Строитель руин - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 13

Сражение замерло в хлипкой точке равновесия. Нападающие, против самых худших опасений, оказались далеко не так опасны, как показалось сначала. Их численность довольно быстро сокращалась, уступая лучшей выучке и более качественному снаряжению. Особо выделялся Грофон, размахивающий жутким зазубренным топором и вскрывавший им своих противников, будто голодный гурман отменно приготовленных устриц. Тяжелое лезвие, явно испившее на своем веку немало крови, влет отрубало конечности и головы, выворачивало ребра, разбивало черепа. Даже сработанная от рождения пара храмовых воинов, каждый из которых был вооружен длинным одноручным мечом и большим круглым щитом, немного терялась на фоне этой живой мясорубки, носившейся по полю боя, словно юла. Помнится, при самом начале знакомства с принцем мне пришлось встретиться с мастером меча и даже получить пару-тройку ран раньше, чем удалось придавить его удачно уроненной кроватью. Так вот, тогда очень повезло, что против меня стояла не эта глыба воинского мастерства и скверного нрава. Удары его, может быть, были и не настолько быстры, но оставляли после себя даже не раны, а настоящие дырищи, с заживлением которых пришлось бы изрядно повозиться и живому артефакту.

Удалиться от кареты не получилось, прямо на меня вынесло десяток нападающих, и планы помочь своим временно пришлось отложить. Маскирующиеся, кажется, под обычных разбойников убийцы оказались ожидаемо хорошо экипированы, у каждого как минимум добротная кожаная куртка с нашитыми на нее железными пластинами, а треть так и вовсе в кольчугах. Да и руки их сжимали вовсе не переделанный в оружие инструмент вчерашних крестьян, соблазнившихся быстрым заработком, вроде цепов и вил, а настоящие мечи и копья. Тройка последних ударила на редкость согласованно, даже отшатнуться не получилось, стоящий позади экипаж помешал, и в результате по железной скорлупе проскрежетали широкие и остро отточенные наконечники и один из них таки нашел щель между сочленениями, где и пробил излишне тонкое железо. А после чувствительно пощекотал бок через надетую под латный доспех кольчугу. Обычный человек в двойном комплекте доспехов не смог бы и пошевелиться толком, но я-то был чуть не вдвое крупнее любого местного громилы. Плюс имел в своем теле паразита-симбионта, при помощи которого без особых усилий мог крошить камень или вырезать из плотной древесины ногтями.

Навершие посоха без проблем описало дугу, совпавшую с головами копейщиков, и надежно отправило их в мир иной. Если, конечно, кто-то из парней не приучился заблаговременно думать спинным мозгом. Полезный навык, должно быть, если головной разлетается в пыль и распределяется по площади в пару квадратных метров равномерным грязно-алым слоем.

– Припирайте эту тварь, не давайте ей вырваться! – Тот, кто отдал приказ, очевидно, являлся одним из командиров убийц, поскольку его послушались, и выпадающие из рук погибших хозяев древки подхватили товарищи усопших. А сам предводитель нацелил в мою сторону маленький арбалет, сжимаемый в руках. Болт, как и ожидалось, оказался непростой. Оставляющий в воздухе пламенную дорожку, снаряд пробил оба комплекта лат и застрял, судя по ощущениям, где-то в районе правого плеча. Ну, хорошо хоть не в сердце, куда явно целил!

– Зачарованное оружие, – прислал мыслеобраз, констатирующий очевидное, живой артефакт. – Быстрое излечение невозможно, чтобы не сделать рану еще более тяжелой, следует избегать нагрузок на пострадавшую конечность.

Первая рана за сегодня, интересно, из скольких? Новый взмах посоха, по-прежнему лежащего в той же руке, поскольку перебрасывать его в левую времени не было, размолол уже древки оружия в труху, заодно зацепив пальцы чересчур высунувшегося вперед лжеразбойника и оторвав их напрочь, но остальные убийцы уже подобрались на дистанцию удара клинка.

