Богатырские фамилии. Красные и белые (Сборники рассказов) - Алексеев Сергей Петрович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/116
• Следующая

В бою под Торговой участвовали 24 кавалерийских полка белых.

Рассчитывали белые мощным ударом разбить, не пустить на Северный Кавказ Будённого.

Не получилось. Смяли будёновцы белых. Погнали белых на юг от Торговой.

Доволен Будённый:

— Выбили двери. Даёшь Кавказ!

Идут упорные бои на Северном Кавказе. Не утихают они и на Украине. После поражения под Киевом и Екатеринославом белые всё дальше и дальше отходят на юг. Докатились они до Одессы.

В Одессе собралось много врагов Советской власти. Создают они срочно силы для борьбы против Красной Армии.

Разные возникали в Одессе тогда отряды.

Был в Одессе буржуазный «Союз возрождения». Собрались в нём местные богатеи.

— Мы — за возрождение! — кричат богатеи.

За возрождение чего — никому не понятно. Ясно одно: богатеи против Советской власти.

Маршируют, ходят члены «Союза» по улицам Одессы:

— Не отдадим красавицу Одессу!

Вокруг Одессы находились немецкие поселения. Назывались они колониями. Богатыми были немецкие колонисты. Шли охотно за русскими богатеями.

Немцы-колонисты тоже создали свои отряды для борьбы против Красной Армии.

Маршируют, ходят по улицам Одессы:

— Айн, цвай, драй!

— Не отдадим красавицу Одессу!

Был в Одессе известный бандит атаман Струк. И Струк создаёт отряды. Бандит к бандиту в его отрядах.

Ходят отрядники атамана Струка, пистолетами, саблями, нагайками машут, разбойным свистом людей пугают.

И эти кричат про Одессу — не отдадут, мол, красным её, красавицу:

— Верь нам, Одесса-мама!

А тут и ещё одно. Встретила одесская тётка Пульхириада Ивановна знакомого дьякона. С наганом у пояса движется дьякон.

Встретила Пульхириада Ивановна дьячка из соседней церкви. С винтовкой дьячок шагает.

Батюшку встретила Пульхириада Ивановна. Шашка висит на боку у батюшки.

А вот и сам одесский митрополит Платон. У митрополита свисает маузер.

Это новый отряд для борьбы против Красной Армии. Одесский митрополит Платон и явился его создателем. Монахи в отряде, попы, дьяконы, протодьяконы, дьячки, псаломщики, церковные разные служки. Перемешались рясы, пулемёты, кресты, гранаты.

Надрывают басы митрополит Платон, и попы, и дьяконы, и протодьяконы:

— Не отдадим красавицу Одессу!

Однако пришлось отдать. Взяли Одессу красные. Советской стала опять Одесса.

— Здравствуй, Одесса, город у моря! Здравствуй, южный прекрасный город!

Бои идут в прикубанских степях. Гонят красные белых к морю. В этих местах действовал против красных 1-й Кубанский белогвардейский пехотный корпус.

В состав корпуса входила сводно-гренадерская дивизия. Гордились дивизией белые: и сводная и гренадерская.

— Мои гренадеры — опора России, — говорил генерал — командир дивизии.

И офицеры гренадерской дивизии тоже хвалят не нахвалят своих солдат:

— Гренадеры — орлы.

— Гренадеры — стена.

— Каменной глыбой стоят гренадеры.

Только ошиблись господа офицеры.

Сводно-гренадерская дивизия белых находилась в селе Горькая Балка. Штаб 1-го Кубанского белогвардейского корпуса недалеко от Горькой Балки, в селе Белая Глина.

Сюда, в этот район, и был направлен один из главных ударов красных. Действовали здесь совместно красные стрелковые части и две дивизии из Конной армии Будённого: дивизия Оки Городовикова и дивизия Семёна Тимошенко. Конники Будённого и производили основной удар на 1-й Кубанский белогвардейский корпус.

Успокаивают себя белогвардейские генералы:

— Встретит их гренадерская сводная.

— Гренадеры — орлы.

— Гренадеры себя покажут.

И верно: «показали» себя гренадеры.

Смяли красные конники сторожевые посты белых, ворвались в Горькую Балку. И тут… То ли не ожидали гренадеры удара красных, то ли ясно солдатам стало: не за белыми правда, не за ними идёт народ, — только восстали вдруг гренадеры, перестреляли своих офицеров, штыки — в землю и сдались в плен.

