Искатель. 1978. Выпуск №5 - Смирнов Сергей Анатольевич - Страница 26

— Подумаешь, один раз, так это ж не значит — приятели.

— Ладно, не горячись. И так своей горячностью и авантюризмом наделал нам хлопот.

Пашка от негодования вытаращил глаза.

— Я авантюрист?! А кто банду задержал? И причем живьем. В газетах пишут — за такие дела медали и ордена дают, а вы авантюристом обзываете.

Лаврентьев громко захохотал.

— Вон ты куда метишь. Ордена, медали, хм… А может, и вправду заслужил? Ну, да это вопрос другой. А насчет авантюриста не обижайся, есть в тебе такая черточка. Ишь, надумал чего: взять целую шайку. Нам в первую очередь надо было сообщить.

— А все-таки задержал банду?

— Тебе товарищи помогли. И то не всех задержали.

— Подумаешь, один Штырь сбежал.

Лаврентьев нахмурился.

— Да, да, один Штырь. Вот его-то мы как раз и не можем разыскать. Хоронится, как зверь, в плавнях. Начисто заметает следы. Вот поэтому-то я к тебе и пришел, Павел, чтобы ты каждую мелочь вспомнил и рассказал без утайки. Страшным, опасным зверем стал Штырь… Он и тебе может навредить.

— Я не из пугливых. А рассказывать мне больше нечего. Все сообщил вашим работникам. Если не верите, спросите у Бородько. Мы с ним целый день говорили, а он все строчил, строчил, исписал целый блокнот.

На скулах у Лаврентьева вздулись желваки.

— Нет больше Бородько.

— Как нет? — Пашка даже привстал.

— Сегодня утром его нашли убитым. Два ножевых удара в спину. Убийца взял его пистолет…

— Василий Никитич? Очень приятно. Еле разыскал вас. Разрешите представиться: инспектор уголовного розыска лейтенант Нестеренко… — И Пашка неизвестно для чего приложил ладонь к козырьку мичманки.

У старого рыбака от неожиданности открылся рот, и он вытаращил на Пашку глаза.

— Ты шо, Павло, не узнал меня?

— Узнал. Но это к делу не относится, гражданин Василий Никитич, по прозвищу Водяной. У меня к вам серьезный разговор.

— Ну, сидай, раз по делу, — вздохнул Водяной.

— Благодарю, — учтиво произнес Пашка и подсел поближе к костру.

— Хорошая погода, — начал он и снял мичманку.

— Шо?

— Погода хорошая, говорю.

— А-а, да-да, ветрит помалу, — закивал головой Водяной.

Он хитро посмотрел на Пашку. — Хто це вас, товарищ лейтенант, разукрасил так? Може, того, по пьяному делу подвесили фонарь?

— Гражданин Василий Никитич! Ваши необоснованные намеки оскорбляют не только меня как личность, но и весь уголовный розыск. А синяк этот мне поставили бандиты, когда я, рискуя жизнью, ликвидировал целую шайку.

— Понимаю, понимаю, — закивал старик. — А документ у вас имеется?

— Какой?

— А такой, шо вы из милиции.

Пашка на секунду задумался, потом строго посмотрел на Водяного.

— Вы тайну хранить умеете?

— Допустим.

— Вам я доверяю, — с нотками торжества произнес Пашка. — Документы и оружие пришлось оставить на работе для полной конспирации. И ни одна живая душа не должна знать, откуда я. Для всех Павел Алексеевич Нестеренко — обыкновенный моряк с «Быстрого». А на самом деле я выполняю секретное задание, разыскиваю опасного преступника. И смотрите, Василий Никитич, если проговоритесь, привлечем к уголовной ответственности.

— Понятно, товарищ старший лейтенант.

— Я еще просто лейтенант, — скромно поправил Пашка. — Но это к делу не относится. Вернемся к бандиту.

— Вернемся, — поспешно согласился Водяной, продолжая чуть насмешливо смотреть на своего собеседника.

— Не нравится мне ваша несерьезная, я бы даже сказал, легкомысленная улыбка, — недовольно заметил Пашка.

— Хорошо, не буду улыбаться. — На лице Водяного появилась деланная серьезность, но глаза продолжали хитро блестеть.

