Первые германские танки. "Тевтонский ответ" - Федосеев Семен Леонидович - Страница 19

Танк A7V № 540 из состава 1 — го «штурмового отделения», оставленный в районе Камбрэ, октябрь 1918 г. Танк с корпусом «Рёхлинг» первого заказа, несет последний вариант камуфляжной окраски и прямые («греческие») кресты.

Танк A7V № 506 из 1-го «штурмового отделения» под командованием лейтенанта Фосса на полигоне близ Бёвиля во время совместного обучения с подразделениями 5-го штурмового батальона, начало февраля 1918 г. Пятый слева, в шинели и фуражке — капитан Йозеф Фольмер. Танк с корпусом «Рёхлинг» первого заказа, «козловой» установкой орудия и ранним вариантом бронирования кожухов пулеметов, в монохромной окраске. Большинство членов экипажа — в рабочих комбинезонах и стальных шлемах, за исключением механиков и водителя, использующих защитные «шоферские» шлемы.

Танк A7V погружен на железнодорожную платформу (вид с кормы). Рубка управления сложена, на танк наброшена маскировочная сеть.

Танк A7V № 525 «Зигфрид» из состава 2-го «штурмового отделения». На броне танка отмечены 520 попаданий, полученных в бою у Реймса 15 июля. Танк с корпусом «Рёхлинг» второго заказа, без смотровых лючков, но со смотровой щелью и лючком для стрельбы в лобовых листах корпуса. Фальшивые «смотровые лючки» включены в рисунок камуфляжа.

Формально германскими войсками было в 1918 году введено в дело 45 танков: 15 A7V и 30 трофейных Mk IV. Трофейные танки германские войска вынужденно применяли шире, чем собственные. В ходе боев часть поврежденных танков была заменена резервными, а часть успели отремонтировать и вновь пустить в бой. Так, 1-е «штурмовое отделение» за время боев практически полностью обновило материальную часть. Так что число реально действовавших танков оказывается несколько больше. Боевое применение первых германских танковых подразделений стоит рассмотреть на общем фоне операций германской армии, в которых они приняли участие.

Танки A7V № 564 «Принц Оскар» (на переднем плане) и № 503 «Фауст» 3-го «штурмового отделения» во дворе школы в Маршьен-о-Пон, май 1918 г. Танки 3-го отделения долго несли по одному кресту на бортах и не имели видимых тактических номеров.

В МАРТОВСКОМ НАСТУПЛЕНИИ. Во время большого наступления в Пиккардии (операция «Михаэль», 21 марта — 4 апреля 1918 г.) германцы на фронте атаки шириной 70 км между Аррасом и Ля-Фером ввели в дело 3 армии в составе 62 дивизии — около 450 тыс. штыков при 6800 орудиях, 1000 самолетах и всего 19 танках (из них 10 — собственного производства и 9 — трофейных). Германцы куда больше полагались на тщательно подготовленный и четко управляемый огонь артиллерии разных калибров и уровней и новые боевые приемы пехоты — включая действия штурмовых групп, оснащенных легким автоматическим оружием, гранатами и минометами и обученных тактике просачивания — нежели на бронированные машины. Хотя германская армия уже вполне испытала на себе действие таких машин. Впервые германские танковые части вступили в бой в первый день наступления, 21 марта, в полосе наступления 18-й германской армии против британских войск, и произошло это всего в 50–52 километрах от того места, где в 1916-м вышли в первый бой британские танки — в условиях позиционной войны на Западе линия фронта смешалась не так уж значительно. 18-я армия в 24 пехотные дивизии при более чем 3000 орудиях действовала на фронте шириной 33 км. Понятно, что танковая атака составляла лишь очень малую часть ее наступления.

Пять танков A7V 1-го «штурмового отделения» придали XVII корпусу, а пять Mk IV 11-го отделения — XIX. Оба корпуса вели атаку на Сен-Канген, т. е. танки должны были действовать на направлении главного удара. У танка A7V № 540 из 1-го отделения выявились технические неисправности, и он еще 16 марта был направлен для ремонта на завод в Берлин-Мариенфельд (оттуда он вернется только в конце июня). К началу этой операции в войсках находились и тракторы-транспортеры на шасси A7V — в составе транспортной колонны А.К.К. (R) 1111, приданной 18-й армии, и колонны А.К.К. (R) 1112, приданной 2-й армии.

Танк A7V № 505 «Баден-I» и его экипаж из состава 3-го «штурмового отделения». Танк еще несет раннюю камуфляжную окраску, но уже с «железными крестами» и именем машины. Вспомогательная мушка со ствола орудия снята. Танкисты — в повседневной форме.

