впуская новых посетителей. Женя понял, что больше ничего здесь не узнает, и отправился наверх упаковывать вещи. Действительно, все было на месте, даже его заплечный меч лежал там, где был оставлен, — под кроватью. Не спеша и тщательно запаковав все в седельные сумки, он спустил их во двор и навьючил на свою и Хлюпову лошадь, как самых слабых на данный момент, а сам вскочил в седло Лэиной кобылы. Выехав за ворота, землянин посмотрел на запад — солнце уже клонилось к закату. «Ничего, пару часов до полной темноты проскакать успею, — и уверенно повернул на восток. — Потерпи немножко, принцесса! Мой приход неотвратим, как смерть, — смерть любому, кто с неуважением к тебе отнесется». А сомневающиеся длинноусые насекомые в его голове только удивлялись: «Куда же подевалось цивилизованное сюсюканье?»

Прошли почти сутки с тех пор, как Женька выехал в погоню за патрулем, конвоировавшим принцессу. Когда впереди заклубилась пыль, инопланетный преследователь чуть притормозил бег коней в связке и стал внимательно всматриваться. Прямо по курсу скакали два всадника, а перед ними ехала не то кибитка, не то ящик на телеге. «И это называют здесь каретой?» — возник в голове глупый вопрос и поспешил тут же ее покинуть. Вместо этого все в той же голове кто-то жестокий и холодный стал рассчитывать возможный план нападения: «Мечом порубить двух сзади: две-три секунды. Если закричат, передний повернет и нападет. А который на козлах? И еще монах в коробке. Лэя связана. У монаха прямое поручение от инквизиции — убить ведьму. И ведь убьет». По расчетам, он не успевал. Холодная ярость плескалась в такт поступи коней, но все те же тараканы, как заправские повара, не давали ей закипеть и захлестнуть сознание, все время нашептывая: «Только холодный расчет позволит тебе выручить принцессу».

Просчитав невозможность нападения на дороге, жестокий убийца в голове землянина стал отрабатывать другие варианты: «До заката два часа. Как минимум за час до захода солнца они станут искать ночлег. Значит, нужно их опередить, прогнать минут сорок на всей скорости и остановиться в первом же большом постоялом дворе». Что он и проделал, неспешно обогнав конвой и деловито кивнув капитану. Карета, запряженная двумя лошадьми, не могла соперничать в скорости с Женькиными скакунами.

Он успел не только разместиться на постоялом дворе, но и, покривлявшись перед слугой, осмотреть несколько комнат. Поэтому к приезду конвоя знал расположение всех закоулков в доме. Женя выбрал себе комнату на втором этаже, сославшись на шум трактира. Хотя настоящей причиной являлось то, что конвой, скорее всего, разместится там же, освободив для себя и пленницы один из тупиков коридора. Пришелец стал уже немного нервничать, что ошибся в расчетах, когда все-таки заслышал на дворе стук копыт сразу нескольких въезжающих лошадей.

Расчет оказался точным. Землянин с тихим злорадством это понял, когда увидел в дверях своей комнаты виноватую физиономию полового, который попросил перейти в другую комнату. Постоялец скорчил недовольную рожу и услышал произнесенное со страхом магическое слово: «королевский патруль». Не меняя недовольного выражения, он все же встал, собрал вещи и вышел в коридор. Навстречу ему шел, грозно тараща глаза, давешний военный. Женька кивнул ему и вдруг чуть не совершил оплошность, которая едва не стоила успеха всей кампании.

По лестнице поднялся солдат, а за ним шла со связанными руками Лэя. Землянин задержал дыхание и с каменным лицом стал проходить мимо, как принцесса вдруг резко обернулась и крикнула, заслоняя кого-то на лестнице:

— Хлюп, помоги — шнурок развязался!

Женькино сердце сжал приступ страха. Он, как мышь, прошмыгнул дальше по коридору за половым и почти влетел в предназначенную ему комнату. «Какой же я осел! У меня были сутки на обдумывание. Если бы не Лэя…» Сердце бешено колотилось. Слава богу, слуга тут же выскочил — ему явно было не до странностей постояльца.

От полного провала их отделяли доли секунды, которых Лэе хватило, чтобы сообразить и заслонить идущего позади лонка и тут же придумать, как того отвлечь. Женька, судорожно сжимая зубы, представлял, как Хлюп радостно, или ворчливо, или как угодно кричит: «Женя!» Какую свалку пришлось бы устраивать на лестнице, сколько крови бы пролилось! И самое страшное — смерть Лэи от любой шальной и острой железяки. Ему, наверное, понадобилось полчаса, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Затем опять пришел страх: «А если Хлюп шастает по гостинице? — но трезвый расчет победил. — Лэя просто не даст сегодня лонку этого делать».

Пора было разыгрывать спектакль. И все тот же циничный и расчетливый убийца подсказывал ему, что спектакль должен быть построен на несварении желудка. Это удивительное состояние организма позволяло объяснить почти все самые странные и внезапные перемещения по постоялому двору. Главное, нужно иногда убедительно хвататься руками за живот. Но вместо того, чтобы решительно выступить на поле боя, Женя опять хладнокровно уселся и стал готовить лапшу, которую он собирался вешать патрулю на их лохматые уши. Сначала надо разработать легенду, кто он, а также куда и зачем путешествует…

Через полчаса капитан с парой солдат, чревоугодничающих внизу, увидели спускающегося по лестнице постояльца — Женьку, который уже отметил про себя, что другая пара солдат расположилась сидеть в карауле, перегородив противоположное крыло коридора на втором этаже: «Они заняли всю половину для себя — тем спокойнее будет действовать».