Искатель. 1978. Выпуск №5 - Смирнов Сергей Анатольевич - Страница 40

— Вы знаете, это не я стрелял в инспектора. Клянусь вам. Впрочем, у меня и револьвера не было. Тогда, в «Аисте», у меня был игрушечный.

— Знаю.

— Ведь вы мне верите? Я не выходил из комнаты мадемуазель Клеман. Зачем бы я стал стрелять в инспектора?

— Тебе не хотелось уйти из этого дома?

— Конечно, нет.

Он произнес это так быстро, с таким убеждением, что это было почти забавно.

— Куда бы я пошел? Раз полиция явилась на улицу Ломон, значит, они знали, кто я такой. Значит, меня разыскивали. Следовательно, если бы я вышел из дома, меня бы тут же арестовали.

— Эта мысль пришла в голову тебе или мадемуазель Клеман?

— Мне. Я умолял ее, чтобы она меня не выгоняла, обещал быть послушным, не подсматривать, когда она раздевается.

— А ты не подсматривал?

— Только немножко.

— И долго ты собирался пробыть у нее в комнате?

— До тех пор, пока полиция обо мне забудет.

— Куда бы ты пошел?

— Наверное, к…

Он прикусил губу и покраснел.

— Продолжай!

— Не хочу.

— Почему?

— Потому, что не имею права выдавать секреты.

— Ты не хочешь называть имени своего сообщника? Это к нему ты собирался идти?

— Да. Но я не доносчик.

— Ты предпочитаешь расплачиваться за все один, даже если ты виноват гораздо меньше его?

— Я виноват не меньше.

В кабинете у Мегрэ перебывали десятки парней его возраста, которые для того, чтобы добыть денег, почти всегда по глупости становились нарушителями закона. Но такого, как Паулюс, он видел впервые. Некоторые, как только их арестовывали, сразу же валились на пол, начинали умолять, плакать, говорили о своих родителях, порой чистосердечно, а порой искоса поглядывая на Мегрэ, чтобы судить о том, какое это произведет впечатление. В большинстве случаев они были нервные, держались напряженно, нахально. Многие изливали свою ненависть ко всему и обвиняли общество.

Паулюс же сразу послушно сел и спокойно закурил сигарету, не волновался и лишь вздрагивал, когда раздавался стук в дверь, всякий раз думая, что это его отец, которого он, казалось, боялся больше, чем тюрьмы.

— Кому из вас пришла в голову мысль ограбить кабачок на улице Кампань-Премьер?

— Мы надумали это вместе.

— Но ведь раньше в «Аист» ходил ты один.

— Да. Я зашел туда в первый раз случайно, несколько недель назад.

— Ты бывал в ночных кабачках?

— Когда водились деньги.

— Это ты придумал идти туда с игрушечным револьвером?

— Жеф…

Он запнулся, снова покраснел, а потом улыбнулся.

— Я знаю, что вы в конце концов заставите меня сказать то, чего я не хочу говорить.

— А раз так, так лучше сразу выкладывай все!

— У нас существует экстрадиция[2] с Бельгией?

— Это зависит от преступления.

— Но ведь мы не совершили преступления.

— На языке закона это называется преступлением.

— Но ведь я не стрелял, не смог бы стрелять, даже если бы захотел.

— Рассказывай, Паулюс. Если бы на твоем месте сидел твой, товарищ, я убежден, что он сразу же выдал бы тебя.

— Наверняка!..

— Как его зовут?

— Он бельгиец. Зовут его Жеф ван Дамме. Ну что ж, говорить так говорить. Он был официантом в кафе.

— Сколько ему лет?

— Двадцать пять. Он женат. Женился три года назад, почти сразу, как приехал в Париж после военной службы. В то время он работал в пивной на Страсбургском бульваре и женился на статистке из театра. У них есть ребенок, мальчик.

Парень осмелел. Когда его сигарета догорела, он попросил другую.

— Где ты с ним познакомился?

— В баре возле Центрального рынка.

— Давно?

— Около года.

— Он тогда еще работал официантом?

— Постоянного места у него уже не было. Прирабатывал время от времени и еле перебивался.

— У тебя есть его адрес?

— А вы ничего не можете сделать его жене? Говорю вам точно, она здесь совсем ни при чем. Сейчас я вам все объясню, и можете мне поверить. Ее зовут Жюльетта. Здоровье у нее слабое, она всегда жалуется, Жеф говорил, что сам не знает, почему он на ней женился, и не уверен, что ребенок от него.