— Так вот, когда мы с коллегами ликвидировали банду, одному особо опасному преступнику удалось бежать на баркасе в плавни. Баркас он бросил, а сам скрылся в неизвестном направлении. Служебные собаки его след не взяли. Бандит, наверное, бродом или вплавь ушел на другие острова. А два дня назад в плавнях был убит наш сотрудник.

Старик покачал головой.

— Слыхал я об этом.

Пашка подбросил в костер несколько веток.

— С помощью дедуктивного метода…

— Шо? — не понял Водяной.

— Метод, говорю, есть у нас такой, — как можно громче произнес Пашка. — Тебе это, дед, не понять.

— Куды ж мне, — согласился Водяной. — Та не кричи на ухо, не глухой. Слова тольки мудреные не подбирай.

Где-то вдали, на островах, тревожно закричала ночная птица. Пашка посмотрел на темнеющий лес, и ему стало как-то не по себе.

— Вот мы сидим сейчас у костра, беседуем, а он, может, нас уже на мушку взял.

— Могет, могет, — закивал старик. — Этот возьмет обязательно.

Пашка огляделся по сторонам и почти полушепотом продолжил:

— Я вот чего думаю: зачем ему понадобилось убивать милиционера? Для него ведь лучше отсидеться в плавнях, пока все приутихнет, а потом драпануть в город. Что его заставило пойти на убийство? Здесь какая-то тайна. Наш работник, наверное, напал на след, а может, нашел место, где прятался бандит.

Водяной почесал подбородок.

— Оно, конешно…

— Наша задача, — перебил Пашка, — выяснить, что же все-таки удалось обнаружить милиционеру. Это поможет найти убийцу. Но есть еще один вариант. Вот глядите сюда.

Пашка подсел ближе к старику, расстелил перед ним карту устья реки.

— Здесь нашли труп. Значит, с помощью моего метода сужаем сектор поиска. Дальше этих островов преступник уйти не мог. Я обвел участок поиска синей линией. Запомнили?

— Товарищ лейтенант, я ж ничего не вижу на цей вашей карте, — развел руками Водяной.

Пашка вздохнул и бережно сложил карту.

— Ох, как трудно с вами работать, гражданин Василий Никитич. Тормозите вы следствие своей непонятливостью. Скажите прямо, хотите помочь нам найти и обезвредить преступника? Или собираетесь отсидеться в тихом месте, когда бандит угрожает спокойствию мирных жителей?

— От номер! — удивился Водяной. — Та чем же я могу помочь?

— Не юлите, гражданин Василий Никитич. Лучше вас плавни на этом участке никто не знает. Подумайте, где удобней всего скрыться преступнику, на каком острове. У бандита нет жратвы. Значит, он должен воровать у населения или… или ему кто-то помогает из местных…

Пашка внезапно замолчал. Как же он раньше до этого не додумался?

— Все может быть, — уклончиво заметил Водяной, прикуривая от горящей головешки.

Пашка подозрительно посмотрел на него. Что-то ему перестало нравиться выражение лица старика.

— У вас есть какие-нибудь соображения по этому поводу?

— Соображение у меня всегда есть, — обиделся Водяной. — А насчет бандита… подождите, товарищ лейтенант, недели две. В плавнях уже падает лист. Деревья скоро голышами станут, и негде будет укрыться человеку. Та еще холодать стало, без одежонки в плавнях много не насидишься.

— Та-ак, — зловеще протянул Пашка. — Вот гляжу я на тебя, дед, и никак не могу понять: за кого ты? За нас или за того бандюгу? Крутишь вокруг да около. Говори прямо — продался ему?

— Э, хлопчик, полегче. За такие слова…

— Ладно, гражданин Василий Никитич, извините, если обидел. Это у меня после ранения нервы не в порядке.

— Нэрвы, нэрвы, — проворчал Водяной. — Вот сходил бы в нашу деревню, тут недалече, та и поспрошал народ. Можэ, кто чего и видел. У нас многие на эти острова привозят скотинку попасти.

— Мне легализовываться нельзя. А побеседовать с народом надо, но как-нибудь по-хитрому. Чтобы трепа по деревне не было. Я думаю, Василий Никитич, поручить это дело вам. Как, справитесь? Мы на вас очень надеемся.

— Поговорить можно.

— Только действуйте осторожно, — предупредил Пашка. — Помните, что вокруг могут быть глаза и уши бандита. Попробуйте обследовать острова.