Волшебная дорога - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 3

Но на поверку Тракт этот оказался полоской вытоптанной земли.

За три дня жажда, сбитые ноги, гудящие под тяжестью мешка плечи в немалой степени поспособствовали тому, что грандиозные планы, которые строил Келдер, выглядели уже не столь привлекательными. А пустынная дорога стала последним камешком, потопившим баржу. Это путешествие, как и прежние, закончилось полным провалом.

Видать, его сестры говорили правду, и Зиндре — обыкновенная шарлатанка. Никогда он не увидит великие города, как она наобещала ему, страшных чудовищ и прекрасных женщин, не говоря уж о чудесах всесильной магии.

Келдер завернулся в одеяло, а вместо подушки подложил под голову мешок. Еды у него не осталось, последнюю он съел еще днем. Так что в дальнейшем, куда бы он ни пошел — вперед или назад, — за пропитание предстояло расплачиваться деньгами, избытком которых он похвастаться не мог.

Утром, решил про себя Келдер, он двинется в обратный путь. Вернется на семейную ферму в занудную Шулару и останется там навсегда, пусть ему этого и не хочется. Прислушается к мнению близких и забудет об обещаниях Провидицы.

В конце концов какой ему прок от чудес, о которых она упоминала? Он мог уверенно смотреть в будущее. Трех его сестер выдадут замуж, так что в один прекрасный день он станет владельцем фермы, зеленых пастбищ, плодородных полей и тридцати голов скота. На ком-нибудь женится, пусть и не на красавице, владеющей магией, как следовало из предсказания, а на местной девице. Скажем, на Инзе Синеглазке, что живет на другом конце долины, и у них родятся дети. Все будет так, как постоянно твердили ему родители и сестры. Судя по всему, они оказались правы на все сто. Он не увидит чудес, им не будут гордиться мертвые и еще не родившиеся... зато родители порадуются, когда он скажет, что остается на ферме.

Но какая же скучная ждала его жизнь!

Келдер открыл глаза и всмотрелся в Великий Тракт. Большая луна заливала землю светло-желтым сиянием, так что он мог различить полосу дороги.

Но и от нее (вот ужас-то!) веяло той же скукой. Скука пропитала всю жизнь, окутала Мир, не оставив места для чудес, чудовищ, красавиц.

"Может, я просто устал, — подумал Келдер. — Может, утром будущее перестанет казаться мне таким беспросветным?”

Но в любом случае ему придется вернуться домой и отнюдь не покрытому славой.

С тяжелым вздохом Келдер закрыл глаза и уснул.

Ночью Келдер дважды просыпался от холода. Поплотнее заворачивался в одеяло и засыпал вновь. В третий раз он открыл глаза, когда солнце уже поднялось.

Юноша сел, вспоминая, где находится.

На севере, у подножия невысокого холма, лежал знаменитый и столь разочаровавший его Великий Тракт. По левую руку обе луны висели над западным горизонтом, справа солнце начало путь к зениту. По холмам бежали причудливые тени. Редкие облака светились золотым и розовым. Холодный воздух врывался в ноздри Келдера, наполненный запахами влажной травы и утреннего тумана.

Заря, вне всякого сомнения, относилась к разряду чудес, да только ничем не отличалась от тех, какими он мог любоваться дома.

Келдер встал, потянулся и вновь разочарованно досмотрел на полоску вытоптанной земли.

По крайней мере, решил он, надо пройти по ней несколько шагов, чтобы с чистой совестью сказать родителям, что он путешествовал по Великому Тракту. В конце концов ради чего он отправился в такую даль? Не для того ли, чтобы было чем прихвастнуть дома? Он ведь еще не знал, насколько серьезны его намерения уйти навсегда, да и Провидица говорила, что он вернется. Все-таки у него и в мыслях не было полностью порывать с домом.

Просто не хотелось возвращаться так скоро.

С давних пор, из-за насмешек сестер, он никому не говорил о пророчестве Зиндре. Однако не оставлял надежды, что когда-нибудь они обернутся явью.

Теперь Келдер точно знал, что сбыться им не суждено. Мир — не такое уж интересное место. И нет в нем никаких чудес.

