Медики шутят, пока молчит сирена - Горобец Борис Соломонович - Страница 24

Вересаев. 1985. С. 287

Медицинская революция химика Луи Пастера[19]

По профессии Луи Пастер был химиком. Он решил немало важных научных и промышленных задач, касающихся механизмов и реакций брожения молочнокислого, уксусного, спиртового и подобных им процессов, тесно связанных с промышленностью пивоварения, виноделия, фабрикации уксуса. Наблюдательный ученый заметил и новые научные факты: например, брожение, вызываемое плесневым грибком в растворе, содержащем две стерео-симметричные кислоты, «правую» и «левую», уничтожает одну из них, а другую не трогает. В противоположность господствующему тогда воззрению немецкого химика Ю. Либиха на процесс спиртового брожения как на чисто химический, Пастер доказал, что это процесс биологический, идущий только в присутствии грибка (дрожжей).

Обнаружив и изучив заразные бактерии шелкопряда, уничтожавшие плантации юга Франции и Италии, Пастер спас эту отрасль страны и сохранил миллиарды франков для экономики страны. «До него мы знали неорганический, мертвый мир. Его законы исследовались многими учеными и мыслителями, среди которых особенным блеском окружено имя Ньютона. Мы знали мир животных и растений, тоже подвергавшийся тщательному изучению со стороны многих исследователей, среди которых ярче всех сияет имя Дарвина. Но оставался еще третий мир — мир существ, стоящих на рубеже между жизнью и смертью и служащих посредниками между живой и мертвой природой. Его мы не знали, он был одет мраком, в котором беспомощно блуждали ученые, пока Пастер не озарил его ярким светом. Его ум связал явления, происходящие в крынке с киснущим молоком или в бутылке с уксусом, с явлениями повальных болезней, гангрены, гниения трупов, <…> он сделал капитальное открытие, показав, что существуют две группы микробов: одни, аэробы, живут и развиваются при доступе воздуха, не могут обойтись без кислорода; другие, анаэробы». Этими открытиями Пастер преобразовал хирургию, гигиену, терапию, сделав для медицины больше, чем все медики от Гиппократа до наших дней.

В 1860 году появились наделавшие много шума исследования француза Ф. Пуше, который доказывал, что в разлагающемся веществе сами собой зарождаются микроскопические организмы: вибрионы, плесени, инфузории. Пастер же утверждал, что брожения, гниения, разложения нет, не бывает, не может быть никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах, если нет микробов — возбудителей этих процессов. На это он потратил более тридцати лет непрерывной работы.

От процессов брожения и гниения, бактерий и грибков, поражающих растения и животных, Пастер перешел к бактериям, заражающим людей. Его высшими подвигами явилась разработка методов эффективного лечения двух страшнейших инфекционных заболеваний — сибирской язвы и бешенства. Пастер открыл методы вакцинации, предотвращающие эти смертельные заболевания.

Историческая справка: «В бюджете нет рубрики, которая разрешала бы мне выдать полторы тысячи франков на ваши опыты», — сказал однажды Пастеру министр народного просвещения. Это было сказано человеку, труды которого дали Франции миллиарды. Правда, министр не мог предвидеть этого. Миллиарды явились потом как результат отвлеченных, теоретических истин, открытых и доказанных Пастером.

Энгельгардт. 2008. Гл. IV

В 1879 г. Пастер обнаружил, что если предварительно ослабить культуру микробов куриной холеры, а затем ввести их курам, то они становятся невосприимчивыми к этой болезни. Это натолкнуло Пастера на разработку метода предохранительных прививок и в отношении других заразных болезней. 1881 год явился годом, когда Пастер победил таким путем сибирскую язву.

«Меленское сельскохозяйственное общество предложило ему устроить публичную проверку метода предохранительных прививок. Условились так. Общество предоставляет пятьдесят овец и десять коров. Двадцать пять овец и шесть коров получают предохранительную прививку по методу Пастера, остальные не получают; затем в назначенный день всем, привитым и непривитым, будет впрыснут смертельный яд, свежая культура бактерий сибирской язвы. Что из этого выйдет? Пастер объявил: 25 овец, получивших предохранительную прививку, останутся целы и невредимы; 25, не получивших прививки, погибнут; 6 коров с прививкой не заболеют; 4 — не привитые, если не издохнут, то во всяком случае заболеют сибирской язвой. Друзья Пастера всполошились: их напугала его смелость. — Как можно так рисковать? Ведь это не лабораторные опыты!»

