На берегу Сладкой реки - Ламур Луис - Страница 18

• Предыдущая
• 18/35
• Следующая

Через несколько минут они двинулись по еле заметной извилистой тропинке, которые под низко нависшими ветвями прокладывают животные. С трудом продираясь сквозь мокрые ветви, путники стремились поскорее покинуть вершину, где теперь буйствовали смертоносные молнии.

Тропка провела их через лабиринты валунов, обогнула выпуклую скалу и потерялась в небольшой рощице у подножия горы, заваленной буреломом.

Брайан подъехал к Железной Шкуре.

— Нам необходимо какое-нибудь укрытие — сойдет все что угодно: пещера, навес, что-то подобное.

Скрытая пеленой косого дождя, перед ними простиралась равнина, границы и ориентиры которой терялись в потоках воды и сумраке надвигающейся ночи. Чероки уже давно и пока безуспешно подыскивал какое-нибудь прибежище и спешил, понимая, что до наступления полной темноты остались лишь считанные минуты.

Вдруг Мэри схватила Тена за руку.

— Там!

Чуть выше на склоне рядом с мокрой от дождя скалой чернела маленькая расщелина. Брайан повернулся в седле.

— Нет необходимости идти всем. Я посмотрю.

Серая легко взобралась по склону, и возле самой скалы лейтенант обнаружил нечто», похожее на древнюю тропу. Обнадеживающий знак.

Он почти уже добрался до замеченного места, как разочарованно натянул поводья и остановился. В потемках они приняли за расщелину одинокую сосну, растущую впритык к скале. Брайан начал было разворачиваться, но из-за недостатка места ему пришлось подъехать вплотную к скале и развернуться там. Бросив последний взгляд вокруг, он уже пришпорил лошадь и тут заметил скрытый за деревом вход в пещеру — попросту дыру, футов тридцать шириной и восемь высотой. В такую непогоду пещера — лучшее укрытие. Брайан махнул остальным, но из-за дождя они едва видели, пришлось спуститься и привести их к входу.

Пещера оказалась сухой, глубина ее достигала пятидесяти футов, хотя раньше она, вероятно, была объемнее. Теперь же часть ее блокировал обвал.

В скальных обломках около входа путники набрали сушняка, обломали нижние сучья на сосне и разожгли костер. Перед пещерой возле сосны оказалась небольшая площадка подходящего размера, где они оставили лошадей, сняв с них поклажу.

Костер быстро разгорелся и весело потрескивал. Мэри села перед огнем, протянула к нему руки и, улыбаясь, смотрела на Тена.

— Как мало нужно, чтобы почувствовать себя уютно, — сказала она.

Брайан кивнул:

— Если тебе уютно, больше ничего и не надо. Кров, огонь… немного еды; уголок, чтобы укрыться от ветра. Иногда мне кажется, чем дальше человек уходит от простых насущных нужд, тем несчастливее становится. Там снаружи буря, где-то вдалеке враги… но нет ничего лучше, чем сидеть вот так, как мы сейчас.

Подошел Железная Шкура, присел возле огня, подбрасывая в пламя маленькие веточки. В колеблющихся отсветах его темное лицо приобрело неожиданно незнакомое выражение, но когда он посмотрел на них поверх костра, на губах его играла улыбка.

— Человеку не обязательно быть индейцем, чтобы любить все это, — заметил он.

Снаружи лил дождь и грохотал гром. Они устроили постели из одеял и всего, что подвернулось под руку, и улеглись в пещере. Мэри Деверо смотрела во мрак ночи. Временами отдаленная вспышка молнии озаряла все неверным светом, и тогда из темноты выступали фантастические очертания сосен и скал, но эти картины не пугали и не вызывали тоску, потому что в пещере было тепло и рядом мирно потрескивал огонек костра.

Несмотря на усталость, ей не спалось, Брайан тоже не мог заснуть, и ему хотелось поговорить.

— Интересно, заходили в нашу пещеру динозавры? — спросила шепотом Мэри.

