Мост в Терабитию - Патерсон Кэтрин - Страница 15

• Предыдущая
• 15/19
• Следующая

Вечером, когда Джесс ложился, ему казалось, что теперь он отдохнёт, всё исправится. Но посреди ночи он проснулся и с ужасом понял, что дождь ещё льёт. Это он должен был предложить ей, чтобы они пошли в Теравифию. В конце концов, она ему так сказала, когда работала с Биллом, и он ни о чём её не спросил. Нет, он не боялся открыть ей, что ему страшно, — он боялся испугаться, словно в нём недоставало какого-то куска, как в этой игре Мэй Белл, где всё сложишь, а глаза или челюсти нет. Да лучше без руки родиться, чем без храбрости! Он так и не уснул до утра. Лежал, слушал этот дождь и знал — сколько б там воды ни было, Лесли непременно захочет перелететь через речку.

Глава десятая

Самый лучший день

Он услышал, что отец заводит пикап. Ехать было некуда, его сократили, но он всё-таки наведывался каждый день посмотреть, нет ли какой работы. Иногда он болтался с утра до вечера около бюро по найму, а если повезёт, его даже брали разгрузить мебель или убрать где-нибудь мусор.

Сейчас Джесс не спал и мог бы встать. Он мог бы подоить Мисс Бесси и хоть с этим разделаться. Фуфайку и комбинезон он натянул прямо на бельё.

— Ты куда?

— Спи, Мэй Белл.

— Не могу, дождь шумит.

— Ну, тогда вставай.

— Чего ты сердишься?

— Да заткнись ты! Орёшь, всех перебудила.

Тут Джойс Энн возопила бы, но сестра скорчила ей рожу.

— Да ладно, — сказал Джесс. — Я иду доить Мисс Бесси. Может, посмотрим потом картинки, только тихо.

Мэй Белл была такая же тощая, как Бренда — жирная. Она стояла посреди комнаты в одном белье — бледная гусиная кожа, заспанные глаза, серовато-русые волосы, словно беличье гнездо на зимней ветке. “Таких уродок поискать!” — подумал он, глядя на неё с искренней нежностью.

Она швырнула в него свои джинсы.

— А я маме скажу!

Он швырнул их обратно.

— Чего скажешь-то?

— Как ты на меня глазеешь, когда я раздетая.

О, Господи! Значит, вон ей что кажется…

— Да уж, — сказал он, пробираясь к двери так, чтобы она ничем в него не бросила. — Что поделаешь, красотка! Никак не удержаться…

Проходя через кухню, он слышал её хихиканье.

В сарае стоял знакомый запах Мисс Бесси. Он ласково почмокал, потом поставил скамеечку к боку, ведро — под пятнистое вымя. По крыше бил дождь, по ведру, в другом ритме — струйки молока. Ох, только бы дождь кончился! Он прижался лбом к тёплому боку и подумал, боятся ли коровы всерьёз, по-настоящему. Да, Мисс Бесси убегает от Принца, но это не то. Щенок может укусить, а когда прямой опасности нет, корова спокойна, довольна, жуёт себе — и спасибо. Она не смотрит с тоской на старый дом Перкинсов, не встаёт на цыпочки, сгорая от тревоги.

Он потёрся лбом о её бок и тихо вздохнул. Если летом в речке будет вода, он попросит Лесли, чтобы она поучила его плавать. Как же это плавают? — подумал он. Вот схвачу старый страх за шкирку и вытрясу из него душу. Может, научусь плавать с аквалангом. Он вздрогнул. Да, он родился не очень смелым, но умрёт храбрецом. Хорошо бы пойти в медицинский колледж и пересадить себе храбрость. Нет, доктор, сердце у меня хорошее, мне храбрость нужна. Надо будет рассказать Лесли, она любит такую чепуху. А вообще-то — он нарушил ритм молочных струек, отводя волосы со лба, — пересадить мне надо мозги. Лесли я знаю. Она не рассердится и не высмеет, если я скажу, что не буду летать через речку. Возьму и скажу: “Лесли, мне сегодня не хочется”. Вот просто так. Куда уж легче! “А почему?” — “А потому”…

— Я тебя три раза кричала!

Мэй Белл удалось воссоздать самый мерзкий тон Элли.

— Зачем?

— Тебя какая-то тётка к телефону.

Пришлось одеться.

Ему никогда никто не звонил. Нет, Лесли один раз звонила, и Бренда долго изгалялась, что ему звонят барышни. Тогда, от греха подальше, они решили, что ей, то есть Лесли, проще к нему забежать, если что.

— Вроде бы мисс Эдмундс.

Это она и была.

— Джесс? — потёк её голос по проводу. — Плохая погода, верно?

— Да, мэм, — только и ответил он, боясь, чтобы она не заметила дрожи в голосе.

— Я думала съездить в Вашингтон — может, зайти в музей и в галерею. Ты не составишь мне компанию?

Его окатил холодный пот.

— Джесс!

Он облизал губы и смахнул со лба волосы.

— Ты меня слышишь?

— Да, мэм.

Он набрал воздуху, чтобы говорить хоть как-то.

— Хочешь со мной поехать?

Ой, Господи!

— Да, ммм…

— Ты должен спросить разрешения?

— Да… да-м… м… — ему удалось запутаться в проводе. — Сейчас, минутку.

Он выпутался, тихо поставил телефон и пошёл на цыпочках к родителям. Из-за белой простыни казалось, что у матери горб. Он тронул её за плечо как мог осторожней и прошептал: “Мам!” Ему бы хотелось спросить её, но не будить. Если она толком подумает, она, скорей всего, не пустит.

Она дёрнулась, но не совсем проснулась.

— Учительница хочет взять меня в Вашингтон, — сказал он. — В Национальный музей.

— Вашингтон, — пробормотала она.

— Ага. Это для школы, — он погладил её по плечу. — Я не очень поздно вернусь. Можно?

Она что-то проурчала.

— Ты не волнуйся. Я Бесси подоил.

Снова поурчав, она натянула простыню на ухо и перевернулась на живот. Джесс тихо пошёл к телефону.

— Хорошо, мисс Эдмундс. Я поеду.

— Прекрасно. Подхвачу тебя минут через двадцать. Как до вас добираются?

Завидев её машину, он кинулся из кухни под дождь и встретил её на полпути. Мать сможет узнать всё подробней у Мэй Белл, когда он давно уедет. К счастью, Мэй Белл уткнулась в телек. Он не хотел, чтобы она кого-нибудь будила, пока он дома, и даже в машине боялся обернуться — а вдруг мать бежит за ним?

Они уже проехали Миллсбург, когда ему пришло в голову, что можно было спросить, не взять ли ещё и Лесли. Однако, подумав об этом, он не смог подавить приятное, хоть и тайное чувство — они одни в уютной машине. Мисс Эдмундс ехала быстро, глядя вперёд, держа баранку обеими руками. Шины шуршали, ветровые стёкла дребезжали в радостном ритме. В машине было тепло и пахло духами. Джесс зажал между коленями руки, прочно пристегнувшись ремнём.

— Ну и дождь! — сказала мисс Эдмундс. — Я чуть с ума не сошла.

— Да… м… м… — в восторге выговорил он.

— И ты тоже, да? — она ему быстро улыбнулась.

У него голова кружилась, всё ж они сидели рядом, но он кивнул.

— Ты был в Национальной галерее?

— Нет, м’м.

Он вообще не бывал в Вашингтоне, но надеялся, что она не спросит. Она опять улыбнулась.

— И ни в каких музеях не был?

— Нет, м’м.

— Прекрасно, — сказала она. — Значит, не зря я живу.

Он не понял, но не огорчился. Ей с ним хорошо — и ладно.

Даже сквозь дождь он различал то, что видел в книгах — Арлингтон на высоком холме, мост, двойной разворот, так что он смог посмотреть, как Линкольн глядит на город, Белый дом, памятник Вашингтону, а там — и Капитолий. Лесли всё это видела тысячи раз. Она даже училась вместе с девочкой, у которой отец в Конгрессе. Надо будет сказать мисс Эдмундс, что Лесли хорошо знакома с конгрессменом. Лесли ей всегда нравилась.

Музей был вроде сосновой рощи — высокие своды, прохлада воды, повсюду зелень. Двое детишек вырвались от матерей и носились, громко вопя. Джесс с трудом удержался от того, чтобы не схватить их и не сказать, как надо вести себя в святилище.

Потом пошли картины, зал за залом. Его опьяняли цвета, и формы, и размеры, не говоря уж о голосе и запахе мисс Эдмундс, которая всё время шла рядом, то и дело склоняясь к его лицу, чтобы что-то спросить или объяснить. Чёрные волосы падали ей на плечи. Мужчины смотрели на неё, а не на картины и, наверное, ему завидовали.

Перекусили они в кафе. Когда она предложила поесть, он испугался, у него ведь не было денег, и он не знал, как ей сказать, но всё обошлось. Раньше чем он хоть что-то придумал, она произнесла:

— И никаких споров. Я приглашаю, я и плачу. Свободная женщина!

Он не сумел выкрутиться и съел на целых три доллара, обещая себе, что завтра обсудит с Лесли, что надо было делать.

• Предыдущая
• 15/19
• Следующая