К далеким голубым горам - Ламур Луис - Страница 35

• Предыдущая
• 35/72
• Следующая

Мы упорно уходили все дальше и дальше в лес, потому что я не имел желания охотиться рядом с лагерем и распугать ту дичь, что есть поблизости. Несколько раз мы видели диких индеек, но я хотел добыть оленя, и не одного.

И каждый такой поход должен быть не просто охотой ради добычи пропитания, но исследовательской экспедицией, и после каждого похода, с моим участием или без, я был намерен записывать все, что мы видели, и по кусочкам дополнять карту близлежащей местности, показывая ее всем.

Внезапно мы увидели оленей — полдюжины животных паслись на лугу, примерно в ста пятидесяти ярдах от нас. Это было слишком большое расстояние для выстрела, от которого так много зависело, и я начал подкрадываться. Я немало охотился на оленей в Англии и полагал, что здешние не должны слишком от них отличаться.

Все олени паслись. Указав того, которого я собирался убить, я посоветовал своим людям выбрать каждому по мишени и стрелять, когда я выстрелю.

Продвигаясь вперед, я уменьшил дистанцию ярдов на пятнадцать, прежде чем их хвосты начали дергаться снова. Они огляделись по сторонам, чуть дольше посмотрели на меня — должны же они были понять, что этот незнакомый предмет на опушке оказался ближе, — потом вернулись к кормежке. Снова я продвинулся — и снова остановился.

Теперь до выбранной мною цели было менее сотни ярдов, и я, подняв ружье, прицелился. Пуля пробила оленю шею перед самым плечом. Он подпрыгнул, упал на колени и перекатился набок.

Том с Пимом успели подобраться поближе и немедленно выстрелили тоже. Но пуля Пима прошла мимо цели, поскольку выбранное им животное, испугавшись моего выстрела, резко повернулось, застыло на миг, а потом двинулось прочь шагом.

Товарищи подошли ко мне, и мы подождали, надеясь, что олени остановятся неподалеку, но они без остановки ушли в кусты и мы только проводили их взглядом.

— Выстрел в шею — самый лучший, — заметил я, — если позволяют обстоятельства. Если стреляешь в сердце или в легкие, зверь может пробежать добрую милю, пока свалится, а иногда и больше.

Том из нас троих был самый умелый свежеватель, так что он начал снимать шкуры с убитых животных, а мы с Пимом тем временем двинулись вслед ушедшим оленям. Олень редко когда уходит дальше чем на милю от своего участка, если его к этому не принудить, потому мы надеялись, что они будут кружить где-то неподалеку. Не знаю уж, как они поступили, но мы их больше не увидели.

Нагруженные мясом и шкурами, мы возвратились в лагерь, подстрелив на обратном пути трех индеек.

Итак, на этот вечер у нас было мясо, но едва-едва в обрез, и я понял, что нужно уходить подальше, стрелять зверя, вялить мясо и готовиться к приходу зимы. Да, снабжение моего небольшого отряда будет немалой проблемой.

Дни проходили быстро — в охоте, расчистке и обработке земли. Все это время я держал несколько человек на борту флейта, ныне переименованного в «Абигейл». Они занимались уборкой, мелким ремонтом и прибавили к вооружению корабля две пушки, спасенные со сгоревшего судна.

Частокол был завершен, и мы установили на стенах четыре поворотных фальконета на вертлюгах. Еще две пушки из тех, что удалось снять со сгоревшего судна, втащили на вершину холма, где мы строили свой форт, и установили так, чтобы они держали под прицелом саму реку.

Индейцев мы не видели, но следы их время от времени нам попадались, и дважды мы замечали пироги, быстро скользящие по реке под покровом темноты.

— Не доверяю я им, — раздраженно ворчал Джублейн. — Это, если я не ошибаюсь, човоноки.

— Я о них ничего не знаю, — заметил я.

— Да и я тоже, — признался он, — но я служил с одним солдатом, который приплыл вместе с Лейном, так он не говорил о них ничего хорошего. Они были союзником Уингины, а он был вождем на юге и ярым врагом всех белых. В том, что погибла колония Роанок, наверное, он виноват.

