Белый воин - Осадчук Алексей - Страница 44
- Предыдущая
- 44/97
- Следующая
— Что, славный воин, есть перестал? Али угощение не по нраву? Али община не по душе?
Все поняв, но не зная, как и что ответить, он, молча притронувшись губами к краю плошки, указал на маленькую девочку, во все глаза глядящую на него. Когда еда по рукам дошла до указанного ребенка, принц, обернувшись, показал, чтобы Нарима дала ему еще одну порцию.
Под молчаливым вниманием всех тихо сидящих у костра женщин Нарима набрала еще одну деревянную плошку горячей душистой похлебки и передала ее с поклоном Саше. Притронувшись губами к деревянному краю, он указал уже на другую девочку, постарше. И дышащая паром миска отправилась по кругу к голодной девочке. Но это было еще не все.
Помня о своей маленькой охраннице, сладко спавшей у его ног в пещере, Саша попросил у удивленной Наримы еще одну порцию. Также пригубив полученную похлебку, он указал жестами, что эта еда для той малышки, что спит в пещере.
Стараясь не смотреть в глаза женщинам, он молча встал на ноги, поклонился очагу и направился в пещеру. На ходу подмигнул девочке, с удовольствием уплетающей жаркую похлебку, — кажется, ее звали Милой.
Вернувшись к костру, он застал уже расходящихся женщин. Пока его не было, на том месте, где он сидел, оказались все его стрелы и голубой нож-руга. Значит, все-таки не пропали.
Принеся все свои пожитки, Ксандр, одевшись в куртку из волчьего меха, сел у костра, намереваясь устроить смотр личным вещам. Одеваясь, он заметил, что его «модель куртки а-ля принц Ксандр» была искусно изменена чьими-то более профессиональными руками. Исчезла мешковатость и перекошенность, на смену им пришли правильные аккуратные швы из его же, кстати, ниток и лески. Торба, так и не потревоженная никем, все еще хранила остатки испорченного коричневого картофеля и кусочков вареного мяса. Избавившись от начавших вонять продуктов, воин занялся оружием и доспехами.
К одиноко сидевшему у костра принцу тихо подошла зеленоглазая Аная, сев рядом, она стала наблюдать за его работой. Отвлекшись от лука, тот взглянул на молча сидящую девушку и, запинаясь, сказал, показывая на свою куртку:
— Мила… Ведена… — И указал на пещеру, сымитировав спящую малышку.
— Верея, — подсказала внимательно слушавшая Аная.
Саша кивнул, соглашаясь. Пантомимой он попытался изобразить шьющего человека и свой спальный мешок, указывая то на волчий мех, то на свою куртку.
Сообразительная Аная, догадавшись, переспросила:
— Ты хочешь, чтобы из твоего меха пошили девочкам одежду?
Юноша, улыбаясь, закивал. Он попытался заговорить с ней на меленвильском, но девушка, отрицательно качая головой, ответила:
— Прости, я не понимаю твоего языка, хотя вижу, что ты прекрасно понимаешь мой. Как это может быть? Ты понимаешь, но не можешь говорить?
Услышав новые слова, Саня ухватился за них:
— Это может быть, может… Я прекрасно понимаю твоего… мм… языка…
— Твой язык, — поправила его Аная.
— Прости, твой язык. Но не… можешь… мм… не мог-у прекрасно говорить… Ты говорить, говорить, говорить… я говорить… прекрасно…
— Ты хочешь сказать, Белый, сын Родэрика, что чем больше мы разговариваем, тем больше ты учишь мой язык?
— Да, Аная, дочь Икера Седовласа, — ответил Саша уже без акцента, чем очень удивил девушку.
— Но как так может быть? — Изумленная Аная не могла поверить в такое чудо.
— Может, — ответил принц. — Ты сказать, мм, сказал-а, я — Белый. Я не понимаю. Как это может быть? — спросил Саша коряво.
— «Ксандр» на языке древних лоримов означает Белый, — ответила Аная.
«Значит, это все-таки Норта», — подумал он. Альдор рассказывал ему, что «нортийцами» островитян зовут на материке, а сами жители острова Норты называют себя «лоримами». Что же, все не так уж и плохо. Осталось только добраться до их столицы Мирольма и попросить у друга и союзника его отца, конунга Бьярна Железнолобого, переправить его на материк. Принц справедливо полагал, что конунг не откажет сыну и наследнику короля Меленвиля.
Решив уточнить свои догадки, он спросил:
— Это Норта?
