Человек человеку - кот - Коллектив авторов - Страница 47

Лиз: Ах, Твигги, лапочка. Смотри, какие у нас гости! Ты должна подружиться с этими хвостатыми джентльменами.

Изображение уходит вверх и в сторону, становится обычным, многоцветным. В гостиной, кроме Лиз, находятся Харри и Тимофей. Они сидят в креслах и гладят своих котов — Тедди и Васю. Коты выглядят пожилыми и усталыми. На коленях у Лиз — большая персидская кошка, белая, один глаз голубой, другой оранжевый. Кошка мурлычет.

Лиз: Боже, мне просто не верится! Тимми, ты со своим цирком в нашем городе! Я постоянно слышу о тебе. Ты так популярен! Твой визит — большая честь для нас с Джо!

Тимофей (смущенно): Да что ты, Лиз, право… Не такая уж я и знаменитость…

Лиз: А это? Это что, недоразумение?

Она показывает на газету, лежащую на журнальном столике. На первой странице — большая цветная фотография, Тимофей Павлофф в центре, с двух сторон от него — президенты США и России. Каждый из них держит в руках по одной кошке. Все улыбаются.

Тимофей (машет рукой): Да так, ничего особенного…

Харри: Тимми у нас скромняга.

Тимофей: А где же наш Джо?

Звук сверху: А вот и он, наш папа Джо! Идет папа Джо! Держитесь, парни!

По лестнице сверху спускаются большие черные ноги в шлепанцах. Потом в поле зрения появляется Джо Хартфилд целиком. Он почти не изменился. На каждом плече его сидит смуглый ребенок — на правом девочка лет четырех, на левом — мальчик лет трех. Дети смотрят на гостей блестящими любопытными глазами.

Джо (громогласно): Знакомьтесь, детки, это дядя Харри и дядя Тимми! Мои самые лучшие друзья! Сегодня мы будем жарить барбекью!

Дети: Ура! Барбекью! С кетчупом!

Лиз: А завтра мы пойдем в цирк и посмотрим кошачье представление! Дядя Тимми работает в цирке!

Дети: Ура, цирк! Поп-корн!

По лестнице пулей проносится тощий сиамский кот, бросается к своим боевым приятелям Васе и Тедди, те прыгают на пол. Три кота кружатся по гостиной, обнюхивают друг друга. К ним, размахивая руками, бегут дети.

Дети: Мама! Мама! Можно их погладить?

Лиз: Можно. Только не оторвите бедным кискам головы.

Джо: Ты как, Харри, все там же работаешь? У Галлахера?

Харри: Если говорить точно, Галлахер теперь работает у меня. Я шеф Американского управления геологической безопасности.

Джо: Надо ж, а я и не слыхал о таком. Ты теперь большой босс, Харри. Много работы?

Харри: Больше, чем хотелось бы. Как всегда, полный завал. Трясет то здесь, то там. Отдохнуть не дают.

Тут же звонит его мобильный телефон. Он прикладывает его к уху.

Харри: Да. Да! Да!!! Что значит срочно?! Вы понимаете, что у меня отпуск?! Что значит пять пиков Галлахера подряд? Этот Галлахер меня уже достал! Кто он вообще такой, этот Галлахер? Возомнил о себе… Где? В Мексике? Разлом через всю Северную Америку? Да… Да, черт возьми! Объявляйте готовность номер один. Я вам перезвоню.

Тимофей: Похоже, старушка Земля всерьез решила развалиться?

Харри: Есть дело, Тимми. Как поживают твои пять котов-акробатов?

Тимофей: Не дам их, даже не думай. Не надейся.

Харри: Тебе плевать на человечество?

Тимофей: Не дам! Это элита мировой акробатики. К тому же, четыре спецзадания за последние три года — многовато даже для них.

Харри: Пятьсот тысяч.

Тимофей: Пятьсот было в прошлый раз. Теперь — шестьсот.

Харри (теряя терпение): Ладно, шестьсот! Но учти, это грабеж!

Тимофей: Мои хвостатые парни должны иметь обеспеченную старость.

Харри: Будет, будет им старость! Каждому — гарем из самок и тонна воробьиной печенки! Поехали, время поджимает!

Джо (растерянно): Подождите, ребята, а как же барбекю?