Выход оставался один: подаваться в фермеры. Неожиданно уголком глаза Келдер уловил какое-то движение и повернулся налево.

Великий Тракт, равнина на дальней стороне, холмы на ближней... и какая-то яркая точка, сверкающая в солнечных лучах.

Точка увеличивалась в размерах, двигаясь вдоль Тракта, и вскоре превратилась в большую красивую птицу. Она постепенно приближалась, и Келдер подумал, что ни разу не видел птиц, оперение которых отражает свет. Прошло еще немного времени, и он понял, что это не птица.

К нему летел человек, человек с крыльями.

Келдер уже не знал, что и делать: бежать со всех ног или оставаться на месте. Человек мог летать только при помощи магии, а магия, как известно, таила в себе опасность.

Выходило, зря он уверовал, что Мир скучен. Но с другой стороны, наличие магии указывало на то, что Мир не так уж и безобиден.

Летающее существо находилось уже достаточно близко, чтобы по округлостям фигуры и по длинным золотистым волосам Келдер понял, что перед ним женщина, молодая женщина. Естественно, шестнадцатилетнему юноше захотелось рассмотреть ее получше. Так что с места он не сдвинулся.

Крылья шевелились изредка, ловя легкий утренний ветерок. Женщина скорее парила, чем летела, но расстояние между ними неуклонно сокращалось. Солнечный свет отражался от ее крыльев, то серебристо-белых, то начинающих переливаться всеми цветами радуги. Наряд летуньи состоял из белой туники, расшитой понизу, и выглядывающих из-под нее светло-коричневых бриджей. Разумеется, женщине было бы куда пристойнее носить юбку, но Келдер здраво рассудил, что для подобного способа передвижения юбка больно уж непрактична. Поскольку она летела, а не шла, не требовалась ей и обувка.

Келдер затаил дыхание, ожидая, что женщина с крыльями вот-вот исчезнет, но нет, она лишь увеличивалась в размерах. Он уже мог различить черты лица: высокие скулы, вздернутый носик, большие глаза, чувственный рот. Он уже понял, что женщина очень молода, не женщина — девушка, его возраста, а то и на год-два моложе. Разглядел Келдер и вышивку по подолу, туники: синие и зеленые листья и цветы.

Келдер так и стоял, разинув от изумления рот, когда девушка с последним взмахом крыльев плавно опустилась на землю в десяти футах от него.

Такой красавицы ему видеть не доводилось. Лицо сердечком, темно-синие глаза, падающий на плечи золотой дождь волос. Келдер слышал о существовании блондинок, даже видел их на картинках, но наяву — впервые.

Крылья, белые, блестящие, росли из лопаток, для каждого в тунике имелся аккуратный разрез. Спереди же шелковистая ткань плотно облегала грудь. И какую грудь!

После приземления крылья, размах которых составлял никак не меньше пяти ярдов, сложились и упали по бокам девушки, словно накидка. Келдер заметил, что вышивкой украшен не только подол ее туники, но и рукава, и вырез на груди. А на шее девушки сверкал на солнце Кровавик, красный камень размером с верхнюю фалангу его большого пальца.

Прекрасная незнакомка была на четыре или пять дюймов ниже Келдера, который никак не мог считаться гигантом. Скорее, чуть не дотягивал до среднего роста. Она пристально смотрела на него большими синими глазами.

— Привет, — поздоровалась девушка на этшарском. Мелодичный, шелковый голос.

— Привет, — ответил Келдер, как только к нему вернулся дар речи.

"Какое счастье, — подумал он, — что бабушка Луреллы знала этшарский”. Что это за необыкновенное создание? Почему оно заговорило с ним? Неужели Зиндре Провидица сказала правду? И он видит перед собой одно из обещанных чудес?

— Я — Ирит Летунья. А кто ты?

— Я... я... — У него вновь перехватило дыхание. — Я — Келдер из Шулары.

Девушка задумалась, потом указала на юг.

— Шулара там, не так ли? — и кокетливо склонила головку набок.

Келдер кивнул, не отрывая от нее глаз. Какая красавица!

— Тогда что ты тут делаешь?

— Я... я хотел повидать Великий Тракт. — Келдер понял, как глупо звучит его ответ, еще до того, как слова сорвались с его губ.