— Сомневаюсь, что в те времена эта пещера существовала, — произнес Тен. — Впрочем, как и горы. Думаю, они образовались значительно позже. Но до них тут, вероятно, поднимались другие горы, которые разрушались от ветра, дождя и времени. Потом появились новые. Процесс сотворения их еще продолжается. Вот буря. Она вызовет изменения, большей частью очень незначительные. Но в трещины и промоины попадут семена, вырастут растения и своими корнями расширят их. Зимой вода в трещинах замерзнет, и они станут еще больше. Цепочки событий нет конца, а мы сейчас наблюдаем, как все происходит. Во всем этом есть какое-то величие и бесконечная гармония. Мне нравятся сучковатые старые деревья: больше всего я люблю кедры и сосны, потому что они часто растут там, где вообще ничто не может расти. Они цепляются за скалы своими кривыми мощными корнями и кажутся сильнее всего на свете, кроме времени, да они и есть часть времени. Люди носятся со своими проблемами, — продолжал он. — Но какими мелкими и незначительными представляются они, если взглянуть на них сквозь призму времени. Я стал самостоятельным, будучи подростком. Иногда мне чудится, будто я прожил две или три жизни. И теперь я вижу подростков, озабоченных теми же проблемами, жаждущих изменить мир за один день, хотя мир не меняется так быстро — во всяком случае не часто. Только катастрофа переворачивает все. Для человека это означает огонь и кровь, и, как правило, мир становится еще хуже, чем был. Думаю, всем надо бывать в горах чаще, оставаться наедине с вершинами и долинами… Ты когда-нибудь видела Тетон? Или широкие бесконечные прерии? — Брайан замолчал. — Я заболтался и усыпил Белл и Шварца. Тебе тоже лучше поспать. Отдых нам необходим.

— Утром мы сразу тронемся? — спросила Мэри.

Тен пожал плечами.

— Может, и останемся здесь. Если дождь смыл наши следы, они нас не найдут. Дело в том, что золото осталось у них. И мне придется позаботиться о нем.

Он вышел под дождь и набрал еще дров. В буреломе наломал больших веток, притащил их и положил возле костра и своей постели так, чтобы, не вылезая из-под одеяла, подбрасывать их в огонь. Потом улегся и закрыл глаза, испытывая покой и умиротворение от сознания, что Мэри здесь, с ним рядом.

Она, наверное, не думает о нем, да и зачем он ей? Плывущий по течению неудачник, солдат, который воюет везде, где есть война. Прожив тридцать с лишним лет, так ничего не достигнув, в будущем его ждет разве что шальная пуля.

Когда ему говорили, что катящийся камень не обрастает мхом, он отвечал, зато приобретает зеркальный блеск, и мед находит непоседливая пчела. Теперь, размышлял Тен, он приобрел блеск, и в жизни его были секунды, когда он наслаждался вкусом меда, но в настоящий момент судьба предложила ему что-то очень горькое.

Рассердившись на себя, Брайан попытался отвлечься от невеселых мыслей. Лучше просто слушать шум дождя, вдыхать запах сосен и дыма. Этого у него никто не отнимет — воспоминаний о бесчисленных кострах в одиночестве во время его бесконечных странствий по нехоженым землям, воспоминаний, которые заставляют человека снова подниматься и идти к неизведанному.

Наконец он уснул и не проснулся даже, когда Железная Шкура встал и выскользнул в ночь. Дождь утихал, и чероки, бросив короткий взгляд назад, в пещеру, исчез во тьме.

Когда, спустя несколько часов, лейтенант проснулся, утро еще не наступило, но уже чувствовалось приближение рассвета. Он лежал не двигаясь, анализируя на свежую голову все, что с ними произошло.

Брайан был уверен, что их отчаянный рывок сквозь ночь оставил преследователей далеко позади, а дождь уничтожил все следы.

Маловероятно, что люди Келси найдут пещеру в таком отдаленном и глухом месте. Еда у них есть, хотя и немного, и Тен решил, что его вчерашняя идея остаться здесь не так уж и плоха. Потом мысли его переключились на золото.

Когда он увел санитарный фургон из каравана, без разрешения приняв командование, то взял на себя ответственность не только за женщин, но и за золото. Следовательно, найти и вернуть казенное добро — его долг.

В этом деле на его пути стоял Рубен Келси. А что он о нем знает?

Слишком мало, хотя много лет назад они на протяжении нескольких недель вместе пересекали прерии, спасаясь от индейцев. Келси тогда было шестнадцать, и можно предположить, что к тому времени его характер уже в значительной степени сформировался.

• Предыдущая
• 18/35
• Следующая