Таггарт - Ламур Луис - Страница 22
- Предыдущая
- 22/32
- Следующая
Он принялся заново, ярд за ярдом, осматривать местность, от дальних склонов Рокинстрау до Грязных источников. Потом старательно оглядел все пространство вокруг себя и выше по холму. Когда же снова перевел глаза на лошадей, еще одна исчезла.
Выбрав гнедого с черной полосой на спине, что стоял у края лощины ближе всех к зарослям, Сванти решил не спускать с него глаз. Прицелившись для пробы в коня, он чуть опустил винтовку и принялся ждать.
Время текло очень медленно. Казалось, ничто не изменилось, но вдруг неожиданно обнаружилось, что неподалеку от коня появился новый куст — еще минуту назад его не было. Вот прямо на глазах куст оказался еще на дюйм ближе к гнедому.
Вскинув винчестер, Таггарт прицелился и нажал на спусковой крючок. По такой крупной мишени трудно было бы промазать. И верно, из-за куста стремительно выскочил индеец, волоча раненую ногу. Он все же сумел ухватиться за гриву коня и втянуть его в заросли так быстро, что Таггарт не успел выстрелить второй раз. Тут же он переменил позицию, поднимаясь выше и выше по холму, но так, чтобы оказаться поближе к краю каньона. Тогда в случае необходимости можно отступить туда. У входа в каньон царило спокойствие.
Жара пошла на убыль, на восток протянулись вечерние тени. Опять наступило затишье. Глянув туда, где лежал первый убитый индеец, Сванти убедился, что тело исчезло. Кто-то втащил его в кусты, пока он отвлекся на иные заботы. Как требует древний обычай, апачи всегда, если могли, забирали своих убитых.
Должно быть, о каньоне с часовней они еще не знали; иначе уже начали бы атаковать. Видно, обшаривают окрестности, пытаясь выяснить, где засели враги и сколько их. Судя по всему, первый выстрел от входа в каньон, а затем следующий со склона несколько обескуражили индейцев. Они явно вышли на охоту за Шойером, а теперь не могли разобраться — сражаются с одним человеком или же с несколькими.
Эти размышления подсказали Таггарту одну уловку. Подобрав небольшой булыжник, он швырнул его в заросли кустов, росших чуть поодаль. Верхушки кустов закачались, зашелестела листва. Через несколько минут он кинул еще один на каменистую осыпь дальше по склону. Потекла струйка гальки, несколько камешков стукнулось друг о друга, и снова все затихло. Не Бог весть какой хитрый прием, но он должен был хоть ненадолго озадачить индейцев, заставить их держаться еще осторожней, значит — протянуть время. Дело уже шло к ночи, а апачи не любят сражаться в темноте. Так что вполне вероятно, они отложат атаку до утра, когда неверная игра теней скрыла бы нападающих даже лучше чем ночной мрак.
Вставив еще пару патронов в винчестер, Таггарт осмотрелся. Новая его засада находилась среди нагромождения скал в густых зарослях кустарника почти у самого края каньона. Оттуда было прекрасно видно все, что происходит возле этих зарослей, но для того, чтобы оглядеть склон вверху, пришлось бы отползать в сторону, что ему очень не нравилось. Ведь тот, кто двигается, подставляет себя под пулю. До сих пор Сванти старался избегать любых лишних движений. Если же все-таки приходилось менять позицию, то перебирался с превеликой осторожностью и под надежным прикрытием.
Мир погрузился в ласковую вечернюю тишину. Но она теперь вызывала тревогу.
Сванти знал, что пока им необычайно везло — первая кровь пролилась у индейцев. Но наивно надеяться на то, что осажденным будет так же везти и впредь, просто слишком велико численное превосходство апачей.
В сложившейся ситуации у горсточки белых выбор был невелик: остаться и сражаться до последней капли крови или же попытаться бежать. В любом случае они подвергались смертельному риску и почти не имели шансов на успех. Помощи ждать было неоткуда — никто не знал, где они находились. Так что осажденные могли рассчитывать только на себя.
Тени становились все длиннее и ярче. Алые копья последних солнечных лучей пронзили небо, позолотили края облаков. Когда наступит тьма, подумал Сванти, апачи, наверное, стянутся в свой лагерь на Грязных источниках… а может и нет.
Накануне Мириам упомянула про тайный путь, по которому она могла бы привести лошадь. Путь вел за ущелье, через горы и вниз к Глоубу. Теперь Таггарт всерьез задумался над ее предложением.
Опустившись на колени, он прополз за кедр, росший на самом краю обрыва, и оттуда еще раз оглядел местность, обдумывая ситуацию. Надо сказать, она ему совершенно не нравилась. Однако если он вообще собирался возвращаться в каньон, то настало самое время. Правда можно было бы и не возвращаться туда вовсе, а попытаться спастись в одиночку, передвигаясь по ночам и отлеживаясь днем. Он уже отдохнул и восстановил силы, так что не сомневался, что выдержал бы дорогу. До Глоуба и идти-то всего-ничего.
Пригнувшись и стараясь сделаться как можно меньше, он ринулся к груде валунов впереди. Когда уже почти достиг ее, над скалой неожиданно поднялся апач с винтовкой на перевес. Второй выскочил из-за камня и тоже бросился к нему. Сванти на бегу выстрелил с бедра, но за мгновение до того, как он нажал на спусковой крючок, индеец зашатался, словно его ударили сзади, и рухнул лицом вниз, соскользнул со скалы. Совсем близко прогремел ружейный выстрел.
В следующую секунду на ковбоя налетел второй краснокожий. Изо всех сил Таггарт двинул его в живот винчестером, а потом вздернул приклад вверх, разбив ему скулу. Апач опрокинулся назад, задыхаясь и ловя ртом воздух, противнику осталось только добить его. Индеец распластался на земле. И сразу сзади грянул выстрел, пуля просвистела над ухом Таггарта, тут же кто-то перед ним открыл пальбу по кустам, из которых стреляли индейцы.
Пригибаясь, Сванти помчался к тому, кто прикрывал его огнем. Это оказалась Мириам. Она стояла в расщелине между двумя скалами и держала винтовку с ловкостью заправского ветерана.
В те несколько мгновений, что он, петляя, перекатываясь и кувыркаясь, мчался к ней, она стояла перед его глазами, напоминая ему мать, тетю… Олицетворяя собой всех женщин, что вместе со своими мужьями пришли осваивать Дикий Запад. Оказавшись наконец рядом с ней, он не удержался на ногах и приземлился на камни: от всех тех головокружительных кульбитов, что ему пришлось проделать, в глазах стало темно.
Девушка оставалась совершенно спокойной. Лишь щеки ее слегка побледнели, а на лоб упала выбившаяся прядь темно-рыжих волос. Сванти медленно приходил в себя. Перед его мысленным взором еще стоял ее образ с винтовкой в руках. Да, вот женщина, достойная стать матерью настоящих мужчин… Ее бесконечная женственность сочеталась с таким мужеством и хладнокровием, что не могла не вызвать восхищения и уважения.
— Вы в порядке?
Сванти усмехнулся.
— Не самый подходящий вопрос для мужчины. Мне следовало спросить об этом вас!
Они поглядели друг на друга и рассмеялись. А потом одновременно, как один, обернулись и начали осматривать склон.
Легкий ветерок ласково гладил холмы, шуршал сухой листвой — и больше ни звука. Сколько бы апачей не затаилось вокруг, они ничем себя не выдавали.
— Вы как железное дерево, — улыбнулась Мириам. — Рождены для этой страны.
На тучах гасло последнее золото заката, вдали угрюмо чернели Четыре пика. Полнеба загораживала темная громада Рокинстрау. И вокруг ничего подозрительного.
Опустив винчестер, Сванти стер с него пыль, проверил Затвор и загнал еще несколько патронов. Скорее всего, апачи на время отступили, и можно было спуститься в каньон, но им не хотелось уходить.
— Я всегда восхищаюсь растениями пустыни, — сказала Мириам. — Они такие выносливые и экономные. Стоят себе голые, сухие, даже нет ни былиночки. Будто знают, что им нужно подождать, чтобы пойти в рост. А как только пройдет дождь, сразу же преображаются — выпускают листья, цветут и дают семена, а потом моментально снова прячутся в себя.
— В пустынях Калифорнии вдоль промытых ручьями оврагов растут дымовые деревья, слышали? — спросил Сванти. — Их так называют оттого, что издали они похожи на дым над степным костром. Так их семена прорастают только после того, как их основательно обмолотит и побьет о камни бурный дождевой поток. Им тоже для роста хоть редко, но нужна вода.
- Предыдущая
- 22/32
- Следующая
