И имя мне – легион - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 39

«Это чего?» – вынырнул он оттуда с добычей.

«Ведро?» – озадачилась Зоя.

«А почему дырявое?» – не понял телекинетик, растерянно рассматривая щели.

«Это шлем-горшок, – поправила Зою Вера, при жизни бывшая историком и уже успевшая вооружиться топором с сужающимся до ширины кинжала лезвием из моих запасов. – Вот только, по-моему, использовались они обычно для турниров. Кстати, зачем тебе чекан? Они же только против бронированных юнитов применялись».

«А я думал, что это клевец, – озадачился я. – Не нравится, давай меняться. Я тебе шпагу, ты мне топор».

«Чекан и клевец почти одно и то же», – пожала плечами девушка и протянула мне оружие.

«Так, я не поняла. – Зоя уже успела выгрести наружу все содержимое тайника и возмущенно уставилась на меня. – Почему здесь один комплект доспехов?»

«Ну… первоначально-то никого больше не было, – начал оправдываться я, – а потом, знаете ли, образовался некоторый дефицит доступной энергии. И не то что новые доспехи делать не из чего стало, эти перестал подпитывать. Вы посмотрите, они едва светятся, а ведь когда я их сделал, сияли ярче прутьев клеток, послуживших основой. Скажите спасибо, что оружия хватает, даже остается».

«Угу, хватает, – кивнул Макс, осматривая инвентарь. – Сабля, два ножа, булава, чекан, он же клевец, меч и молот».

«А копье? – обеспокоился я. – Там копье должно быть! Неужто рассеялось? Да не должно было!»

«Копье у меня, – пояснил старый охотник, выходя из-за клетки с упомянутым предметом оружия в руках. – Вещь, конечно, подзабытая, но знакомая. На медведя я с рогатиной по молодости, признаюсь честно, не ходил, а вот на кабана бывало пару раз».

«Опа! – предупредила нас, отвлекшихся на выбор экипировки, Зоя. – Игра в гляделки кончилась, к нам идут».

Одиннадцать вооруженных душ действительно приближались. Девять раскачивались из стороны в сторону и непрестанно шевелили губами, будто бы читали молитву… Или подчиняющую мантру. Читал я о таком трюке, правда, считал его вымыслом. Гипнотизер закладывает в сознание что-то вроде установочного файла, а уж потом жертва сама себя накручивает на абсолютное повиновение. Но фиг с ним, болванчики, может, и стали бойцами, верными до конца, но вот с мышлением у них теперь априори проблемы, что разом понижало их опасность в два, а то и в три раза. А вот две нормальные души, шествовавшие за спинами своих подчиненных, мне решительно не понравились. Один из трех членов триумвирата – это, конечно, неплохая цель, пусть даже и с эскортом из покорных марионеток. А вот Ахмед – это по-настоящему плохо. Противостоять ему на равных могу только я… и то исход схватки один на один сомнителен, а таких честных условий нам конечно же не создадут.

«Вы обвиняетесь в противодействии властям, – издалека прокричал Лист, возглавлявший странный отряд. – Сложите оружие!»

«А ты и твои коллеги обвиняетесь в массовом зомбировании населения и необоснованных репрессиях, – проорала в ответ Зоя. – Эй, народ, опомнитесь, вы не в себе! Кто из вас помнит, как меня зовут? Или как зовут вас? Алло, гараж, меня слышно?! Ахмед, а ты почему с ними? Они же с Игорем расправились!»

Ответа на слова девушки не последовало. Силуэты тех, кого не по своей воле угораздило попасть на эту войну, по-прежнему стояли и бормотали, не двигаясь с места. Качественно им этот оратор, что за спинами прячется, мозги промыл, качественно. А узбек только скептически хмыкнул и развел руками. Туман между его раскрытыми ладонями немедленно начал густеть, образуя какую-то новую структуру. Что это он задумал?! На тренировках в реальности я ничего похожего не видел!

«Значит, по-хорошему не хотите? – зло ухмыльнулся Лист. – Хорошо. Будет по-плохому».

И запел. Слов не было. Был звук. Что-то вроде оперной рулады: а-а-а-а-а-а. Вот только от подобного музыкального сопровождения нас всех, собравшихся у вигвама, немедленно затрясло. Хотелось лечь, закрыть глаза, уснуть… Бормочущая что-то себе под нос группа поддержки двинулась вперед. Я еще успел сделать по направлению к ним несколько шагов и вяло замахнуться, подумав, что каюк близок: теперь, когда у нас ловкость и грация, как у вареных мух, точно не отмахаемся, – но тут пение резко оборвалось.

«Аааблрк! – донеслось от Листа и тотчас раздался визг: – А! А! Уберите их от меня! Ахмед! Ахмеабрл!»

