Вечный герой - Муркок Майкл Джон - Страница 12

Я мчался верхом на странных животных и встречался со странными людьми. Видел вокруг себя удивительные места — прекрасные и пугающие одновременно. Сам летал на странных машинах с крыльями и на космических кораблях, сам правил колесницами… Я ненавидел. Я любил. Я создавал империи и уничтожал целые народы. Я многих убил и сам был убит множество раз. Я праздновал победу, я униженно ползал на брюхе. И у меня было множество имен. Имена эти гулким эхом гудели в моей голове. Их было много, слишком много. Слишком…

И не было мира. Всюду была война, только война.

Когда я проснулся утром, сны мои улетели прочь, но настроение было подавленное. Я проявлял явную склонность к рефлексиям и в данный момент желал лишь одного: хорошую крепкую сигару.

Я попытался выкинуть это из головы. Насколько мне было известно, Джон Дэйкер никогда не курил сигар. Он и сорта-то их никогда не различал, а тут мне требовался вполне определенный сорт! С чего бы это? Вспомнилось еще одно имя — Джереми… И оно тоже казалось мне смутно знакомым.

Я сел в постели, увидел знакомые стены, и тут же эти два слова смешались со всеми прочими, являвшимися мне во сне; я встал и прошел в другую комнату, где рабы уже заканчивали готовить для меня ванну. С удовольствием погрузившись в воду, я стал мыться. Голова сразу начала работать более четко, я сосредоточился на том, что мне непосредственно предстояло сделать. И все же ощущение подавленности не проходило, мне даже показалось, что я потихоньку схожу с ума или неведомым путем оказался втянутым в чью-то чужую шизофреническую фантазию.

Когда рабы принесли мои доспехи, я сразу почувствовал себя значительно бодрее. И снова восхитился красотой этих лат и тем удивительным мастерством, с каким они были сделаны.

Итак, наступило время в них облачиться. Сначала я надел нижнее белье, затем — что-то вроде стеганого комбинезона и только тогда стал крепить сами доспехи. И оказалось, очень легко находить нужный ремешок и пряжку, словно мне каждый день приходилось надевать эти латы. Они были в точности по мне. Я прекрасно себя в них чувствовал и совсем не ощущал их веса, хотя, казалось бы, был закован в них с головы до ног.

Затем я отправился в оружейную и снял со стены свой огромный меч. Надел широкий пояс из металлических звеньев и прикрепил смертоносный для остальных меч, не вынимая его из ножен, над левым бедром. Потом отбросил за спину длинный алый султан, свисавший с кончика шлема, поднял забрало и направился вниз, совершенно готовый к бою.

В Большой гостиной собрались лучшие и знатнейшие представители рода людского, чтобы проститься с Некраналом.

Гобелены, прежде украшавшие стены, были убраны, и вместо них висели сотни ярких флажков. То были боевые флажки сухопутных и морских военачальников, капитанов военных кораблей, рыцарей в замечательно красивых доспехах… Все они уже выстроились, готовые к прощальной церемонии.

На специально устроенном возвышении стоял королевский трон. Возвышение было застлано изумрудно-зеленым ковром, а позади него висели знамена-близнецы двух континентов. Я встал на почетное место непосредственно перед троном и стал со всеми вместе напряженно ждать появления короля. Я был уже подготовлен к тому, что именно должен сказать во время прощального торжества.

Наконец оглушительно взвыли горны, загремели военные барабаны — музыканты расположились на галерее, прямо над нашими головами — и в распахнутые двери вошел король.

Король Ригенос, казалось, стал выше ростом: он был облачен в позолоченные доспехи, а с плеч его до полу ниспадал красно-белый плащ. Стальная с бриллиантами корона была как бы вделана в шлем, увенчивающий теперь его голову. Король с достоинством, неторопливо приблизился к покрытому зеленым ковром возвышению, поднялся на ступени и уселся на трон, спокойно возложив руки с вытянутыми пальцами на подлокотники.

Мы, воздев руки в приветствии, проревели:

— Да здравствует король Ригенос!