— А не испанцы?

— Ну да, может и испанцы.

Это была красивая земля, живая от цветов и щедрости почвы, но, если не считать рубки деревьев, болот мы избегали. Там хватало и аллигаторов, и змей, да и вообще гнетущее это было место. И все же для нас это был самый легкий способ добывать древесину, в которой мы нуждались, потому что сваленное там дерево можно было тащить на буксире за шлюпкой — а это легче, чем переправлять посуху.

Да и не было у нас никакого желания делать нашу позицию еще заметнее, вырубая деревья. А те, что мы брали с болота, не оставляли зияющих просветов на местности, так что никакие следы человеческой деятельности не бросятся в глаза.

Если индейцы оставят нас в покое, мы будем этим вполне довольны, и я, хотя больше всего желал наладить с ними торговлю, предпочитал сначала сделать надежным и безопасным наш форт, ибо когда имеешь дело с людьми столь отличающейся культуры и воспитания, нужно всегда помнить об осторожности, поскольку их понимание мира совсем не такое, как наше, и основано отнюдь не на тех же рассуждениях.

Теперь я был по-настоящему благодарен судьбе за долгие разговоры с капитаном Темпани, с Коувени Хазлингом и другими людьми, ведь каждый такой разговор способствовал расширению моего кругозора, взгляда на мир и углублению понимания.

Мне еще многому надо было обучиться, многое узнать о людях и об искусстве управления ими, которое внезапно стало моим долгом и ответственностью. Я уже научился выслушивать советы других, но действовать только на основании собственной убежденности и принимать собственные решения.

Дни пролетали быстро, но вскоре на моем столе уже лежала постоянно растущая карта той территории, где мы жили. Одновременно я начал записывать все, что знал об индейцах, и обо всех их следах, которые мы видели.

А где Потака? Мы с ним встретились в прошлое мое путешествие и сразу стали друзьями. Он был из племени эно, живущего где-то в глубине материка, где точно — не знаю.

С тех пор, как я его видел, прошел уже год, если не больше. Эно были хорошими охотниками, но, в то же время, старательными земледельцами и хитрыми торговцами, и если кто и будет иметь склонность торговать с нами, то именно эно… Судя по тому немногому, что я знаю об индейцах местных краев.

Рыбалка давала превосходные уловы, так что я определил на это занятие больше людей, и вскоре многочисленные решетки были увешаны рыбой, вялящейся на солнце, пришлось даже выставлять особого сторожа, чтобы отгонял птиц. Мы набили множество голубей из той породы, что гнездятся на деревьях, — их можно добывать без труда.

Внутри огороженного частоколом участка мы построили несколько хижин, прижав их задней стенкой к наружной ограде. Одна была для Абигейл, Лилы и меня, другая служила арсеналом, еще две — складами для мяса и зерна, а рядом третья — там хранились товары для меновой торговли; и, наконец, самая большая служила общим бараком для людей, хотя мы постоянно держали на борту «Абигейл» команду из семи человек.

Ели мы все за общим столом, ибо я не хотел, чтобы пошли разговоры, будто нам готовят лучшую пищу, чем всем остальным.

Когда наступит зима? Меня тревожило, что я не знаю точно, а могу только гадать — так надежных планов не составишь. Несмотря на слабые результаты охоты, ибо мы находили мало дичи, рыбная ловля шла хорошо и посевы наши взошли дружно, обещая хоть и поздний, но богатый урожай.

Однажды за столом я объяснял ситуацию:

— Выше по реке живут индейцы, которых я знаю, их называют «эно». Немного подальше есть еще одно племя, их зовут «тускарора»; я с ними не встречался, но другие индейцы их боятся и говорят о них, как о яростных воинах.

Вблизи нас живут индейцы, которых называют «човоноке» или «човонок», но это маленькое племя. Возможно, нам удастся заключить с ними союз, который обеспечит защиту и нам, и им.

Избегайте индейских женщин. Может быть, кто-то из вас пожелает взять индианку в жены, но сначала нужно узнать индейские обычаи и сперва прийти к ее отцу с подарками и договориться с ним.

• Предыдущая
• 35/72
• Следующая