Мила Рудик и руины Харакса - Вольских Алека - Страница 77

• Предыдущая
• 77/110
• Следующая

Профессор Безродный мягко улыбнулся.

— Ты просила у меня совета насчет твоих видений, а то, что они, возможно, связаны с последним испытанием, — этого мы пока не знаем наверняка, так что никакого нарушения правил не было. Из-за этого не беспокойся.

Он огорченно качнул головой.

— Мне все-таки жаль, что я не смог помочь тебе.

— Вы помогли мне, профессор, — возразила Мила. — По крайней мере, я теперь знаю, что в Таврике ничего похожего на черный каменный город нет.

Мила не преувеличивала — она действительно считала, что и это знание для нее значит немало. Это говорило о том, что город из ее видения, с большой долей вероятности, находится в руинах Харакса. Милу расстраивало только одно — невозможность узнать о руинах больше. Если в ее видениях и было предупреждение, то она не понимала его. Из видений нельзя было сказать, чего ей следует страшиться, какая опасность ей грозит. Или, возможно, не ей, а кому-то другому. Мила даже не могла сказать с уверенностью, что речь вообще идет об опасности. Казалось, что в этот раз она поставлена перед невозможностью предупредить любые события, связанные с ее видениями. Оставалось только ждать, и это вызывало в ней тревожное напряжение.

— Спасибо, профессор, — сказала Мила, решив, что больше нет причин отнимать время у ее учителя.

— Не за что, Мила, — отозвался он; в его серо-зеленых глазах промелькнуло странное выражение — смесь грусти и благодарности. — Но я все-таки рад, что ты доверяешь мне настолько, что пришла за советом.

Ей на миг показалось, что он хотел сказать совсем другое. Что-то вроде: «Я рад, что ты доверяешь мне, зная обо мне не самые приятные вещи». В ответ она лишь кивнула.

Вставая со стула, Мила вытащила руки из карманов, и вдруг заметила, как какой-то листок бумаги упал на пол. Она не сразу поняла, что это, но когда до нее дошло, Мила в ужасе уставилась на листок, который был не чем иным, как фотографией, взятой ею два года назад из дома бабушки. В конце лета она переложила это фото из шкатулки Асидоры в карман плаща, да так и проносила его всю осень, а потом просто забыла о нем. В круговороте дел, забот и впечатлений это было не удивительно.

Мила быстро опустилась на корточки, потянувшись за снимком, однако профессор Безродный опередил ее. Подняв фотографию с пола, он уже протянул руку, чтобы отдать ее своей ученице, но, бросив мимолетный взгляд на изображение, заинтересовался и поднес фотокарточку поближе к глазам. Мила нервно сглотнула — она не имела понятия, знал ли профессор Безродный, как выглядел Лукой Многолик и кем он был, но то, как профессор нахмурил брови, рассматривая фотографию, ее насторожило.

— Кто это? — спросил Гурий Безродный; он смотрел на изображенную на фотографии черноволосую девушку.

— Моя мама, — ответила Мила.

Профессор поднял глаза и несколько секунд изучал ее пристальным немигающим взглядом.

— Твоя мама? — переспросил он.

Мила кивнула.

— Ты не похожа на нее, — с сомнением сказал Гурий Безродный.

— Да, знаю, — не сумев скрыть сожаления в голосе, согласилась Мила. — Зато мама очень похожа на Асидору — мою прабабушку.

Заметив недопонимание на лице профессора, Мила пояснила:

— Это от Асидоры я унаследовала…

— Магические способности, — задумчиво покивав головой, догадался профессор Безродный.

Мила подтвердила догадку профессора нетвердым кивком. Она очень досадовала на себя, что выронила фотографию и позволила профессору увидеть ее. Тем более, что теперь он смотрел на изображенного на фото рядом с ее мамой молодого рыжеволосого мужчину.

— А кто этот человек? — не замедлил задать следующий вопрос Гурий Безродный.

Мила колебалась — она не знала, что ответить. Если профессор спрашивал об этом, то, значит, он никогда не видел Многолика и, скорее всего, ничего не знал о нем. Молчать слишком долго было нельзя — это могло вызвать у профессора какие-нибудь подозрения. Мила готова была солгать, но как назло ничего не могла придумать, поэтому она решила сказать правду — но не всю, а лишь часть ее.

