Журнал «Если», 1993 № 01 - Дынкин Александр - Страница 23

— Я спрыгну здесь, — закричал я. — А ты езжай дальше и не забывай поглядывать на часы.

Сбросив сумку с инструментами в снег, я нырнул вслед за ней. Не успел приземлиться, как Ханасу уже рванул с места, обдав меня снежной пылью. Темно, холодно, противно — прекрасная маскировка. Вытащив из сумки детектор, я осторожно приблизился к металлической сетке забора.

Простенькая система сигнализации. Я мог отключить ее и прорезать дыру в сетке, закрыв один глаз, стоя на одной ноге и спрятав правую руку за спину. Не в силах удержаться от соблазна, я закрыл один глаз, поджал одну ногу и быстро справился с работой. Прорезав в сетке дыру, я побросал туда свои инструменты, а затем пролез сам. За пару секунд заделал дыру при помощи молекулярной сварки, нацепил лыжи и заскользил в темноту. Снег засыпал мои следы. Первый этап прошел отлично.

Звездолет я нашел без всяких проблем. Он стоял на ярко освещенной площадке. Я направился к нему, лавируя между зданиями. Возле последнего строения я остановился и принялся рассматривать стартовую площадку.

Мощные прожекторы на башнях освещали корабль. Снежинки падали на горящие лампы и с шипением таяли. Вокруг звездолета царило оживление — ходили люди, ездили машины. На боку красовалось название — «Така Ча». Тот самый корабль.

Только как мне приблизиться к нему, чтобы прицепить свое приспособление?

Ответ на этот вопрос был понятен. В своей одежде я не мог незаметно приблизиться к кораблю. Следовательно, я должен раздобыть себе комбинезон обслуги.

Найдя укромное местечко за какими-то бочками, я спрятал там свою амуницию. Но выкрасть рабочего оказалось непросто. Я ходил возле границы освещенной зоны, как волк вокруг костра, и ничего не мог поделать. Никто не приходил, никто не уходил. Рабочие на Кеккончихи работали тщательно, не торопясь и не проявляя никаких эмоций. Зато моих эмоций хватило бы на всех. Время летело. Прошел уже целый час. Я не успевал вернуться в назначенное место для встречи с Ханасу. Хуже того — я не сделал то, зачем сюда пришел. До старта звездолета оставалось меньше часа, а я все не мог до него добраться.

Мое терпение улетучилось, я придумывал и отвергал десятки самоубийственных планов, когда, наконец, один из рабочих, появившихся из башни крана, направился к одному из зданий. Я плюхнулся на живот и пополз по снегу, чтобы меня не заметили из окон. Подняв голову, я увидел, что тот скрылся за дверью с надписью «БЕНЖО». Я ринулся вслед за ним и узнал, что такое на самом деле «бенжо».

Я человек терпеливый, и дал ему возможность закончить свои дела, прежде чем свалить его на пол. Он как раз застегивал пуговицы. Он так и не узнал, что его ударило. Но я-то знал — ребро моей правой ладони. Стянув с него одежду, я связал его по рукам и ногам, всунул в рот кляп, затолкал в кабину и прикрутил проволокой к трубе. Я, конечно, мог оставить его замерзать на снегу, но это шло вразрез с моей собственной моральной философией, которую я проповедовал Ханасу. К тому же я сам в нее верил. Самое главное, чтобы его не обнаружили до старта звездолета. До которого осталось совсем немного.

Я едва влез в его комбинезон. Надев защитную каску, поднял воротник, чтобы скрыть лицо.

Наступил самый ответственный момент.

С замирающим сердцем я шел по освещенной площадке, держа под мышкой свою трубу. На плече болталась сумка с инструментами. Никто даже не посмотрел в мою сторону, все были заняты работой. Я облегченно вздохнул, когда наконец дошел до крана, побросал свои вещи в кабину и залез туда сам. Разобраться с ручками управления оказалось делом несложным. Медленно и осторожно я подъехал к основанию звездолета, скрывшись из поля зрения остальных рабочих. Но за мной могли наблюдать из темноты, поэтому мне пришлось работать в таком же монотонном ритме, как и другие. Я медленно поднялся до рулевого крыла корабля, где обычно крепится сигнальный отстреливатель.

