Страстный призыв - Харри Джейн - Страница 20

• Предыдущая
• 20/33
• Следующая

Жанет нехотя отступила в сторону.

— Что ж, входи.

Эдвин стал выкладывать на стол многочисленные свертки.

— Милая мисс Остер, не найдется ли у вас пары тарелок? Нет-нет, вилки не понадобятся, — остановил он Джоанну, — я принес настоящие китайские палочки и вот это.

Эдвин протянул ей свернутую в кольцо бечевку.

— Это еще что такое? — спросила заинтригованная Жанет.

— Я подумал, что для большей уверенности в собственной безопасности тебе вздумается связать мне руки. Правда, тогда тебе придется меня кормить.

Ее губы неохотно растянулись в улыбке.

— Не говори глупостей. Кстати, тебе не приходило в голову, что я могу связать тебя и спокойно пообедать одна?

— О, Жанет могла бы это сделать, — отозвался Эдвин, — но Дженни — никогда.

— Хватит! Ты доведешь меня до раздвоения личности.

— Пожалуй, ты недалека от истины, — усмехнулся он, открывая бутылку. — У тебя есть рюмки?

— Мне не наливай, — машинально сказала она, доставая из буфета высокий бокал.

Эд поднял брови.

— Ты дала обет трезвости?

Жанет вспыхнула.

— Нет... разумеется, нет. Просто от вина я быстро теряю голову, а с тобой надо быть начеку!

— Даю слово, что никаких проблем не возникнет. — Насмешливый взгляд скользнул по узкой старомодной кровати. — Я хочу, чтобы мы остались друзьями, и ничего более. — Он поднял бутылку. — Давай второй бокал, и мы выпьем за дружбу.

Жанет неохотно подчинилась. Объяснять, что она отказывается от вина, беспокоясь о своем здоровье, было чересчур рискованно. Эдвин не дурак и сразу поймет, что к чему.

— Извини, хрустальных нет, — заставила себя улыбнуться Джоанна, протягивая ему второй бокал.

Глоток вина мне не повредит, решила она.

— Ничего страшного, сегодня не Рождество, — отозвался Эдвин. — К тому же винный магазин у вас за углом почему-то специализируется на пиве, так что это явно не «Вдова Клико». За дружбу, Дженни, — добавил он, поднимая бокал.

— За дружбу, — послушно отозвалась она и про себя добавила: за мимолетную дружбу.

Ей так хотелось довериться ему, но, увы... Этот человек доказал, что умеет манипулировать людьми не хуже ее отца. А она больше не желала никому подчиняться и ни перед кем отчитываться в своих поступках.

Еда была так же восхитительна, как и исходящий от нее аромат. Жанет с удовольствием поедала утиную грудку с хрустящей корочкой.

— Так-то лучше, — одобрительно заметил Эдвин. — Если тебя побаловать пару недель, то ты наберешь свой нормальный вес.

И даже более того, мрачно подумала она. Врач предупреждал, что в начале беременности вес может снизиться, а затем быстро начнет расти.

— Побаловать? — вопросительно вскинула брови Жанет.

— Ясно как божий день, что тебе это просто необходимо! Я абсолютно уверен — в твоей жизни было мало ласки...

— Пожалуйста, не нужно жалости, — резко возразила Жанет. — По мнению большинства, у меня была прекрасная жизнь.

— Джоанна, — вздохнул он, — я пытаюсь больше узнать о тебе, но ты упорно сопротивляешься.

— Просто теперь я дорожу своей личной жизнью, — пожала плечами она. — Я слишком мало принадлежала себе.

— Ты сердишься, что я следил за тобой?

— Нет, скорее удивлена твоей настойчивостью.

— У меня есть на то свои причины.

В этом она не сомневалась. Жанет смотрела через стол на его лукавые глаза, улыбку, прячущуюся в уголках чувственного рта, вспоминала вкус его губ, жаркие руки на своем нагом теле, отзывавшемся даже на воспоминания об этом сладкой истомой. Она несколько раз глубоко и медленно вздохнула, чтобы утихомирить разбушевавшееся сердце. Интересно, о чем думает сейчас Эдвин?

— Когда-нибудь ты расскажешь мне об этих причинах?

— Когда-нибудь, — задумчиво кивнул он в ответ.

В этом году, думала она, и в следующем, а может — никогда...

Жанет поднялась, собрала тарелки, положила их в мойку.

— Кофе? — с холодной вежливостью предложила она.

— Я предпочитаю приятную беседу, — сказал Эдвин, забрал у нее чайник, наполнил и поставил на плиту.

— О чем?

— О чем хочешь.

— Хорошо. — Джоанна аккуратно насыпала в кофеварку молотый кофе. — Расскажи мне о Беллоузах. Ваши галереи, наверное, разбросаны по всему миру?

— Ну, скажем, это моя конечная цель! Вообще-то первую галерею открыл мой прадед. В Нью-Йорке. Он заработал огромное состояние на нефти, но его страстью было искусство. Открывать новые таланты и устраивать выставки стало смыслом его жизни. С этого все и началось...

— Он был американец?

— Да. Тебя это удивляет?

— Немного. — Жанет умолкла, потом добавила: — У тебя совсем нет акцента.

— О, мы — семья космополитов. Моя прабабушка была француженка, а мать — англичанка. Здесь я закончил и школу и университет.

— Теперь понятно, почему твой отец купил дом в Кронберри Корнерс: чтобы было куда вывозить тебя на каникулы.

— Да, это была одна из причин покупки Роз Хауса.

— Однако вы только теперь открыли галерею в Лондоне?! Это довольно странно.

— У моих предков были обширные планы. Но всегда считалось, что дойдет дело и до Лондона. — Он умолк и сказал после паузы: — Жаль, что ты пропустила открытие.

— Наверное, это было впечатляюще! Мне очень понравилась планировка, такое удивительное ощущение безграничного пространства и покоя...

— Это заслуга моей мачехи, — спокойно отозвался Эдвин.

— Мачехи?

Он кивнул.

— Да. Моя мать умерла, когда я был совсем еще маленьким.

— Извини. Мне это тоже знакомо. А ты ее помнишь?

— Да, очень хорошо.

— Тебе повезло. А я вот совсем не помню маму... — Жанет тяжело вздохнула. — Ты ладишь с мачехой?

— Да. Это потрясающая женщина и настоящая леди. И она сделала отца по-настоящему счастливым.

— Наверное, моему тоже нужно было снова жениться, — медленно сказала Жанет. — Ему нелегко одному.

— Одиночество — тяжкая ноша, — спокойно согласился Эдвин.

Жанет залила в кофеварку кипяток и холодно взглянула на него.

— Герберт Остер, — с подчеркнутым высокомерием сказала она, — один из самых преуспевающих бизнесменов в стране! Так что я не совсем понимаю, о чем ты.

— Извини, — как-то очень серьезно сказал Эдвин. — Вероятно, он исключение, если ему даже твоя близость не нужна.

— А вот это не твое дело!

— Из-за чего у вас вышла ссора, Дженни?

— Ты хочешь сказать, что твои агенты не занимаются промышленным шпионажем и потому ты не знаешь причины нашей размолвки?! — язвительно спросила Жанет и тут же прикусила язык.

Ей меньше всего хотелось, чтобы Эдвин или кто-то иной крутился вокруг «Остер холдинга». Ведь достаточно было нескольких неосторожных слов болтушки Николь о ее мнимой болезни, и самый большой секрет Джоанны перестанет быть тайной.

— Я предпочитаю услышать это от тебя, — спокойно ответил он.

— А я предпочитаю не касаться этой темы!

— Поверь, это не праздное любопытство, Дженни. Я хочу помочь тебе. Именно для этого и существуют друзья.

— Какую помощь ты имеешь в виду?

Он пожал плечами.

— Мне кажется, сейчас весь мир отвернулся от тебя...

— И ты, как рыцарь Ланцелот, явился спасти меня? — Жанет дрожащими руками разливала кофе. — О Господи! — воскликнула она, расплескав душистый напиток на блюдце.

— Позволь мне сделать это!

— Ты и так уже достаточно сделал! Послушай, пей свой кофе и уходи!

Наступила тишина, потом Эдвин бесстрастно сказал:

— Да, в самом деле, мне здесь больше делать нечего.

— Видишь, ты сам признаешь это! — Джоанна отхлебнула глоток кофе и поставила чашку на стол. — Спасибо тебе за ужин, все было очень вкусно. А что касается остального — прибереги свое сострадание для других!..

— Это не сострадание, Дженни, — в ровном голосе Эдвина прозвучали стальные нотки. — Я просто хотел быть твоим другом.

— То, что я однажды переспала с тобой, — Жанет вцепилась в подлокотники кресла так, что побелели пальцы, — вовсе не дает тебе права лезть в мою жизнь!

• Предыдущая
• 20/33
• Следующая