— Мои лабораторные опыты — достаточная гарантия, — отвечал Пастер.

Сделали, как было условлено. Двадцать пять овец и шесть коров получили предохранительную прививку. Затем 31 мая, в присутствии толпы зрителей, всем шестидесяти животным был впрыснут смертельный яд сибирской язвы. Назначили день — 2 июня, — чтобы собраться снова и посмотреть, что выйдет. 2 июня в Пуйи ле Фор съехалась многочисленная публика. Тут были и хозяева, и ветеринары, и репортеры, и сенаторы, и друзья Пастера, и недруги, собравшиеся посмотреть, как оскандалится самоуверенный «химик», вообразивший себя реформатором медицины.

Что же оказалось? Из двадцати пяти овец, не получивших прививки, двадцать две уже погибли от сибирской язвы, две издыхали, одна была чуть жива и издохла к вечеру. Двадцать пять овец, получивших прививку, были здоровы и веселы. Четыре коровы, не получившие прививки, заболели сибирской язвой: у них образовались гнойные нарывы, температура поднялась, они отказывались от еды. Шесть коров, получивших прививку, не обнаруживали ни малейших признаков заражения. Предсказание Пастера сбылось. Вошедшая в практику медицины вакцинация по Пастеру спасла многие сотни тысяч, если не миллионы сельскохозяйственных животных.

С 1880 года Пастер принялся за изучение бешенства. К этому времени его лаборатория на улице Ульм превратилась в настоящий зверинец. «Повсюду в клетках виднеются животные, — и почти все корчатся в муках. Кролики издыхают от сибирской язвы или гнилокровия; куры сонные, вялые, как осенние мухи, изнемогают от холеры; раздается вой — ужасный, зловещий, полный невыразимой тоски, злобы, отчаяния, — вой, которого не забудет тот, кто раз услыхал его, — это собака, зараженная бешенством, неистовствует за железной решеткой. Все это жертвы, осужденные на заклание ради облегчения страданий человечества. Каждый день трупы относятся наверх для исследования».

Энгельгардт. 2008. Гл. IV

На долю Пастера досталось немало нападок со стороны «антививисекционистов» — сердобольных барынь и болтунов, не упускающих случая выразить свою гуманность, не принося никакой пользы человечеству.

Надо заметить, что слюна бешеных животных заражает ненаверняка. От укуса бешеных собак умирают 15–16 % укушенных, от укуса бешеных волков — около 80 %. После многих опытов Пастер убедился, что яд бешенства сосредоточивается в нервной системе, в головном и спинном мозгу. Мозг бешеного животного, разведенный в воде и впрыснутый здоровому, заражает его неизменно, наверняка, — Пастер убедился в этом на сотне опытов над кроликами и собаками. Так им было сделано первое открытие в проблеме бешенства — найден безусловно смертельный яд — нервное вещество бешеных животных.

Но после заражения болезнь проявляется не сразу. Проходит месяц-два, до полугода после укуса бешеной собаки, прежде чем обнаружатся первые признаки болезни. Такая продолжительность латентного периода болезни затрудняет работу экспериментатора. Но с другой стороны, она же предоставляет большое преимущество. Пастер искал предохранительную прививку от бешенства. Он нашел, во-первых, что смертельный яд бешенства (разведенный мозг), впрыснутый не под кожу, а в оболочку головного мозга, вызывает бешенство очень скоро, самое большее через 20 дней. Но можно еще ускорить действие яда, последовательно переводя заразу из организма в организм, т. е. прививая мозг бешеного кролика другому кролику и т. д. Переходя от кролика к кролику, яд усиливается; после ряда прививок он убивает уже через неделю, это предельно малый срок, максимум ядовитости.