— Какой их адрес?

— Улица Сен-Луи, двадцать семь, в глубине двора, четвертый этаж.

Мегрэ записал адрес на клочке бумаги и прошел в соседний кабинет, чтобы проинструктировать Люка.

— Ну как, начальник?

Мегрэ пожал плечами. Дело оказалось почти чересчур простым.

— Итак, вернемся к Жефу и Жюльетте. Что ты говорил?

— Вы послали к ней инспектора?

Мегрэ утвердительно кивнул головой.

— Вот увидите, что я не соврал. Его там нет, а жена ничего не знает. Но только, если вы ей передадите то, что я вам сейчас скажу, вы доставите ей огорчение, а она хорошая девушка.

— Ты с ней спал?

— Это вышло случайно.

— Жеф это знал?

— Может быть, и знал. Его трудно понять. Он гораздо старше меня, понимаете? Много путешествовал. В семнадцать лет он уже работал официантом на корабле и совершил кругосветное путешествие.

— Он хотел бросить Жюльетту?

— Да. Ему вообще надоел Париж. Он мечтал уехать в Америку. Для этого ему нужны были деньги. Мне они тоже были нужны.

— Для чего?

— Я не мог больше подыхать с голода.

Он произнес эти слова с обезоруживающей простотой. Он был худой, изголодавшийся, у него были неправильные черты лица, но во взгляде было что-то располагающее.

— Вы не раз с ним вдвоем воровали?

— Еще один раз.

— Давно?

— Когда я жил у них.

— А ты жил у ван Даммов?

— В течение двух месяцев. Сначала, когда приехал в Париж и работал на бульваре Сен-Дени, я снял комнату в отеле на улице Рамбюто. Потом потерял работу.

— Потому, что ты таскал деньги из кассы?

— Вам это сказали?

— Что ты делал потом?

— Искал работу. Везде у меня спрашивали, отбыл ли я воинскую повинность. Никто не хотел брать меня всего на несколько месяцев. По ночам я грузил овощи на Центральном рынке. Разгуливал с афишей на спине. Родители посылали мне немного денег, но этого не хватало, а я не осмеливался им признаться, что остался без работы, а то они заставили бы меня ехать обратно в Лимож.

— А почему ты не вернулся в Лимож?

— Да какая там жизнь!

— А здесь ты вел настоящую жизнь?

— Здесь я мог на что-то надеяться. Я задолжал за два месяца в отеле, и меня должны были оттуда выгнать, когда я познакомился с Жефом. Он разрешил мне спать у них в комнате на диване.

— Рассказывай о первой краже! Кто ее задумал?

— Задумал он. Я даже не знал, что такое возможно. Как-то мы с ним сидели в кафе. Какой-то пожилой мужчина стал внимательно смотреть на меня. Я не мог понять почему. Он был похож на промышленника или богатого коммерсанта из провинции. Жеф сказал мне, что, если я останусь здесь один, этот человек наверняка мне что-то предложит, а я должен только выслушать все, что он мне скажет. Понимаете?

— Прекрасно понимаю.

— А потом пригрозить, что позову на помощь. Тогда он предложит мне денег, чтобы я молчал.

— Так и получилось?

— Да.

— Ты больше этим не занимался?

— Нет.

— Почему?

— Не знаю. Может быть, потому, что в этот раз очень испугался. А потом мне это показалось грязным..

— Других причин не было?

— Через несколько дней я встретил этого человека в обществе солидной дамы. Это, наверное, была его жена, и он посмотрел на меня умоляюще.

— Вы разделили деньги с Жефом?

— Ну, ясно. Ведь это он все придумал.

— А Жюльетта?

— Не знаю. Он, по-моему, хотел, чтобы она пошла на панель.

— На какие средства жил ван Дамм?

— Он со мной не откровенничал. Жеф посещал сомнительные бары в районе Порт-Сен-Дени. Часто бывал на скачках. Иногда у него в кармане водились денежки, иногда нет.

— Он не доверял тебе?

— Он называл меня непорочным отроком.

— Почему ты от них ушел?

— Не мог же я жить у них вечно, особенно после того, что у меня произошло с Жюльеттой. Я искал работу по всем объявлениям. Стал продавать энциклопедии. Сначала дела пошли неплохо, и я снял комнату у мадемуазель Клеман.