Искусница - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 28

То ли вообще за человека ее не считает — в смысле, за дееспособного человека, то ли понимает, в каком она сейчас состоянии.

Это неизвестно.

Когда костер был готов, Броэрек навис над ней и сказал:

— Перебирайся ближе к огню. Ночью будет прохладно.

Она надеялась, что хотя бы сейчас он что-то объяснит ей, расскажет о том, куда они едут и как он намерен устроить ее судьбу, но заснула почти сразу. Она даже не доела кусок хлеба с сыром, так и провалилась в сон, сжимая бутерброд в кулаке.

Утром оказалось, что Броэрек закутал ее в плащ и положил ей под голову сапоги. Ой-ой, он ее разувал! Очень мило, конечно, с его стороны, но… Деянира предпочла бы обойтись без таких забот. Но как ему скажешь?

Когда она проснулась, он уже был на ногах. Возился с лошадьми. Как раз седлал лошадку Деяниры.

— Умойся и едем дальше, — приказал он. — Времени у нас немного.

Деянира хотела бы спросить — почему, но Броэрек уже отвернулся. Очевидно, у него мало времени. В конце концов, он на службе. Интересно все-таки, как он отпросился у Геранна, на какие дела сослался?

О том, чтобы снова сесть на лошадь, Деянире и подумать было страшно, однако она стиснула зубы и храбро позволила Броэреку усадить себя в седло. Вроде, ничего. Они двинулись дальше в путь.

Скоро впереди показалась стена пыли. И сколько ни всматривалась Деянира, нигде эта стена не прерывалась. Она немного колебалась, то выпячиваясь, то втягиваясь, но в общем и целом везде оставалась ровной. В высоту она достигала приблизительно двух человеческих ростов.

Это и была Серая Граница. Не пыль, как первоначально показалось Деянире, а туман. И за этим туманом — ничего. Сплошная пустота. Нечто непознаваемое. Нечто, готовое в любое мгновение разродиться опасностью.

Броэрек погнал коня вдоль границы. Казалось, он совершенно забыл о существовании своей спутницы. Густая полоса небытия — вот и все, что он видел, о чем помнил. Туман то и дело плескал под ноги его коню, и в этом ощущалось узнавание: граница хранила память обо всех, кто когда-либо нырял в ее мутные воды. Деянира пыталась представить себе все то, о чем днем раньше поведал ей Броэрек: как он вошел в гнилую сердцевину тумана и поднес к губам гнусавую троллиную трубу, как сквозь сумрак к нему вышли чужаки с узкими бесстрастными глазами, и как Броэрек сказал им:

— Я хочу, чтобы вы убили для меня человека.

Они продолжали равнодушно рассматривать его. Потом один из них пошевелил плечами, словно у него чесалось между лопатками, и гортанно крикнул:

— Хисара! Мое имя.

Броэрек лишь наклонил голову и промолчал.

Тот, который назвался Хисарой, приблизился к нему вплотную, и на Броэрека потянуло резким звериным запахом — как будто он стоял у водопоя, куда приходят дикие животные.

— Его зовут Хамурабид, — сказал Броэрек. — Мне нужно, чтобы вы устроили набег на какую-нибудь деревню. — И он назвал ту, где у Хамурабида была одна из наложниц. — Не убивайте там всех. Возьмите в плен одну-двух женщин.

Тролли засмеялись. Они подталкивали друг друга локтями, переглядывались, растягивали губы, но их глаза оставались безмолвными.

Броэрек продолжал:

— Когда Хамурабид поедет туда, подстрелите его. Я сам выведу его к вам под выстрел.

— Какую добычу мы возьмем? — спросил тролль Хисара. — Нам мало одного трупа и двух-трех женщин.

— Забирайте все украшения и железные вещи, — сказал Броэрек. — Все это ваше.

— Мы не успеем ограбить деревню, — с сомнением произнес тролль Хисара. — Нам будут мешать, если мы не убьем там всех.

— Я позабочусь о том, чтобы вам не помешали, — обещал Броэрек.

Они расстались, и Броэрек уехал обратно в замок, а граница долго еще волочилась за ним, туманными клочьями прилипая к ногам его лошади.

Тролли напали через пять дней, и Хамурабид отправился во главе малого отряда отражать атаку. Когда Броэрек с телегой, груженной стрелами и копьями, прибыл к деревне, там уже пылало несколько домов. Убитые — что ж, всегда бывают убитые.