Германская пехота начала наступление после короткой артиллерийской подготовки с применением химических снарядов, в ходе которой была подавлена британская артиллерия, разрушены окопы первой линии, дезорганизованы связь и управление. Туман способствовал атаке германской пехоты, но он, же затруднил действия немногочисленных германских танков, четыре танка A7V 1-го «штурмового отделения» под командой капитана Грайфа и пять танков Mk IV, двинувшиеся утром в бой, из-за тумана часто теряли связь с пехотой и действительно «продвигались независимо», как требовала инструкция по их применению. У двух A7V (№№ 505 и 507) уже в ходе боя выявились технические дефекты, а два — №№ 501 и 506 — действовали более-менее удачно и помогли в нескольких пунктах германской пехоте с небольшими потерями захватить британские укрепленные позиции. Этому способствовало и то, что вместе с танками на этом участке действовали не только пехотинцы и минометчики линейного 128-го пехотного полка, но и две роты 5-го штурмового батальона, а также пулеметная и легкоминометная рота этого батальона и огнеметный взвод. К началу следующего дня из всех A7V боеспособность сохранял только танк № 501. Mk IV не выполнили поставленных им на 21 марта задач — два танка выведены из строя артиллерийским огнем, у двух оказалось недостаточно горючего (Mk IV были крайне «неэкономичны» в расходовании бензина), но один смог вступить в бой с противником — здесь, кстати, тоже действовали подразделения 5-го штурмового батальона. Ограниченность результатов и, как оказалось. слабый грунт на пути движения танков не позволили объективно судить об их эффективности. Тем не менее за первые сутки операции танки продвинулись на 8 км в глубину британской обороны — максимальное продвижение 18-й армии за этот день. Армия привела противника в полное расстройство, в то время как 2-я и 17-я армии, действовавшие севернее, едва продвинулись за передовые траншеи. Конечно, в этом куда большую роль сыграли достигнутая германцами внезапность, высокие плотности артиллерии, непродолжительная, но мощная артиллерийская подготовка, быстрый темп операции с продвижением частей в глубь обороны для захвата узловых пунктов, инициатива пехотных командиров, использование резервов на направлении наметившегося успеха, но и танки оказали войскам большие услуги. А впечатление, произведенное ими в первый день на британских солдат, немногим уступает ужасу германской пехоты на Сомме в сентябре 1916-го.

Экипаж танка A7V из состава 1-го «штурмового отделения». Танк — с корпусом «Рёхлинг», пестрой камуфляжной окраской и «железными крестами». Обратим внимание на сочетание элементов экипировки экипажа — можно увидеть обычную полевую форму с поясным ремнем и без него, солдатские бескозырки, стальные шлемы и защитные «шоферские» шлемы. Офицер — в плаще.

Стоит отметить, что весеннее германское наступление 1918 года показало и неготовность союзников к борьбе с германскими танками. Видимо, успокоенные своим первенством в применении танков, англичане и французы почти не занимались проблемами противотанковой обороны. Вполне ожидая, что Германия сможет создать собственные танки и использовать их в наступлении, союзники почти ничего не сделали, чтобы подготовиться к их встрече. Тот факт, что действия немногочисленных германских танков не нашли отражения в британских реляциях, принято объяснять тем, что британские солдаты и офицеры на этом участке были либо убиты, либо взяты в плен, а от остальных частей немногочисленные танки укрыл туман. Впрочем, отметить роль танков в этой операции не счел нужным и генерал Людендорф в своих воспоминаниях о войне. Воспитанник старой прусской военной школы, он куда больше внимания уделил обстрелу Парижа из сверхдальнойбойной пушки, известной как «Колоссаль» — «чуда науки и техники, выдающегося достижения фирмы Круппа» — хотя этот обстрел не дал ничего, кроме подтверждения возможности стрельбы на 120 км, и никак не повлиял на ход боев. Ну а танки немцам пришлось оттянуть в лагерь близ Шарлеруа — семь из девяти пошедших в бой машин нуждались в серьезном ремонте. Танк № 507 еще и «уронили» при погрузке на железнодорожную платформу 27 марта на станции Сен-Кантен. К началу подготовки нового наступления машины все еще ремонтировались в мастерских В.А.К.Р. 20. Поэтому танки 1-го «штурмового отделения» были переданы продолжавшему свое формирование 3-му отделению, взамен 1-е отделение получило новые с номерами шасси 526, 527, 541, 560 и 562 (эти танки были уже оснащены описанной выше «системой управления огнем», люком командира и компасом в рубке) — благо все A7V размещались в одном лагере. В первых числах апреля 1-е «штурмовое отделение» хотели использовать в атаке на Сен-Гобен, но все намеченные объекты и позиции здесь были захвачены германской пехотой прежде, чем танки могли прибыть на место. Танки 2-го и 3-го «штурмовых отделений» в ходе той же операции «Михаэль» помогли частям 18-й армии также в захвате Нуайон и Мондидье 27 марта, где действовали против французских частей. После появления германских танков на поле боя германская пресса заговорила о том, что «только немецкий гений мог развернуть все средства и возможности, доступные танкам». Столь крутой поворот в оценке танков был логичным в плане пропагандистского обеспечения, но далек от действительности. За 15 суток в ходе операции «Михаэль» германские войска на фронте 50 км продвинулись на глубину до 30–35 км, но в развитии операции танки участия не принимали.