Жила Комстока - Ламур Луис - Страница 12

• Предыдущая
• 12/95
• Следующая

Люди съезжались сюда со всего мира: матросы, бежавшие со своих кораблей, искатели приключений, неудачники и те, кто просто привык плыть по течению. Встречались и рабочие с рудников, и те, кому удалось унести ноги во время бедствий на Фрэйзиер-Ривер.

На поставленных вверх дном бочонках лежала необструганная доска, за ней сидело несколько игроков. Остальные, плотно обступив их в три ряда, наблюдали за игрой. Вдруг кто-то спросил:

— А что такое Уошу?

— Это местность. Местность, где есть прииски. А еще озеро, названное по имени одного из индейских племен.

— Индейских племен? Вы хотите сказать, здесь есть настоящие индейцы?

— Да их тут полно, и они не упустят случая снять с вас скальп.

— Нет-нет, — вмешался кто-то, — ограбить могут, даже убить. Но скальпов здешние индейцы не снимают.

Дородный мужчина в запачканном едой жилете, с небритыми щеками и всклокоченной бородой пододвинулся к Тревэллиону.

— Мистер, у меня есть участок. Могу продать его вам по сходной цене. — Оглянувшись по сторонам, он наклонился ближе, дыхнув на Вэла запахом виски. — Это, считай, просто задаром. Никому бы его не продал, но вы, вижу, человек порядочный. — Он выразительно кашлянул. — Я ведь болен… Занял лучший участок на жиле, но совершенно не выношу здешнего климата. Хочу вернуться на побережье. Но не могу бросить участок, это все равно что деньги на ветер выкинуть. Вот и ищу порядочного человека…

— Ну и ищи, — ответил Тревэллион, отходя.

Тот грязно выругался и обратился к Мелиссе:

— Мэм, я скажу вам, этот…

— Оставь ее в покое, — цыкнул Вэл.

Взгляд незнакомца сделался жестким и недоброжелательным.

— Послушайте-ка, мистер…

— Эта леди со мной, — предупредил он.

— Леди?! — презрительно усмехнулся тот. — Да какая она леди? Она…

Тревэллион размахнулся и сбил его с ног. Удар был нанесен небрежно, тыльной стороной руки, но грубиян не устоял на ногах и упал в грязь, из губы его потекла кровь. Он хотел подняться, но кто-то тихонько шепнул:

— Лежи лучше, дурень. Ведь это же Тревэллион!

Вэл взял Мелиссу под локоть и повел сквозь толпу.

— Обязательно сыщется какой-нибудь болван, которого в свое время не научили правильно вести себя.

Он подвел ее к прилавку, и мужчины, заметив женщину, расступились, расчистив для нее место.

— Майк!

Человек грубоватой наружности, стоявший возле очага с половником в руке, нетерпеливо обернулся, но, увидев Вэла, заулыбался.

— А-а, это вы, мистер Тревэллион. — Он глянул на Мелиссу. — Чем могу служить?

— Дай чего-нибудь поесть. Все равно чего. Но только, Майк, пожалуйста, две чистые тарелки.

Майк добродушно усмехнулся.

— Только для вас, мистер Тревэллион. Сегодня я накормил уже пять, а может, и шесть сотен человек, и, если обоз не подойдет, завтра люди останутся голодными.

Взяв две тарелки, он ополоснул их тем, что можно было назвать сравнительно чистой водой, и вытер сухой тряпкой.

— Мясо с бобами. Да вот еще осталось немного сушеных яблок. — Он посмотрел на Вэла. — Вдвоем путешествуете?

— Нет. С Джимом Ледбеттером.

— О-о, Джим один из лучших проводников. — Майк наполнил тарелки. — Золото ищете или к кому хотите наняться?

— Да есть тут одно местечко, хочу наведаться, если никто не опередит. Пока поищу золото, а там видно будет.

Майк оглянулся по сторонам и, понизив голос, предупредил:

— Будьте осторожны. Болтались тут двое — о вас расспрашивали. Рожи их мне не шибко понравились.

— Спасибо, Майк.

Майк посмотрел на Мелиссу.

— Порядочной женщине тут делать нечего, да и жить негде.

Он налил две кружки кофе и поставил их на стол у себя на кухне.

— Сядьте-ка здесь, — предложил он и снова посмотрел на Мелиссу. — Мэм, вы умеете печь? Ну… пирожки там, пончики всякие?

— Умею.

— Вот и отлично. Этим людям очень не хватает подобных лакомств. Я бы и сам нанял вас, но лучше вам податься в Уошу. Будете там печь пироги, а за них получать все, что вам нужно. Они ведь истосковались по домашней кухне, сладостям и всякому такому.

— А это неплохая идея.