Броэрек спрыгнул с телеги и побежал с мечом в руках туда, где кишели тролли.

Он заметил Хисару и еще одного из числа тех, кто были на переговорах. Для большинства людей и для всех эльфов тролли все на одно лицо, но только не для Броэрека. Вот кто привык замечать любую мелочь, любую деталь. Для Броэрека в мире не существовало двух одинаковых вещей, не говоря уж о живых созданиях.

Хисара тоже узнал Броэрека и весело закричал ему, размахивая руками. Броэрек молча набросился на него, и они успели обменяться несколькими ударами, прежде чем Хисара произнес:

— Знатно дерешься!

— Лучше, чем ты, — задыхаясь, сказал Броэрек.

— Это ты, брат, врешь, — захохотал Хисара. — Я поддаюсь.

— Зачем полдеревни сожгли? — спросил Броэрек. — Такого уговора не было.

— Тут уж как вышло, — ответил Хисара. — Да мы почти ничего и не сожгли.

— Сколько человек убили?

— Да кто их считал? Мало! — закричал Хисара. — Ты крохобор! Где твой покойник?

— Командир отряда, — показал Броэрек.

Хисара повернул голову и увидел роскошного Хамурабида, рыжеволосого, в сверкающем доспехе. Хмыкнул.

— Завидуешь?

— Нет, — сказал Броэрек. — Не твое дело. Просто убейте мне его.

— Уведи его от остальных, — попросил Хисара. — Поставь мне под выстрел, я сниму его из лука.

— Что, слишком хорош для тебя? — поддразнил Броэрек.

Хисара неожиданно обрушил удар меча ему на голову.

Броэрек едва успел отразить атаку и потерял равновесие. К счастью, тролль не собирался убивать его — просто разозлился и к тому же вспомнил о необходимости изображать поединок.

— Он хорош, — признал Хисара. — Не хочу рисковать. Сделай как обещал, и мы уйдем.

— Поддайся сейчас, — попросил Броэрек.

Он опрокинул Хисару на землю, перескочил через него и побежал к Хамурабиду. Тот обрадовался:

— Привез стрелы?

— Едем, — крикнул Броэрек. — Там впереди еще один отряд. Скачи, я догоню — только возьму лошадь.

Хамурабид не медлил ни мгновения. Развернул коня и помчался в том направлении, куда показал Броэрек.

— Держаться! — закричал Броэрек, обращаясь к остальным солдатам. — Их здесь немного, отбейтесь! Пусть крестьяне помогают, я привез дротики и стрелы! Отбивайтесь!

Он побежал обратно, к телеге, возле которой уже собирались крестьяне. Ему дали лошадь, чтобы он мог догнать Хамурабида. Тролль Хисара, скрываясь за дымом от пожара, ехал следом.

— А на кого похожи тролли? — спросила Деянира, догнав Броэрека.

Тот обернулся, очень бледный, хмурый.

— Тролли похожи на людей, только некрасивых, — сказал он. — И на зверей они тоже похожи. Большинство тех, кто живет по нашу сторону границы, никогда с ними не разговаривает.

— Но вы сделали это.

— Я? — Броэрек пожал плечами. — Я имею слишком мало значения. Чем ты ничтожней, тем больше в тебе от тебя самого и меньше — от мира, к которому ты принадлежишь. Поэтому я и могу разговаривать с троллями. А вот мой брат — другое дело.

— Ясно, — сказала Деянира. Хотя многое ей было по-прежнему неясно. — А этот Хамурабид, когда его подстрелили… он понял?

— Да, — сказал Броэрек. — И не поверил.

— В ваше предательство?

— Да нет, в мое предательство он как раз поверил… Он все удивлялся тому, что его прекрасная, великолепная, такая важная для него жизнь так быстро закончилась.

Он опустил веки и сразу же увидел перед собой физиономию Хисары. Человек и тролль стояли над умирающим, которого убили вдвоем, и молча переглядывались. Хисара был Броэреку близок и понятен, а Хамурабид — совершенно чужд. А потом Хисара сказал:

— Если бы какой-нибудь тролль так цеплялся за жизнь, то родная мать плюнула бы на его труп и отказалась бы напиться на его похоронах.

На прощание он дружески сжал плечо Броэрека, махнул ему рукой и уехал. А Хамурабид протестующе покачал головой и вдруг затих. И стрела в его груди перестала вздрагивать.

— Удивительно, что вас никто не заподозрил, — заметила Деянира.