Лэя - Кувшинов Виктор Юрьевич - Страница 37

— Не сомневайтесь, — усмехнулся довольно Лен, опять взяв на себя роль экскурсовода. — Давайте полетим потихоньку над этой дорогой к центру.

— Погодите! — воскликнул Женя. Любопытство уже тянуло его к пахарю. — Хочу посмотреть на этого сэйла с лошадью. — И, не обращая внимания на приятелей, понесся прямо к крестьянской парочке. Остановившись у самой лошади, он не мог не расхохотаться: — Ой, не могу! Они что, на коровах пашут?

— Сам ты корова! — возразил Славка. — По стати это самая настоящая лошадь.

— Смотри, у нее гривы нет, рога как у барана и копыта двойные, а хвост как у осла.

— Ну и что, по функциональности это лошадь. Да и какая разница? Посмотри лучше на этого сэйла — настоящий труженик. Вот уж силушка и стать где! Для человека это был бы богатырь.

— По нашим меркам он немного тяжеловат, — заметил Лен. — Рост хорош, но в плечах лишковато. Для воина, например, был бы слишком неповоротлив, да и в возрасте уже.

— А чего это он, голый, что ли? — вдруг дошло до Жени. То, что он воспринимал за одежду, было просто шерстяным покровом.

— А как еще ему одеваться? Жарко ведь. У нас крестьяне часто голышом ходят.

— Ну, как-то неудобно. Есть же у вас половые различия.

— Есть, конечно, но они лучше спрятаны, чем у людей, особенно у сильного пола. То есть как бы вам это сказать, — ехидно улыбнулся Лен. — У наших мужчин в нерабочем состоянии почти ничего между ног не болтается, а если немного и есть, то этого без особого разглядывания не видно.

— А в рабочем? — нахально спросил Федька.

— А зачем вам в рабочем? — так же нахально ответил Лен, и приятель сразу перевел разговор на другую половину:

— Ладно мужики, а женщины-то как? Или у ваших представительниц прекрасного пола сверху ничего нет? — жестом обрисовал женскую грудь физик.

— Не показывай на себе! — изобразил суеверный испуг Женька.

— Как нет? Есть, конечно! — ответил Лен. — Мы тоже от млекопитающих происходим. Так что здесь все на месте, просто это не считается частью тела, которую надо всегда прятать, особенно в крестьянской среде или, например, при купании. В целом разница между людьми и сэйлами в основном в размещении и структуре шерстяного покрова. Надо признаться, эволюцию на обеих планетах подталкивали в одном направлении, иначе мы с вами не походили бы друг на друга так сильно. Кто-нибудь обязательно был бы сумчатым или яйцекладущим, — то ли шутил, то ли серьезно объяснял Лен.

Попробуй пойми инопланетянина. Хотя кто тут инопланетянин, надо было еще посмотреть.

Женька, удовлетворив свое любопытство у странной лошади, скомандовал:

— Теперь полетели в город!

Они взмыли над полем и поплыли над дорогой. Спустя несколько кварталов деревянных домов до гостей стало доходить, что Лен был прав, когда продемонстрировал горделивую усмешку при попытке усомниться в качестве города. По мере продвижения к центру дома быстро росли в размере. Стало попадаться все больше каменных построек. Людей, то есть сэйлов, тоже становилось все больше.

Пока летели, Женя успел убедиться, что женские фигуры очень даже ничего по человеческим стандартам. В среднем сэйларские женщины были светлее, стройнее, чуть меньше ростом и как бы легче представителей мужского населения. Хотя, как и у людей, телосложение и пропорции сильно разнились от тощих до толстых и от маленьких до высоких.

В городе взрослые сэйлы были в основном одеты, и чем ближе к центру, тем наряднее. По улицам разъезжало много конных экипажей самой разнообразной конфигурации. А когда ватага астральных гостей выкатила в самый центр города, их ждала подлинная неожиданность. Гости буквально опешили при виде прекрасных зданий. Сказалось влияние земных стереотипов, и эти архитектурные формы, только слегка напоминающие смесь готики с таиландскими или китайскими храмами, зачаровывали своими причудливыми сочетаниями форм и красок. Дворцы несли по несколько ярусов конических крыш, опирающихся на витые колоннады. Фрески чередовались с мозаикой и цветными витражами больших окон.