— Мэм, вы разбогатеете. Денег у вас будет больше, чем если бы вы застолбили один из самых богатых участков Комстока.

— Комстока?

— Да. Это залежь. Она названа по имени первооткрывателя Комстока. Он первопроходец в наших местах, но и проходимец тоже отменный, каких свет не видывал. Застолбил всю округу, насколько глаз хватает. Лжец и обманщик до мозга костей. А уж кто лучше всех изучил здешние места и все золотоносные жилы, так это Старый Вирджини, уж он-то человек порядочный и дело знает — за минуту может разузнать все о залежи, где другим понадобится год.

— А как братья Грош? Что с ними? — спросил Тревэллион.

— Ты знал их? Их нет больше. Оба умерли. Один пропорол себе ногу киркой, а когда началось заражение крови, не дал ее отрезать. Другой пытался выходить его, но тот умер, а брат упустил время и застрял в снегах Сьерры. Пытался выбраться, но потерял слишком много сил. И он тоже умер.

— Жаль. Хорошие были ребята.

— Да. Это точно. Когда они оба погибли, Комсток заграбастал себе их хижину, утверждая, что они завещали ему ее. Может, и правда, так. Как бы то ни было, но он нашел их записи с картами и носом пропахал весь Золотой каньон вдоль и поперек, пытаясь понять, что они имели в виду. Да только не помогли ему эти карты. А взять кого-нибудь в долю побоялся. Сам ни разу так ничего и не нашел, но стоило только какому-нибудь новичку напасть на золото, старый стервятник камнем бросался на него и заявлял свои права на часть находки. Я не знаю, нашли ли братья Грош что-нибудь на самом деле, но люди думают, что нашли.

Пока Тревэллион ел, он пристально изучал толпу. Лица по большей части оказались незнакомые, но очень типичные для таких мест. Большинство из них нахлынуло сюда с первым приступом лихорадки, но уже через несколько дней осели в местных салунах и борделях, а потом просто как-то растворились, исчезнув так незаметно, что никто не обратил на это внимание. В измятой, забрызганной грязью одежде, вооруженные, они жадно глотали еду и возвращались на тропу.

— Вы бывали здесь раньше? — спросила Мелисса.

— Пару раз. Все эти лагеря так похожи друг на друга. Впервые я побывал здесь совсем еще мальчишкой, после пустыни Карсон-Ривер казалась настоящим раем.

Он выпил содержимое чашки и посмотрел на нее. Майк подошел и снова ее наполнил.

— Боюсь, не многим могу помочь вам, — сказал он Мелиссе, — но, если попадете в беду, знайте — Тревэллион всегда придет вам на выручку.

И он отошел от них, чавкая сапогами по грязи. Мелисса посмотрела на Вэла.

— Он очень хорошо к вам относится.

— Да. Я давно его знаю. Как-то спас его в одной передряге. А в другой раз помог, когда он остался без гроша.

— А вы молодчина.

Он покачал головой.

— Да нет. Не в этом дело. Я, конечно, честный человек, только никуда не вмешиваюсь, люблю быть один. Сколько я знаю Майка, он большой трудяга. Когда услышал, что он разорился, то не мог не протянуть ему руки. Майк не очень-то проворен, да и с воспитанием у него не все в порядке. Разорялся уже несколько раз, но всегда пытался снова встать на ноги. И ему это удавалось.

Взгляд его остановился на мулах. Ледбеттер затягивал подпруги, разговорившись с худым и суровым на вид арканзасцем из их партии, слишком уж легко одетым для этих мест. Зато винтовку тот держал так, словно она была продолжением его собственного тела.

— Заканчивайте, — предупредил Вэл. — Джим готов отправляться.

Они подошли к мулам, и арканзасец протянул ему крепкую сухощавую руку:

— Меня зовут Тэпли, мистер Тревэллион. Кристиан Тэпли. Или просто Тэп.

— А меня зовут Тревэллион, и не мистер, а просто Тревэллион. А это Мелисса Терни.

— Хорошо. Учту.

Ледбеттер сел на мула и пустил его неторопливым шагом. Оглянувшись, Вэл увидел, что Тэпли пристроился в конце цепочки. Ему не раз приходилось встречать таких, как он. Возможно, Тэп вырос где-нибудь в глуши, в лесной хижине, под пение евангельских псалмов. Худой, сутулый человек, проживший большую часть своей жизни на грани вопиющей бедности, не просивший у Бога и людей ничего, кроме свободы самому выбирать себе жизнь и идти собственным путем. Он принадлежал к тому типу странников, которые всегда оказываются там, где больше всего нужны, и чувствовалось, что он может снести голову индейке с расстояния в двести ярдов из своей старенькой винтовки.

• Предыдущая
• 12/95
• Следующая