Я увернулся от неловкого выпада первого нападавшего и кинул взгляд в сторону панически кричащего оратора, пытаясь сообразить, что происходит. Кинжалы летали вокруг журналиста, полосуя его и вырывая красные лоскуты. Лист поглощал их, но не все, некоторые разлетались в стороны; к тому же энергетические острия, норовившие чиркнуть по горлу, мешали Листу петь. Причиной столь странного их «поведения», без всяких сомнений, служил телекинетик, размахивающий руками, как ветряная мельница, и громко матюгающийся от натуги. Молодец, Макс, сумел заткнуть эту птаху певчую! Теперь главное не дать ему по новой затянуть свою волынку.

Бормочущие что-то себе под нос души на столь кощунственный по отношению к их поработителю поступок не отреагировали и продолжали переть вперед с неуклонностью катящихся с горы камней. Одну из них, правда, успел остановить Василий Иванович, нанизав на свое копье, но остальные восемь продолжали надвигаться на нас. К тому же в бой вступил Ахмед.

С его по-прежнему раскинутых в стороны рук сорвалась волна колеблющегося марева, которая полетела вперед широким полукругом. Вероятно, криокинетик хотел сделать что-то вроде заклинания массового поражения. Получилось эффектно. И эффективно. Для нас. У вражеской пехоты ведь глаз на затылке не было, да если бы и были, вряд ли в таком состоянии они смогли бы увернуться.

«Ложись!» – скомандовал старый охотник, оказавшийся ближе всех к паранорму и его чарам, сам подав пример и ничком упав на живот, оставив в покое вяло трепыхающуюся жертву.

Его примеру последовали все кроме Максима, увлекшегося дистанционным контролем кинжалов или просто понадеявшегося, что до него не достанет, и Станислава, надевшего на себя панцирь и рассчитывающего на его защиту. Впрочем, энерговампира он не спас. Удар в голову, и парень, взмахнув руками, падает прямо в клетку, служившую ранее схроном с оружием. Фух, хорошо, что она не заработа… Блин! Как?! Почему?! Конструкция, собранная мною из кусочков, оказалась действующей. Стас, не успевший выпутаться из зеленых побегов, окаменел.

Восемь болванчиков с размаху повалились мордой вниз, по спине и голове как будто прошли напильником, а кинжалы, кружившие вокруг Листа, упали, – видимо, телекинетик, приняв удар на грудь, не смог сохранить нужную концентрацию. Встало пятеро, причем виноваты в этом оказались Василий Иванович и Вера, выбравшие себе в качестве цели одного и того же нападающего, который в дополнение к дружественному удару с тыла получил укол шпагой в рожу и копьем в живот, после чего незамедлительно впал в стазис. А вот мы с Зоей, синхронно рванувшись вперед из положения лежа, вывели из строя еще по одному врагу.

Ахмед в ярости выкрикнул что-то, наверняка нецензурное, по-узбекски, после чего плюнул на свои эксклюзивные разработки и принялся обстреливать нас прекрасно знакомыми мне сосульками. К счастью, туман сгущался в нечто плотное, вытянутое и острое куда хуже, чем воздух, а потому со скоростью стрельбы и ее убойностью у криоманта появились проблемы. Максим, вернувшийся в строй, их просто перехватывал и ломал усилием воли, а то и запускал обратно в создателя.

«Пом!» – гулко сказал восстановивший свою целостность Лист, и я, дернувшись от ударившего по сознанию резкого звука, подставился под меч пехотинца, с которым как раз скрестил клинки. Удача врага отозвалась тупой болью в груди справа, но в следующую секунду я уже опять был в порядке. До нового «Пом». Секунды растерянности, которое оно вызвало, хватило, чтобы по запястью моей правой руки чувствительно проехались энергетическим клинком, вырвав из него алый лоскут. Конечность почти парализовало. Конечно, долго онемение не продлится, но моему непрестанно бормочущему под нос сопернику много и не надо, левой рукой я орудую куда хуже. Следующее «Пом» могло бы стать для меня последним, но журналистом занялся Василий Иванович, который, как оказалось, успел в пару к копью прихватить булаву… Как старик гвоздил Листа… с какой скоростью мелькали его руки, сжимающие оружие… Теперь тому, что он зарубил двух оборотней, пусть и в человеческом облике, верю безоговорочно. Он бы с них и в волчьей ипостаси прямо в прыжке успел бы шкуру снять. А вот спину неприкрытой оставлять не надо. Старый охотник слегка охнул, впадая в стазис, когда ему между лопаток вошло лезвие меча, сжимаемого в руке одной из марионеток. А вот журналист, гляди-ка, стонет, но встает. Живучий, паразит! Сколько же в него энергии закачали?