Успел спастись лишь генерал — командир дивизии. Вскочил на коня, ускакал бесславно.

Вспоминали потом генерала:

— Не сладкая доля под Горькой Балкой!

Ещё более незавидная судьба оказалась у генерала, командовавшего 1-м Кубанским корпусом.

Разоружили будёновцы гренадеров, пошли дальше. Стали заходить в тыл Кубанскому корпусу.

Спохватился командир корпуса. Да поздно. Ворвались красные конники в село Белая Глина. Большие трофеи достались красным. Однако сам командир скрылся. Укатил на бронепоезде генерал.

— Далеко не уйдёт, — сказали будёновцы.

И верно: не ушёл далеко генерал. Разобрали красные железнодорожные пути. Загнали в тупик вражеский паровоз. Сдались белые. Бросились красные к бронепоезду.

— Где командир корпуса?!

Нет белого генерала.

Снова сбежал генерал куда-то.

— Далеко не уйдёт, — повторили будёновцы.

И верно: не ушёл генерал далеко. Окружили его в степи.

Поднёс генерал пистолет к виску. Нашёл свой конец бесславный.

Разгромлены белогвардейцы под Горькой Балкой, под Белой Глиной. Обернулась для белых белым саваном Белая Глина.

Собирала старика старуха:

— Да куда ты, Ефимушка?

— Цыц, дура, на войну, — отвечал старик.

Достала старуха ему тулуп. Натянул старик валенки.

Не страшны старику морозы.

Собралось их таких, как Ефим Побашников, около тысячи человек:

— Здравствуй, Ефимушка!

— Здравствуй, Любимушка!

— Поклон, Серафимушка!

— Привет, Ерёмушка!

Все казаки-кубанцы. Приятели давние. Из окрестных станиц и хуторов. Тоже в тулупах все, тоже в валенках. Это пополнение армии белых. Трудно, конечно, старым в седле держаться. В пехоту зачислены казаки.

После поражения под Горькой Балкой, под Белой Глиной белые ждали, что Конная армия Будённого двинется на станицу Тихорецкую.

Только не пошёл Будённый на Тихорецкую. Ударил на Егорлыкскую. Тут, под Егорлыкской, и произошла одна из самых больших битв на Северном Кавказе — Атаман-Егорлыкская операция. Атаман — это потому, что рядом со станицей Егорлыкской находилась железнодорожная станция Атаман.

Участвовали в сражении под Егорлыкской не только кавалерийские части, но и пехота, и артиллерия, и бронепоезда.

Стоял конец февраля. Из кубанских степей подул тёплый южный ветер. Морозы пали. Пригрело солнце. Появились проталины. На Северный Кавказ шла весна.

Упорной была битва. То лихие атаки красных обращали в поспешное бегство белых, то красные полки попадали под стремительные удары белых и отходили, то снова несокрушимой лавиной на белых неслись будёновцы, то снова белые шли в атаку.

И всё ж победа была за красными.

Под удар будёновцев попали и кубанские старики. Как раз тут, под Егорлыкской, их в боевые ряды поставили. Не по сезону они одеты. Побежали белые. Не удержались, дрогнули и старики. Скинули тулупы свои и валенки. Мчали от красных как молодые.

Бегут, вздыхают:

— Ох, ох, Серафимушка!

— Матерь божья, пожди, Любимушка!

— Ох, ох, помираю, конец, Ерёмушка!

— Будь ты проклято всё, Ефимушка!

Победа под Егорлыкской была очень важной, она открыла красным войскам дорогу на юг — к Екатеринодару, к Новороссийску, к Чёрному морю.

Приближался конец Деникина.

Красная Армия гнала белых к Чёрному морю, к городу Новороссийску.

В числе наступавших был и красноармеец Иван Падерин.

Любил Падерин поговорками сыпать. Скажем:

— Абросим совсем не просит, а дадут — не бросит.

Или:

— Вот тебе, боже, что нам не гоже.

Или:

— Всё едино: что хлеб, что мякина.

А больше всего такую любил поговорку:

— Не удержался за гриву — за хвост не удержишься.

Нравились падеринские поговорки другим бойцам. Особенно эта, последняя. Особенно кавалеристам. Знали они по своему кавалерийскому опыту, что всё именно так: не удержался за конскую гриву, не усидел в седле — хвост не поможет.

• Предыдущая
• 33/116
• Следующая