– Сюрприз, – усмехнулся им я, когда на двойную железную шкурку посыпались удары, лишь самые удачные из которых прокалывали толстенную броню, предназначенную не для людей, а для не знающих усталости боевых големов. Длины лезвия, чтобы дотянуться до плоти, не то чтобы совсем не хватало, но, скажем так, крупный порез – это все-таки не легкая рана. Плюс живой артефакт, испытывающий явную склонность к магии стихии земли, покрыл наше совместное тело тонкой, однако же алмазно-прочной пленкой грязи, заблаговременно набранной во флягу, лежащую во внутреннем кармане поддоспешника, пришитом туда специально для этой цели. Итог – в получившейся системе защиты могли завязнуть зубы дракона, не то что простое оружие бандитов или маскирующихся под них убийц. А поскольку имущество нападающих если и было зачаровано, то на порядок хуже, чем злополучный болт, и все полученные повреждения сводились к синякам и маленьким, практически микроскопическим ранкам, которые затягивались едва ли не раньше, чем нанесшие их бойцы успевали понять тщетность своей попытки.

Еще несколько взмахов обманчиво легким для хозяина посохом, сметающим все на своем пути, и враги попросту кончились, причем последние уже добивались в спину, подставленную по причине резкого разворота на сто восемьдесят градусов и неудачной попытки бегства от того, кто двигается раза в два-три быстрее, чем простые люди, и никогда не нуждается во втором ударе, чтобы прикончить противника. Их командир, оказавшийся, как и положено, самым умным и вовремя бросивший почти безнадежное дело убиения придворного мага, единственный успел удрать. И даже увернулся от пущенного ему вдогонку придорожного камня, размером с кулак взрослого мужчины, переломившего тонкую ель, росшую у самой границы леса.

Однако врагов все-таки было многовато, численность моих защитников постепенно падала, а из леса к нам уже устремилась новая волна нападающих, что ж, значит, придется принимать меры, а не то их все-таки перебьют. Да и странно было бы, если бы придворный маг ограничился одной рукопашной, пусть и весьма результативной. Не поверят еще и после победы проверят его истыканное в нескольких местах тело контрольным отрубанием головы или чем-то столь же неприятным. Мои латы дрогнули в десятке мест, пластины, открывающиеся лишь изнутри, были сдвинуты в сторону высунувшимися наружу плотоядными отростками живого артефакта, наконец-то получившего возможность как следует отобедать. Из образовавшихся бойниц в разные стороны ударили длинные омерзительно-розовые жгуты щупалец. За прошедшее время я неплохо научился управлять своими странными и страшными дополнительными конечностями, которые и сами по себе, впрочем, неплохо умели убивать и пожирать. Но симбиоз человеческого разума, задающего цели, и инстинктов творения черной магии поднял опасность получившегося гибрида на новый уровень. Удары наносились туда, где их гарантированно не могли успеть отразить. И где любое повреждение резко снижало возможности бойца. В ноги, бронирование которых с обратной стороны коленей даже в латных доспехах, которые за редким исключением имелись лишь среди отсутствующих здесь рыцарей, было далеко не идеальным. Те, кто мог отразить внезапную угрозу сам или даже с помощью товарищей, попросту игнорировались, а одергиваемый носителем живой артефакт не тратил лишних мгновений на то, чтобы насытиться, и почти моментально перекидывался с одного искалеченного человека на другого.

В течение десяти или пятнадцати секунд вместо крупного отряда в несколько десятков человек, теснивших солдат и почти уже добивающих их, а потому очень увлеченных и не следящих за тылами, появилась толпа воющих от боли тел, утративших возможность передвигаться. А в настоящем сражении обездвиженный и мертвый являются практически словами-синонимами, что и продемонстрировал мой уцелевший эскорт, кинувшись уничтожать своих противников и встречая лишь символическое сопротивление да напрасные мольбы о пощаде.

– Уйми стрелков! – рявкнул десятник, покрытый кровью, словно грубый языческий идол, потрясая над головой топором, с которого свешивался чей-то свежесодранный зазубренным лезвием скальп. – Тут сами справимся!

– Это будет не так просто, как ты думаешь, – пробормотал себе в забрало я, отчаянно уговаривая паразита-симбионта выпустить свои последние жертвы, коими оказалась парочка непонятно как попавших в число убийц гномов, и пытаясь двигаться в сторону, откуда летели стрелы теперь преимущественно в меня, заслоняя голову руками и посохом. Увы, последние не слишком хорошо справлялись с ролью щита, подвергая шлем все новым и новым испытаниям на прочность. А слившийся с телом живой артефакт возражал, ссылаясь на вечную нехватку ресурсов, и отцепляться от их источников, уже мертвых, но за счет одной только массы плотных приземистых тел вполне перспективных, ни за что не хотел.