Харри: Не сегодня, Джо. Не сегодня, извини. Мы созвонимся с вами. Берегите себя!

Харри и Тимофей опрометью выбегают из дома.

Джип мчится по пустынной дороге штата Оклахома, за рулем Тимофей Павлофф, рядом с ним — Харри Каммингс.

На двери джипа нарисован бегущий кот, надпись: «Homo homini felis est».[4]

В числе музыкантов, озвучивавших фильм, значатся: Aerosmith, ZZ-Top, Зе Энималс, Зе Роллинг Стоунс, Зе Мфира, Фил Коллинз, Phil Kirkopov & Motherfuckers.

© А. Плеханов, 2003.

Он мяукал так тихо, что я ни за что не услышал бы его жалобы сквозь дверь, если бы не вышел проверить почтовый ящик. Более того, я едва не наступил на него всем весом и только в последний момент каким-то немыслимым финтом увел ногу в сторону. Едва не упал, между прочим.

Котенок. Недель четырех-пяти от роду, не больше. Внешность — обыкновенная, мяв — жалобный.

Я бы даже сказал — плач, а не мяв. Котенок плакал, как плачут все котята-сироты, безостановочно и безнадежно. На меня он никак не отреагировал, как видно, не имея оснований верить в людскую доброту. Он был прав. Кому нужен беспородный приблудный котенок, серый в полосочку? С родителями ему не повезло: не были они ни персами, ни сиамцами, ни шибко ценимыми почему-то бесшерстными уродами. Впрочем, на таком холоде бесшерстный котенок уже умер бы. Если предположить, что он, такой ценный, вообще оказался бы на холоде, что вряд ли.

Этот был подзаборник. И сын подзаборника. А может, дочь.

— Дверь прикрой, дует, — крикнула Люся.

Мы с женой живем на первом этаже, более того, наша дверь ближайшая от двери парадного. Когда на улице холоднее минус двадцати, грязный снег, принесенный на ботинках жильцов, лежит возле нашей двери и не тает.

Ежась на морозном сквозняке и проклиная слабосилие Гольфстрима, плохо греющего наши края, я проверил ящик — ничего, кроме рекламных листков. Ожидаемого извещения о почтовом переводе некоей суммы от журнала «Юный оккультист» за статью, вышедшую еще два месяца назад, там не оказалось.

Сказав по адресу редакции несколько теплых слов, я вернулся. Котенок мяукнул в пространство, по-прежнему игнорируя меня. Что было уж совсем удивительно — сидя на обледеневшем резиновом коврике, он равно игнорировал струю тепла, идущую из приоткрытой двери!

«Стоик», — подумал я.

— Мя! — согласился котенок.

— Что же мне с тобой делать, а?

— Мя!

— Ты уверен?

Кажется, он был уверен в том, что я либо дурак, задающий глупые вопросы, либо скотина, вздумавшая чесать языком, вместо того чтобы помочь. И в том и в другом случае я не стоил его внимания.

— Мя-а-а! — вывел он, отвернувшись от меня.

— Ладно, стоик. Иди грейся.

Мне пришлось взять его на руки — задняя половина тела у него не действовала.

— О! — сказала жена. — Это зачем?

— Просто так. Видишь, у него задние лапы отмерзли. Пусть погреется. Где моя старая ушанка? Ну та, которую ты все время выбросить грозишься. Доставай, пришло ее время.

— Ну зачем нам котенок? — атаковала Люся.

— Тебе его не жалко? — спросил я.

— Жалко. Только вот в чем дело: кошка в течение своей жизни может произвести на свет штук сто — сто двадцать котят. Слониха — максимум двенадцать слонят. А луна-рыба запросто выметывает сто миллионов икринок. Многие ли из них вырастут и дадут свое потомство? В среднем во всех случаях — две особи!

Вообще-то Люся товаровед, но когда-то окончила биофак.

— Значит, девяносто восемь котят из ста гибнут во младенчестве, так?

— Вообще-то меньше. Ты забываешь о кастрированных, стерилизованных и вообще о тех, кто почему-либо не участвует в размножении. Благодаря человеку, между прочим. Но большинство гибнет, это факт. И это хорошо. Если бы все выживали… бр-р, кошмар!