Там его, разумеется, не было. Впрочем, это не имело никакого значения, потому что единственный человек, который мог заметить разницу, находился в туалете, привязанный к трубе. Я принялся за работу. Молекулярный сварочный аппарат весело зашипел, и через несколько минут мой радиоэжектор оказался намертво приваренным к корпусу звездолета. С земли его никто не увидит. Тем более, что снег все еще продолжал падать.

— Не подведи меня, приятель, — сказал я, ласково похлопав по нему рукой. Спустившись, я быстро покинул место преступления.

На этот раз я не стал идти пешком, а подкатил к зданиям с шиком прямо на кране, оставив его возле ближайшего строения. До старта оставалось десять минут. К звездолету подъехала машина с экипажем. Рабочие покидали стартовую площадку.

— Почему здесь кран? — послышался голос за моей спиной.

— Бур-бур? — промычал я, не поворачивая головы. Кто-то приблизился ко мне.

— Не понял. Повтори.

— А это понятнее? — сказал я, развернувшись и схватив его обеими руками за горло. Глаза его вылезли из орбит, а затем закрылись, когда он стукнулся головой о косяк двери. Когда решается судьба галактики, тут не до сантиментов. Я связывал пленнику руки, когда корабль стартовал. Такого приятного звука я в своей жизни еще не слышал.

— Ты победил, Джим. Ты опять победил, — поздравил я сам себя, так как вокруг не было никого, кто мог бы это сделать. — Еще не родившиеся поколения будут благословлять твое имя. А все жители Кеккончихи проклинать его каждый день.

Кинув очередное бесчувственное тело возле дверей, я вдруг заметил большой и сложный замок. Зачем он нужен? Табличка на двери помогла мне ответить на этот вопрос и подсказала, что делать дальше.

"Склад боеприпасов. Вход запрещен".

Никогда еще не встречал таких ненаблюдательных людей. Минут пять я вальяжно раскатывал взад-вперед, но никто не обращал на меня внимания. Все это мне уже порядком наскучило, к тому же я немного устал. В конце концов я почти вплотную подъехал к рабочим, сбив на своем пути две железные бочки. Только тогда они меня заметили. Словно преступник в дешевом кино, я закрыл лицо рукой и, пригнувшись, помчался в темноту, спотыкаясь на каждом шагу. Не хватало только стрелки, указывающей, в какую сторону я побежал. Они, конечно, стояли, как остолопы, но я надеялся, что по крайней мере они запомнят, в каком направлении я скрылся. А бежал я прямо к забору. На этот раз я вырезал в сетке огромную дырищу, куда спокойно мог пройти танк. Набрав скорость, я скользил по открытым местам, оставляя четкие следы на снегу и одновременно размышляя, как бы вернуться обратно. Скоро такая возможность представилась. Недалеко от меня проехала машина с лыжами вместо колес. Поравнявшись с лыжней, я принялся пересекать ее во всех направлениях. Затем, оперевшись на лыжные палки, совершил поворот, который наполнил бы гордостью сердца моих инструкторов. Приземлился я на лыжные колеи, оставленные другой машиной. Теперь я не отталкивался палками, чтобы не оставлять следов. Таким образом преследователи бросятся за мной по лыжне, проложенной первой машиной. А я возвращался в город.

За время моей «прогулки» я заметил лишь несколько человек, шедших на лыжах по своим делам. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них видел меня. И никаких признаков погони. Когда я достиг зданий, стоявших возле дальнего края космопорта, то там тоже все было спокойно. Что теперь? Я хотел сначала убедиться, что погоня двинулась по ложному следу. Правда, торчать здесь было небезопасно. Заметив освещенное окно, я подкрался к нему и заглянул. Кухня. Кастрюли, миски, повар, готовящий завтрак. Заманчивая перспектива. Перспектива стала еще более многообещающей, когда повар обернулся, и я увидел, что передо мной женщина. Я еще ни разу не разговаривал с жительницей Кеккончихи и не мог удержаться от соблазна. Выходит, я зря запутывал следы… но упускать такую возможность было выше моих сил. Я подошел к двери и, сняв лыжи и прислонив их к стене, зашел в дом.