— По крайней мере, в изготовлении стекла, камнеукладке, архитектуре и даже канализации здесь знают толк, — уважительно заключил Федя, озвучив общую мысль. — Да и одежда на гражданах очень неплохого качества.

Тут они натолкнулись на марширующий полк солдат, вооруженных холодным оружием.

— Ого, милитаризация полным ходом! — удивился Женька.

— Вообще-то такая агрессивность не характерна для сэйлов, — как-то смущенно стал оправдывался Лен. — Просто нынешний диктатор немного склонен перегибать палку в этом вопросе.

— А что, огнестрельного оружия еще не придумали? — спросил Слава.

— Нет, но скоро, видимо, додумаются, — вздохнул расстроенно Лен. — Порох и фейерверки уже вовсю в ходу.

Буль, все время подхватывающий на ходу подлетавшие к нему маленькие искорки, наконец объявил:

— Все. Разбросанные камни собраны. Надо отправляться обрабатывать информацию и делать выводы. Ну что, прыгаем в пирамиду нашей службы?

Все согласились.

— Тогда встречаемся в порту, — добавил начальник ДСП и исчез.

Женя сосредоточился на их новом маленьком порту, с которого он еще ни разу не отправлялся путешествовать, а следовало бы. Очутившись на причале, он заметил Буля, внимательно разглядывающего плавсредства, пришвартованные к причалу.

— Ты чего там забыл? — раздался из-за спины Федин крик.

— Чё надо, то и забыл! — как всегда, по-ангельски «кротко» ответил Буль и тут же пристал к появившемуся на пирсе Славе: — Ты что, не мог побольше посудины придумать? Ну да ладно, та яхта подойдет. — Буль указал на самую большую двухмачтовую посудину, стоявшую крайней к морю.

— К чему подойдет?

— Не к чему, а для чего — производственного совещания или научного совета, — бубнил ангел, направляясь к яхте. Все загрузились на корабль, и крылатый начальник скомандовал Славе: — Ты, как главный по кухне, — при этом он указал пальцем вверх, имея в виду, наверное, божественную, — отдавай швартовы и ставь эту лайбу на автоматический ход, а мы устроимся на палубе совещаться.

Слава не стал возражать, и вскоре вся компания, рассевшись в удобных стульях на деревянной палубе белого двухмачтового парусника, приготовилась слушать ангельский отчет. Буль начал с биохимического анализа. Перед ними возникли три висящих полотна, плотно усеянные значками, показывающими какие-то химические реакции.

— Здесь молекулярные циклы их лошади, сэйла и человека, — объяснил лектор. — Сейчас сопоставим лошадь с сэйлом.

Два полотна наложились друг на друга. В некоторых местах возникли зеленые метки.

— Зеленые формулы показывают минорные, то есть незначительные расхождения в циклах. А сейчас наложим человеческую биохимию.

Третье полотно наложилось на предыдущую картинку. Возникло гораздо больше зеленых мест и даже три красных. Женя оживился, догадавшись, что здесь противоречия очень существенны:

— В чем эти различия? — спросил он у Буля.

Тот, сообразив, что объяснений не нужно, увеличил красные участки и вывел текстовые ремарки.

— Ерунда! — прочитав одну, заявил биолог. — Просто у человека мутация синтеза аскорбиновой кислоты. — Затем продолжил чтение. — А это синтез стероидов мужского типа. Тоже не существенно… а вот тут я не понимаю, что-то из основных циклов, кажется, дополнительный путь катаболизма виноградной кислоты… но в целом, различия минимальны. Не сто процентов, но почти уверен, что препарат должен действовать. Кстати, вот лажанулся! Надо ж было заодно физиологию и анатомию сравнить.

— Это вы лажанулись, милейший! — ехидным голосом пропел ему в ухо Буль. — А мы, ангелы, всегда за вас, олухов, отдуваемся. Так вот, если не считать пропорциональных сдвигов, различия укладываются в десять процентов — гораздо меньше, чем, к примеру, у макак и человека.

— Отлично! — обрадовался Женька. — Тогда здесь все в порядке, а как насчет растений?

Буль, ничего не говоря, развернул картинку, на которой было изображено с десяток растений, под которыми было подписано несколько строк. Вглядевшись в надписи, биолог предложил ангелу: