Воин огня - Демченко Оксана Б. - Страница 26

– Большой университет, отделение горного дела, – сразу согласился Банвас. – Теперь и я получше вспомнил Томаса. Он живет в поселке из милости, за него просил старый Маттио. Сказал: «Брат плох, память его подводит, в лесу плутает и троп не находит, знакомых не узнает».

– Именно, – оживился Ичивари. – Три года этот Томас живет в нашей столице, он помнит войну, и он никому не знаком, он неприметный. Но сам-то…

Сын вождя осекся и замолчал. Нельзя назвать человека злодеем только потому, что он своей внешностью и загадочностью вдруг показался похожим на злодея. Слишком просто. Или в самый раз? Сколько еще людей опросить, чтобы узнать наверняка?

– Он делал вид, что выжил из ума и утратил остроту зрения, притворялся почти слепым, – поддержал Банвас. – Кто бы догадался свалить на него вину в поджоге библиотеки, зная, что бледный уже не способен читать? Зато сам бы он уронил огниво, не заметил и не поднял: глаза у него слабые…

– Погоди. Если он обманщик, то его глаза в порядке, а значит, он бы нашел огниво, – возразил Ичивари, теряя надежду закончить записи немедленно и ни в чем больше не сомневаться. – К тому же у профессора Маттио тоже слабое зрение, он совсем слепнет, это известно каждому. Значит, недуг у них с братом схожий, это понятно…

– Пошли к старому Маттио. Потом к его соседям, а дальше к тем, кто видел вечером Томаса. Так, наверное, – предложил Банвас.

Младшие пажи дружно закивали, с обычным для них восторгом внимая речам рослого махига: он старший, умный и во всяком деле лучший. Он учится в большом университете, сам пришел из дальнего северного поселения и его приняли…

– Сначала мы сходим к старому гратио, – осторожно высказался Ичивари.

– К нелепому недоумку, который обольщает бледных речами о чаше света? – презрительно скривился Банвас. – Думаешь, он поджег библиотеку? Так он же во вторую войну руки лишился и растерял здоровье, ему по лестнице не вползти сюда, задохнется и скиснет на полпути! Опять же зачем однорукому такое огниво?

– Он не обольщает, он правда верит в эту их чашу света, в Дарующего и весы деяний, – покачал головой Ичивари. – Я тоже его презирал, но Магур мне напомнил: Джанори ходил разговаривать к бледным на корабль вместе с махигом и закрыл старика, когда люди моря стали стрелять… Поэтому он и живет в столице, его признали обладающим правой душой, родным лесу.

– Ну да, – буркнул Банвас, не желая принимать сказанное. – Мой дед твердил, что бледный просто оказался за спиной у того махига и все приключилось само собой… И что люди моря не добили его специально, отправили к нам подсылом. Ты сам обозвал его в лицо бездушным. Помнишь – по весне?

Ичивари ощутил, как сказанное однажды в гневе – дед обещал, что так и будет, – давит на плечи тяжестью неизбывной вины. Он весной много кому говорил грубые слова. Банваса высмеял – мол, ничтожный род и занимается жалкой возней с пажами-малышами. Полукровку, младшего из пажей, в беседе с отцом предлагал изгнать из поселка и еще назвал его мать грязной, предавшей память погибшего мужа-махига. О том разговоре никто не знает… отец выслушал, не перебивая, а затем наказал. И велел никогда больше не затевать неумных речей. Глаза у вождя в тот вечер казались особенно темными и утомленными… а на следующий день он впервые с осени спросил у матери, не передавал ли вестей Магур. Надо полагать, заметил, как сильно изменился сын, как его душа корчится и сохнет, пожираемая силой знака огня. Теперь все в прошлом, душа расправилась и впитала полноту ночи в долине Ив. И страшно стало вспоминать свои слова и дела – такие чужие, мерзкие, мертвые, принадлежащие настоящему пню горелому, не зря его так назвала Шеула.

Листки Ичивари убрал в сумку недрогнувшей рукой. Прошлое создает боль и строит стену отчуждения между ним и многими людьми. Значит, надо эту стену ломать. Не жалеть себя и не прятаться. У него хорошая память, он молод, и он знает, что говорил и кому именно. И как сильно этим обижал. Лицо Джанори тоже помнит, потому что и тогда было больно: он назвал гратио в полный голос бездушным, тот обернулся на хлесткий окрик… Пожилой однорукий бледный был слаб, и оскорблять его – означало ронять свою честь в грязь, а он ронял и еще топтался сверху…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.