— Ну… — выдавила из себя она, видя, что профессор внимательно смотрит на нее, ожидая ответа. — Я точно… не знаю, но… Он рядом с мамой и… Я подумала, что, может быть, это… мой отец.

Гурий Безродный протянул Миле фотографию.

— Возьми.

Мила взяла из его рук снимок. Ее очень сильно смущало то, как профессор смотрел на нее, отдавая фотографию. Она еще никогда не видела его таким серьезным. Казалось, он чем-то был сильно недоволен в этот момент.

Гурий Безродный подошел к окну и, сложив руки в замок за спиной, тихо сказал:

— Сходство и в самом деле поразительное.

Тон профессора показался Миле очень напряженным. Она не понимала, что вызвало такую перемену в настроении Гурия Безродного, но почему-то ей совсем не хотелось это выяснять. Спрятав фотокарточку обратно в карман плаща, Мила нерешительно пробормотала:

— Ну… я пойду…

Она не успела сделать и шага, как профессор остановил ее.

— Подожди, Мила.

Мила замерла на месте. По-прежнему стоя к ней спиной, Гурий Безродный опустил голову и глубоко вздохнул, словно принимал решение. Потом он повернулся и, сложив руки на груди, посмотрел в растерянное лицо Милы.

— Я должен тебе признаться, Мила, — словно бы тщательно подбирая слова, произнес профессор. — Я приехал в Троллинбург не только для того, чтобы преподавать в школе боевую магию. — Он нахмурился и поправил себя: — Точнее будет сказать — я приехал совершенно с другой целью. Зная некоторые факты моего прошлого, Владыка Велемир отыскал меня в Сибири, где я жил последние пятнадцать лет, и попросил помочь ему в одном важном деле.

— Но… — начала было Мила, не понимая, зачем профессор рассказывает ей все это, однако он жестом остановил ее.

— Мила, мне известно, что, кем бы ни был этот человек на снимке, для тебя это, прежде всего, твой бывший учитель… Лукой Многолик.

Мила почувствовала себя так, словно ее ударили в солнечное сплетение. Она сделала лихорадочный вдох, но выдохнуть почему-то никак не могла. Беспомощно глядя на профессора Безродного немигающим взглядом широко распахнутых глаз, она не в силах была даже пошевелиться.

Гурий Безродный тяжело вздохнул.

— Ты кому-нибудь говорила о своих подозрениях насчет того, что Лукой Многолик — твой отец? — осторожно и, как показалось Миле, сочувственно спросил профессор.

Мила с трудом покачала головой — шея словно одеревенела. Она так долго это скрывала, а теперь каким-то немыслимым образом вышло так, что профессор обо всем догадался. Что она наделала?! Только что по неосторожности она выдала свою тайну!

— Вы… знали его? — через силу выдавила из себя Мила.

На лице профессора появилась горькая улыбка.

— Знал ли я того человека, который изображен на твоей фотографии? — зачем-то перефразировал вопрос он и тут же отрицательно покачал головой: — Нет, не думаю.

Мила непонимающе уставилась на профессора.

— Знал ли я человека, который два с лишним года назад преподавал в Думгроте искусство метаморфоз? — Профессор снова покачал головой. — Мы никогда не встречались.

Это запутало Милу еще больше.

— Знал ли я Лукоя? — после продолжительной паузы снова произнес Гурий Безродный; его лицо помрачнело, брови угрюмо сошлись на переносице, и, утвердительно кивнув, он подытожил: — Да, я знал его. Я знал его лучше, чем кто-либо другой.

Мила растерянно покачала головой, сглатывая подкативший к горлу комок.

— Но… я ничего не понимаю, профессор.

Гурий Безродный отошел от окна и приблизился к Миле. Положив обе руки ей на плечи, он пристально заглянул в ее глаза и, очень отчетливо произнося каждое слово, сказал:

— Мила, Лукой Многолик не твой отец.

Мила была настолько ошеломлена услышанным, что некоторое время просто смотрела на профессора Безродного немигающим взглядом и не могла вымолвить ни слова. Ведь если то, что он только что сказал, правда, тогда… Но откуда профессору это известно?!

• Предыдущая
• 77/110
• Следующая