Без Предела (СИ) - Лобанова Елена Константиновна - Страница 59

Синие горы погружались в сон. Еще один день был закончен. И этот день Полутемному совсем не понравился.

На нижних уровнях Расти сдался и позволил считать себя раненным бойцом. Пятнадцатилетний мальчишка мнил себя взрослым и не видел других поводов для переноски своего голенастого тела силами Открывающего. На средних уровнях боец уже спал, сопя Даэросу в воротник. Нести Младшего Разведчика на самый верх Полутёмный не стал. Там их все равно никто не ждал. Ар Ктэль решительно свернул в коридор, ведущий ко второму уровню. В левом проходе мерцал свет — Пелли еще не спала. Комната Вайолы была пуста — звуков оттуда не доносилось, а Воительница была шумной даже когда спала. Даэрос занес Расти в комнату Нэрниса — пусть выспится, пока до него никакой Сульс с расспросами не добрался. Сам Полутемный собирался временно поселиться в своей бывшей комнате.

Дверь, которой давно не пользовались, заскрипела и тут же открылась соседняя — Пелли вышла в коридор, как обычно в последнее время — с книгой.

— Ты ел?

Даэрос, конечно, не ел и не хотел. Но сестра не собиралась с ним спорить. Она просто вцепилась ему в рукав, затащила в свою комнату и усадила за стол. Оказывается, ужин — он же обед и пропущенный завтрак, давно его ждали. Сначала Ар Ктэль просто перемалывал то, что ему давали, потом начал запивать, а потом и говорить. Незаконченный разговор с воображаемым Амалиросом все еще сидел в голове и никуда не делся. Воображаемые собеседники — ужасные зануды. Они либо не отвечают вообще, либо отвечают так, как хочется самому вопрошающему. Это и есть основная вредность бесед с ними. Живой слушатель — гораздо лучше. Пелли выслушала все доводы Даэроса и к его удивлению ответила так, как ответил бы Амалирос. Пусть не по форме, зато — по сути.

— А он бы тебя спросил, кого из подданных ты убил так, чтобы все от ужаса похолодели. Не орков, конечно. Тёмных.

— Но теоретически, я же могу. — Юная сестра человеческой породы, яблочный пирог и разговоры об убийствах, пусть даже теоретических стали логичным завершением ненормального дня.

— Ага. Вроде бы. Но не станешь. — Пелли дождалась кивка Даэроса и продолжила. — Поэтому они тебя и не боятся. Они тебя просто любят. Все. А Амалироса только Элермэ и дети. Ну, еще его мать. А тебя — все.

Пирог остановился где-то на полпути между горлом и желудком. Даэрос помог ему упасть, запив водой, и подсчитал: Мать, Отец, сестренка, Нэрнис, Пелли, Айшак — ему бы вполне хватило. А остальные пусть любят друг-друга, хоть до судорог.

— А не многовато ли мне влюбленных, а?

— В самый раз. — Пелли подсунула задумчивому брату следующий кусок пирога. — Это же взаимно. Ты их тоже любишь.

— Я?! — Даэрос задумался. — Нет, Сульса я не люблю. Жры тоже. Вайолу вообще с трудом терплю. Ларгиса уважаю — но любовь, это — слишком. Аэрлис со своим состраданием мне уже поперек горла. А вернется с побережья — будет крест-накрест. Веилас… когда он заодно с Аэрлисом, я начинаю сомневаться, что он из Озерного Края. Он мне чем-то Амалироса напоминает. А Амалироса я с детства не люблю. Нет, Пелли, ты что-то путаешь.

— Ничего я не путаю. Ни одного их них ты не станешь убивать. Если им будет грозить беда — помчишься на помощь. Значит — любишь. Так что — как ты им, так и они тебе. О местных Темных и говорить нечего. Они тебя просто обожают. И Нэрниса тоже. Подумаешь, называют его не так! Они же — ласково. В общем, твой не любимый Амалирос должен завидовать. Он для них может стать только страшным, а таким как ты — никогда. — Пелли завершила самую пламенную речь в своей жизни.

Даэрос обнаружил, что съел всё, и это всё в него влезло. От удивления, наверное. Чрезмерно начитанная сестра не утратила своих прежних навыков — она неплохо оценивала окружающих и никогда бы не ошиблась, кто что чувствует. А раз так… следовало прислушаться и посмотреть на прошедший день с этой точки зрения. Подавиться было больше нечем. А очень захотелось — сразу же, как только Даэрос признался себе, что сегодня он очень переживал за Жры. Даже боялся. И боялся за Сульса. Аэрлис за него точно бояться не будет. И за Таильмэ тоже переживал.

— Всё! Заканчиваю их любить!

— Не выйдет. И стать Амалиросом у тебя тоже не получится. Можешь не стараться. Амалирос никогда не полюбит Айшака, а Айшак — Амалироса.

— Угу. — Даэрос положил голову на руки и блаженно улыбнулся. — Он у него почти весь салат из водорослей сожрал. Мерзавец.

— Амалирос? — Пелли не представляла, при каких обстоятельствах могут оказаться рядом салат, Айшак и Повелитель Темных.

— Нет, не Амалирос. Айшак сожрал. Увязался за мной через подгорья, ворвался в малый зал, дошел до стола и съел. Упорный мерзавец.

— Ага. Я же говорю, ты даже когда его душил, уже любил. Вот и новый друг… вылупился. Подрежешь Кошмару перья еще разок, научишь паре ругательств, а потом будешь безропотно получать копытом от Айшака за Кошмара, а от Кошмара клювом за Айшака. Они ревнивые. А ты — Полусветлый. Согласен со мной?

Но Пелли никто не ответил. Даэрос спал в окружении пустых тарелок и подносов, мирно соглашаясь с тем, что он весь из себя любимый на радость окружающим и к своему несчастью.

Ларгис не дышал — он нюхал. Нюхал и не мог нанюхаться. Море виднелось тонкой полосой на горизонте, но его соленый запах летал над степью, смешиваясь с ароматом согретой солнцем полыни. Никогда раньше Старший Разведчик не чувствовал ничего подобного. Море становилось степью, а степь становилась морем, причудливо переплетаясь с небом. Простор, в котором можно было потеряться. Куда ни посмотри — пустынная ширь. Только позади на горизонте чернела еле видимая точка. Это личная Гвардия Властелина уже третьи сутки занималась днем тем, что пыталась нагнать скачущего галопом Аэрлиса и спутников. И успешно справлялась с этой задачей ближе к ночи. Но на мелкое пятно можно было не обращать внимания. Вот если орки не успеют к ночи пригнать телеги с едой и водой для лошадей, тогда Старший Разведчик и обратит внимание Аэрлиса на нерасторопность гвардейцев. А пока Ларгис наслаждался жизнью и запоминал все увиденное, чтобы при случае рассказать знатоку просторов — Барзу. Такой всесторонней шири боцман наверняка не видел, а такого потрясающего сочетания запахов — не нюхал.

За свою долгую жизнь Ларгис успел посетить только два порта. О побережье Темных и говорить было особо нечего. Голые скалы, которые как гребенка собирали водоросли после каждого шторма, дарили морским владениям Амалироса аромат тухлой капусты. Неприятный запашок исчезал только зимой, когда солнце не припекало. Торм и окрестности пахли тем же самым с добавлением стойкого запаха соленой рыбы, просто рыбы и порченой рыбы. Далеко в открытом море Ларгис никогда не был, и его опыт ограничивался путешествием от одного порта до другого вдоль скалистых берегов. Разведчик был уверен, что море само по себе прекрасно, но пахнет отвратительно. Новое впечатление захватило его целиком. Он вырвался вперед и несся по еще некопаной степи навстречу новому морю, которое мерцало голубой лентой над кромкой обрыва. Но как бы Старший Разведчик ни растворялся в приятных ощущениях, о долге он не забывал. Вся эта окружающая красота и ширь ясно давали понять — грабить здесь нечего и некого. Пираты не пристают к обрывистым пустым берегам, не носятся по степи ради запаха полыни, а значит надо отправляться туда, где пахнет хуже, зато есть надежда встретить корабль.

Ларгис придержал коня и оглянулся. Веилас и Аэрлис перешли на рысь и беседовали. Беседа была очень важной и нужной — Веилас жестикулировал, Аэрлис был хмур и расстроен. По опыту Ларгис уже знал: раз дело обстоит именно так, значит достойный сын Озерного Владыки — достойный быть сыном самого Повелителя Амалироса — опять придумал нечто такое, что весьма расстроило Аэрлиса. Стало быть, это что-то — оригинальное, служащее их цели, но на взгляд некоего слишком жалостливого Темного — коварное. Как только стали слышны голоса, Ларгис похвалил себя за догадливость и поздравил с тем, что в их компании есть кому брать на себя ответственность. И этот кто-то — не он, Старший Разведчик.