— Да, это остров Норта, — ответила удивленная Аная — похоже, необычный юноша для нее был словно магический сундучок с сюрпризами.
Стараясь больше не удивлять свою собеседницу, принц на время замолчал, якобы сосредоточившись на чистке оружия. Девушка помялась немного и, все-таки решившись, спросила, испытующе глядя на Сашу:
— Кто ты и куда ты идешь?
Подняв на разрумянившуюся девушку глаза, он честно ответил:
— Я, Ксандр, сын Родэрика, иду в Мирольм.
То ли удовлетворившись ответом, то ли просто не желая более докучать юноше вопросами, девушка замолчала, глядя на мирно пылающий костер.
Она единственная из женщин была одета в штаны, а на узком кожаном ремешке, перетягивающем ее узкую талию, были заметны петли для ножен. Саша также обратил внимание на хорошую обувь и другие части одежды. К тому же, после того как она назвалась своим полным именем, остальные женщины стали обращаться к ней почтительней.
«Наверное, дочка какого-то местного вельможи», — подумал он.
Она тихо сидела у обложенного большими камнями очага, обхватив руками колени. На ней не было украшений и косметики, которые привык видеть Саша на девушках ее возраста.
Естественная и чистая красота Анаи пленяла взор. Длинные светлые волосы, завязанные в хвост на затылке и сплетенные в толстую косу, обнажали длинную тонкую шею. Маленькие уши и курносый носик делали ее схожей с маленькой девчонкой, а красивый, немного упрямый лоб забавно морщился при каждом неожиданном вопросе Сани. Несмотря на все изящество ее ладоней, принц заметил на них мозоли, да и в движениях ее гибкого девичьего тела угадывались незаметные стороннему взгляду легкость и быстрота. «Видать, папаша воспитывал по-военному», — подумал Саша, бросая мимолетные взгляды на притихшую у костра Анаю.
Закончив чистить шеттир, который, будто благодаря за заботу, приветливо засверкал в свете пламени, принц обнаружил, что сидящая рядом Аная, положив подбородок на прижатые к груди колени, уже сладко спит. Приподнявшись со своего места, он, осторожно подойдя к убаюканной бликами костра девушке, мягко положил на ее хрупкое плечо ладонь. От прикосновения она проснулась и, по-детски поморщившись, подняла замутненные сном глаза.
Саша жестами показал, чтобы она шла спать в пещеру, а он останется здесь у костра.
— Отлежался я уже на месяц вперед, — сказал он по-русски сонно поднявшейся девушке, не обратившей на его слова никакого внимания. — Кстати, нужно будет завтра спросить у вас, сколько времени я тут провалялся, — добавил он, когда спящая на ходу Аная уже исчезла в темном проходе пещеры.
Он остался один. Костер мерно потрескивал, облизывая своими рыжими языками каменные стенки очага. Вокруг было тихо и спокойно. Огромный серебряный диск луны выкатился на чистое звездное небо, освещая своим мягким светом высокие остовы скального хребта и темную линию заснувшего леса.
— Светло как днем, — прошептал себе под нос завороженный чудесной картиной принц. Он стоял на краю утеса, осматривая снежную даль, освещенную лунным светом.
Любуясь первобытным пейзажем, Ксандр напряженно искал ответ на один сложный вопрос, стоящий перед ним как неприступная твердыня. Что дальше? Нет, конечно, для него лично все ясно — сперва попасть в нортийскую столицу, а из нее, если посчастливится, уже на материк. Правда, существовало несколько «но». Первое и самое важное — что делать с женщинами и детьми? Продвижение по кишащему неизвестными опасностями лесу с кучкой ослабленных пленом женщин грозило им смертью. Здесь даже поход с отрядом хорошо вооруженных воинов не гарантирует сохранение жизни, не говоря уже о дюжине женщин и четырех девочек, одна из которых грудная.
Непонятно и то, что все женщины были из разных населенных пунктов. Допустим, из сгоревшего хутора были Нарима, жена убитого старосты, Лора, мать Юли, чье настоящее имя оказалось Дарина, и еще три девочки — Верея, Мила и Велена. Остальные же, судя по их разговорам у костра, жили в разных частях острова. Например, крупная низкорослая женщина с широким веснушчатым лицом и огненно-рыжими волосами, назвавшаяся Русаной, была из-под какого-то Ульма. Видимо, Ульм — это один из крупных населенных пунктов нортийцев. Она часто в разговорах упоминала, что ее муж — охотник и что они, накопив за зиму звериных шкурок, привезли их на ульмскую ярмарку.
- Предыдущая
- 44/97
- Следующая