А потом преклонили колена. Я — первым. Затем рядом со мной на колени опустилась небольшая группка маршалов, затем — капитаны военных кораблей, затем — сотен пять рыцарей; все вокруг преклоняли колена перед своим королем: князья старинных родов, толпившиеся у стен, различные титулованные особы, придворные дамы, гвардейцы, рабы, богатые землевладельцы, губернаторы различных провинций…

И все смотрели только на короля Ригеноса и Защитника людей Эрекозе.

Король встал и сделал шаг вперед. Я посмотрел на него: лицо его было мрачно и сурово. Я никогда прежде не видел, чтобы он выглядел так «по-королевски». Выглядел он действительно величественным.

Теперь я чувствовал, что основное внимание аудитории приковано к моей персоне. Я, Эрекозе, Вечный Герой, должен был стать спасителем Человечества. ИХ спасителем. Они понимали это.

Исполненный гордости и уверенности в собственных силах, понимал это и я сам.

Король Ригенос, широко раскинув поднятые руки, заговорил:

— Наш Великий Герой Эрекозе, мои маршалы, боевые командиры и рыцари! Мы идем в поход против злобных нелюдей. Нам предстоит сражаться с противником, которого нельзя просто вызвать на поединок. Все гораздо серьезнее: мы объявляем бой тем, кто угрожает уничтожить все Человечество. Мы должны спасти оба наших прекрасных континента от полного разорения и опустошения. Победивший в этой схватке будет править всей Землей. Побежденный станет прахом в земле и подлежит забвению — навсегда, как если бы и не существовал никогда!

Поход, в который мы отправляемся сейчас, будет для нас решающим. Под предводительством великого Эрекозе мы должны захватить порт Пафанаал и прилегающие к нему области. Но это всего лишь первый шаг в предстоящей военной кампании. — Король помолчал немного и снова заговорил. В Большой гостиной и во всем дворце царила полнейшая тишина. — За этим первым сражением последует еще немало боев, чтобы ненавистные Псы Зла были наконец уничтожены раз и навсегда. Мужчины, женщины и даже дети элдренов должны исчезнуть с лица земли. Однажды мы сумели загнать их в норы, в Горы Скорби, но на этот раз мы даже этого не можем допустить, ибо, если выживет хоть кто-то из элдренов, их раса способна возродиться вновь. Так пусть все они обратятся в прах и лишь недолгая память об этом племени напоминает нам, что есть Зло!

По-прежнему стоя на коленях, я поднял над головой стиснутые руки. Я всей душой приветствовал слова короля.

— Эрекозе, о Вечный Герой, — сказал король Ригенос, — ты вечной волею своей заставил плоть свою вновь ожить и явился к нам на помощь в час жестокой нужды! Именно ты воплощаешь в себе ту силу, которая способна уничтожить проклятых элдренов. Ты станешь священной косой Человечества, которой оно расчистит себе путь среди сорных трав. Ты станешь тем заступом, который поможет людям вскопать жнивье и уничтожить прорастающие там корни нечисти. Ты станешь очистительным огнем, которым Человечество дотла выжжет все их проклятое семя. Ты, Эрекозе, станешь чистым ветром, что разнесет тот пепел, развеет его так, словно элдрены никогда и не рождались на Земле. Ты уничтожишь элдренов!

— Я уничтожу элдренов! — голос мой эхом прогремел по всему огромному залу, словно то говорил некий Бог. — Я уничтожу врагов Человечества! Я пойду против них, вооруженный мечом Канаяной, и сердце мое будет пылать беспощадной ненавистью и жаждой мести, и все элдрены до последнего сгорят в этом огне!

За моей спиной раздался оглушительный крик множества глоток:

— Мы уничтожим всех элдренов до последнего!

Тогда король вскинул голову, глаза его засверкали, а складки у рта стали еще жестче.

— Поклянись в этом! Поклянитесь вы все!

Мы были словно отравлены ядовитыми парами ненависти и жажды насилия, скопившимися в зале.

— Мы клянемся, о король! — проревели мы в один голос. — Мы уничтожим всех элдренов до последнего!

Ненависть в душе короля словно выкипела до дна: глаза его сверкали не так яростно, голос звучал мягче: