Малекит - Торп Гэв - Страница 31

Тонкий свист, подобный тому, когда меч рассекает воздух, прозвучал в ушах Малекита. Князь какое-то время прислушивался к нему, а загадочный зов манил его подойти еще ближе к алтарю. Шаг, другой — и вот князь Нагарита оказался возле окровавленного святилища, как когда-то его отец.

Наполовину погруженное в камень оружие переливалось перед глазами Малекита: оно принимало очертания то топора, то меча, то копья. Наконец мерцание прекратилось, и перед Малекитом появился украшенный драгоценными камнями жезл с навершием в форме луковицы. Князь в недоумении разглядывал его — вряд ли этот предмет можно было назвать оружием, скорее он напоминал скипетр, символ верховной власти. Когда Бел Шанаар приезжал в Атель Торалиен, в его руках был очень похожий жезл.

И тут Малекит понял значение видения. Весь Ултуан станет его оружием. Но в отличие от отца, чтобы сокрушить своих врагов, ему потребуется не меч и не копье. В его распоряжении будут армии, и они выполнят любое его приказание. Если он возьмет в руки скипетр Каина, никто не сможет противостоять ему. Перед глазами Малекита замелькали картины будущего.

Он возвращается на Ултуан и отправляется в Тор Анрок. Он приносит Бел Шанаара в жертву Каину и становится правителем эльфов. Он делается правой рукой бога убийства и правит целую вечность. В его тени селится смерть, он разрушает царство гномов, поскольку эльфы становятся настолько сильны, что им не нужны уже никакие союзники. Он вырезает тысячи зверолюдей, а колья вдоль длинных дорог его империи украшаются трупами орков и гоблинов.

Малекит рассмеялся, когда увидел, как горят деревни людей, их мужчин кидают в огонь, женщинам вырезают сердца, а головы детей разбивают о камни. Подобно штормовой волне, эльфы завоевывают все, что лежит перед ними, и Малекит правит империей, которая занимает весь земной шар, а дым от жертвенных костров затмевает солнце. Его носят в огромном паланкине, сделанном из костей уничтоженных врагов, а дорогу перед ним поливают реками жертвенной крови.

— Нет! — внезапно закричал Малекит.

Он оторвал взгляд от скипетра и бросился плашмя на каменистую землю.

Он долго лежал с зажмуренными глазами и колотящимся сердцем и пытался отдышаться. Наконец он успокоился и открыл глаза. На первый взгляд ничего не изменилось. Он не видел ни крови, ни огня. Только немые камни и свист ветра.

Последние лучи заходящего солнца залили святилище оранжевым светом. Малекит поднялся на ноги и, спотыкаясь, побрел прочь от каменного круга. Он не осмеливался оглянуться. Теперь он точно знал, что не найдет останков отца, поэтому направился прямо к лодке.

Когда князь оказался на «Индраугнире», он приказал капитану взять курс на север и поднять все паруса, пока Оскверненный остров не скроется из виду. Никто не пытался оспорить его приказания, хотя Морати с любопытством оглядела сына, когда тот быстрым шагом прошел мимо нее в свою каюту.

Поскольку Малекит не нашел останков отца, он отказался возвращаться на Ултуан и пересадил мать на один из торговых кораблей, идущих на остров. Несмотря на ее протесты, Морати проводили с «Индраугнира» без лишних церемоний, а потрясенный капитан купеческого судна оказался обладателем небольшого состояния в золоте и драгоценных камнях за провоз королевы-провидицы в Галтир.

К концу короткого путешествия, в течение которого Морати постоянно выказывала недовольство, а ее колдуньи пугали команду, капитан уже жалел, что не запросил больше.

Малекит упивался свободой, как вином. Он повернул «Индраугнир» на север и направился к ледяным землям, что обрамляли царство Хаоса. Несколько лет князь и его команда исследовали побережье холодных северных островов, намереваясь составить карты для будущих путешественников. Попытки эти остались безуспешными, поскольку близость Пустошей Хаоса и постоянно меняющаяся линия льда перекраивали пейзажи каждый сезон.

Составить карту человеческих поселений тоже оказалось невозможно: люди вели кочевой образ жизни и следовали за непредсказуемой миграцией лосей и мелкой дичи.

Земли эти были суровы и бедны ресурсами. Тем не менее Малекита не оставляло желание подчинить север своей воле.

И вот Малекит с большим отрядом добровольцев высадился на ледяной берег. Они нагрузили на запряженные коренастыми лошадками сани еду и палатки и завернулись в меховые плащи. На «Индраугнире» осталось всего несколько человек; им было приказано возвращаться к месту высадки каждые пятьдесят дней и ожидать возвращения экспедиции. И Малекит с воинами отправились в путь, чтобы узнать, какие же секреты скрывают северные земли.

В Пустошах Хаоса нагаритяне встретили больше врагов, чем где-либо раньше. Пустоши буквально кишели чудовищами, извращенными магией Хаоса, и каждый раз, когда эльфы разбивали лагерь, на часовых совершали нападение очередные ужасные твари.

Здешние люди были намного более развитыми, чем их сородичи с юга. То ли им помогали неведомые союзники, то ли темные боги Хаоса, но они носили доспехи из кожи и бронзы и закаленное оружие. Они с удивительным искусством сражались мечами и топорами, а некоторые обладали шаманским даром и осыпали нагаритян заклинаниями темной магии.

Многие тамошние люди носили на себе отпечаток Хаоса: у них были чрезмерно мускулистые тела и зверские черты лица. У некоторых было заколдованное оружие, подаренное богами Хаоса. Малекит как-то убил вожака с крыльями, как у летучей мыши, и чешуйчатой кожей; тот сражался зазубренным мечом, который постоянно кричал что-то на жутком древнем языке. Авануир так же оборвал жизнь главы племени с телом змеи и доспехом из твердой, как сталь, кости.

Хотя Малекит никогда не заходил на территорию царства Хаоса, его отряд нередко подбирался очень близко к его неопределенным границам. Воздух там дрожал от магических излучений. На грани видимости реяли просторные безумные пейзажи: кошмарные леса из плоти, горы костей, реки крови и горящие небеса. В Пустошах Хаоса, окраинах царства Хаоса, правили демонические неестественные силы. И впервые за тысячу лет Малекит скрестил меч с демонами.

Малекит вел армию все дальше на северо-восток в поисках знака, который был бы понятен только ему одному. По правде говоря, его начинало охватывать отчаяние. После отъезда из Атель Торалиена миновало пятнадцать лет, но князю казалось, что он ни на шаг не приблизился к желаемой цели. Перед ним не было огромной вражеской армии, лишь немногочисленные племена людей и демонические создания. Не было здесь и богатств, которые можно было бы с почестями отослать на Ултуан. Лишь бесконечный блеклый снег, камень и лед.

Из-за лишений и тягот армия Малекита сильно уменьшилась, и князю все чаще казалось, что экспедиция его закончится ничем. Они все дальше углублялись на север, к самой границе царства Хаоса. Нагаритяне чувствовали его разочарование и беспокоились, что он решится на какие-либо отчаянные действия.

Однажды они попали в сильную снежную бурю, Малекит приказал остановиться и переждать.

Ночью, когда палатки нагаритян бомбардировал снежный ураган, Еасир решил поговорить со своим господином. Они сидели наедине в палатке Малекита. Им пришлось завернуться в меха и согреваться у магического горящего камня — обычный огонь разжечь не удалось. Полотнище билось и трещало на ветру.

— Если бы вы дали нам знать, чего ищете, мы бы сумели вам помочь, — произнес лейтенант.

— А что, если я скажу, что хочу постучаться в ворота Хаоса? — спросил Малекит. — Ты последуешь за мной?

Еасир ответил не сразу, но выражение ужаса на его лице было красноречивее слов.

— Значит, есть границы, которые даже нагаритянин не смеет переступить? — сказал князь.

— Я бы посоветовал так не поступать, ваше высочество, — Еасир с осторожностью подбирал слова. — И все же, если после моих слов вы будете настаивать на своем, я последую за вами, как и все остальные ваши солдаты.